*Самайн - 1 ноября, кельтский новый год, начало "мертвого времени". Праздновался по всей Британии.** Свадебная английская традиция - для молодых варили медовый напиток.

***Тэм

Мои догадки подтвердились. Трубадур - женщина! Как я мог привести в собственный дом женщину, когда она не Мэри?!

Она шлепнулась сразу за порогом, как мешок с ячменем. Женщины. Как и дети, приносят слишком много шума. Вот и племянница Хэмиша исчезла. Я покосился на маленького медовара: он дышал тяжело, как овца с переломанными ребрами. Если эта женщина убежит в ночь... Проблем станет только больше.

Я подошел и, поймав за шиворот, поднял ее. Развернул к себе лицом, хорошенько встряхнув. Еще сама заболеет, вон какая мокрая и грязная, а это худое одеяние - не защита. Глаза блестят... но до Мэри им далеко. В них стоит ужас и отчаяние. Она начала махать передо мной кулаками и кричать что-то о свободе.

- Нагрей воды, - кивнул я в сторону бочки.

- Что? -- спросила она угасшим голосом, съеживаясь в моих руках.

- Ты мокрая.

Она кивнула, и тут челюсть ее отвисла. Замотала головой. Ну, что еще?..

- Мокрый, - сказала с нажимом, выдергивая плечи из моих рук. - Джон, гусельник, - и протянула перепачканную руку с достоинством. Мне сделалось смешно и мучительно неловко.

- Тогда пой мужским голосом, - пожал я плечами и вышел под дождь. Парень выглядит плохо. Придется звать знахарку. Эта пигалица Джон, кажется, не знает, что делать.

- А... вы куда? - крикнула она мне вслед. Я почувствовал на лбу испарину. Она будет говорить весь вечер? - Эй! Я к вам обращаюсь! Вы даже не представились! - не отстает.

- К знахарке, - пришлось пояснить.

***Рони

Мама месит лепешки бледная, как гриб. Ну, кто бы подумал, что она так за меня волновалась? Обычно говорит, что я ничего не умею и все такое, а тут...

Я морщусь. Отвар, который дала бабка Хелена от простуды, горький, и кажется, что у меня ежики во рту бегают.

Айлин связывает пучки трав и даже не смотрит на меня. Был бы папа дома.

Я кутаюсь в папин старый килт; от него по-родному пахнет полем и табаком. Думаю с печалью про дудочку. Новой мне не видать, и с Джоном не играть. А это было так здорово!.. Перед глазами становится мутно и першит в горле. Пастух Тэм, конечно, спас и Терри, и Джона. Он хороший. И Адар у него сильный. Куда там красным англичанам.

Если бы я не поскользнулась на склоне, когда пыталась спрятаться... Хорошо, что пастухи искали потерявшихся овец. Я уже думала, что умру в том страшном овраге...

Дома тепло и уютно, но почему-то на грудь как камень положили. Будто я поменялась навсегда.

***

Глава 10

***Тэм

Знахарка-бабка уперлась и отказалась идти со мной в дождь. А еще лекарь.

- Даже за четырехлистник, - проворчала она, копаясь в своих корешках и складывая что-то с ступку. - Не те года уже. Да ты присядь, - указала пестиком мне на табурет, покрытый шкурками.

Я человек простой, и в жизни много мне не надо. Еще никто не менял моего уклада столь бесцеремонно. Даже Мэри не позволила бы себе такой вольности.

- Снова о капитанше своей думаешь? - начала бабка старую песню. Как бы и нежно так спрашивает, а у самой с голове сплетня плетется. Как же хотел бы я обходить стороной весь этот женский род. Им бы только косточки перемыть. И языком помолоть. - Может, оно и к лучшему, - продолжала бабка-знахарка. - С твоим-то тихим характером. В море за ней потащился бы, что ли? - думает, людям нужны ее советы. А сердце-то от ее слов ноет, как старый перелом. - И она жить жизнью пастушки бы не стала.

Я резко поднялся. Уши горели. Я знал, что нет смысла перечить, но и слушать эти женские утешения больше не мог.

- Я... зайду позднее, - и я выскочил из дома знахарки вон.

Мерзкая погода. И мерзкое состояние. Когда нужно вот так много думать. И так много разговаривать. И столько чувствовать, что впору заблудиться в лесу собственных чувств. Я плелся под дождем мимо кабака, когда случилось еще кое-что, готовящееся перевернуть мою размеренную жизнь.

- Ба! Да кого я вижу! - и из ночной мглы под свет из окна Хэмиша вывалился красный капитан. Несло от него водой жизни за милю, и на ногах еле стоял. А рожа цветом догнала мундир. Он ткнул в меня пальцем и сощурился: - Поганый отарщик!

Пьянство - отвратительная сторона мира сего. Я кивнул вместо приветствия и собрался дальше в дождь, жалуясь Мэри потихоньку на такой приплод людей в моей жизни. Какая разница, что думает какой-то британский солдат.

- Э-э, нет, - схватил красный капитан меня за плечо и развернул резко. Я чуть в плетень Хэмиша не угодил от неожиданности. - Не думай, что снова позволю уйти!

Я уставился на него. Не понимаю. Чего ему от меня надо? Уж, если на то пошло, сердиться должен я, за Терри. Несчастный парнишка лежит там под присмотром гусельницы и стонет в лихорадке. И верно. Если б не этот краснорожий вояка, был бы я сейчас в привычной лачуге в блаженной тишине с трубкой. И только дождь бы за порогом капал.

Между тем, капитан, не отпуская моего плеча, продолжал, покачиваясь, словно молочный ягненок:

- Пойло в вашей дыре - дрянь. Это тебе не фраох.

Фраох? Я насторожился. Терри тоже что-то там твердил про фраох, его редкость и свои умения.

- Но ничего, - похлопал второй рукой капитан меня по плечу с утешительной гримасой, - говорят, Барнз добыл последнего медовара с побережья и увез в Камбрию*. Так что, вернусь из похода... - глаза его стали туманиться, но тут же капитан икнул и взял себя в руки, - а сначала разберусь в тобой.

И он занес кулак. Ну уж, ни один истинный шотландец не сдастся врагу за просто так. Я выдернул плечо из его руки и легонько ткнул в челюсть. Славный британец свалился в грязь своим красным рылом, а я собрался пойти своим путем. Он отплатил за свои грехи. Не сполна. Но и я не Высший Судья.

- Дядя Тэм! Дядя Тэм! - окликнули меня детским визгливым голоском и впились в руку прежде, чем я понял, что происходит.

* Камбрия - англ.графство рядом с Шотландией. Ранее называлось Камберлэнд, авторумышленно использует современное название.

***Рони

- Говорят, Барнз добыл последнего медовара с побережья и увез в Камбрию...

Я так и застыла, как стояла, у окна, в папином килте. Это отец мальчика из баллады Джона. И... тот, о ком расспрашивал Терри со слезами. Это... я была уже уверена, когда полетела отпирать задвижку на входной двери. Последний медовар в Камбрии - отец Терри!

- Дядя Тэм! Дядя Тэм! - вцепилась я в руку пастуха. Почему-то капитан Фергюссон лежал лицом в грязи и фыркал, как старушка Лиа, таскающая тележку дядюшки Пима. Пытался встать, но что-то ему мешало, и он снова валился в лужу. - Это же отец Терри!

Это странно. Пастух Тэм смотрел на меня странно. Словно, как говорил дядя, у него "не все дома".

Потом пастух Тэм поглядел на капитана - тот уже смог встать на четвереньки - и кивнул, словно спрашивая с удивлением: "Он?".

Я замотала головой, но не отпустила его рукав. Он странный, и пусть у него дома не все, но Терри - там. А Терри - моя любовь. А за любовь надо бороться... Не на жизнь, а на смерть. Тюлень я или нет?

- Тот... медовар. В Камбрии.

И тут случилось неожиданное. Глаза Тэма - очень быстро сверкнули. Он отодвинул меня к плетню и схватил капитана Фергюссона за шкирку. Тот начал ругаться хуже кузнеца Сомбра, но пастух Тэм его прервал: