– Для начала надо позавтракать и выпить кофе, – не дала приступить к разъяснениям Игорю Васильевичу, уже было открывшему рот для оглашения списка мероприятий, Дарья. – Думаю, за полчаса ничего кардинально не изменится, а нам всем надо основательно поесть, лучше горячего чего-нибудь. И выпить кофе. – И, сокрушённо вздохнув, внесла уточнение: – Много кофе, чтобы проснуться.

Пока мужчины после плотного сытого завтрака, сооружённого женщинами, что называется, на скорую руку, занялись обходом дома, осматривая тот на предмет выявления слабых мест, от которых можно ждать неприятностей во время стихии, Дарья позвонила в клинический центр, обсудив с его главврачом Любовью Андреевной Тихой обстановку и необходимость переноса всех её приёмов, и связалась со своими частными пациентами, отменив и с ними на ближайшие дни все консультации. После чего они с мамой занялись упаковкой и переносом своих вещей в большую гардеробную без окон в спальне на втором этаже, которую занимала Дарья.

Складывали всё в чемоданы и баулы, упаковывали видеоаппаратуру в кофры, световые экраны и «зонты», треноги и шнуры, а за ними рабочие принадлежности Дарьи: специальный столик, приборы, медпрепараты – и манекена Лёшу в его отдельный индивидуальный ящик.

Дашка же, заведясь беспокойным раздражением, всё ворчала от досады на тему их грандиозного попадалова и никак не могла остановиться, пока мама, не выдержав этого ворчания, не одёрнула дочь.

– Всё, Даш, хватит! И так всё напряжённо и непросто, а тут ещё и ты нагнетаешь!

– Да, мам, прости, – тягостно вздохнув, согласилась с ней Дарья, – ты права. Только что-то меня прямо выморачивает. Да и вообще… блин.

– Ничего, Даш. Пройдёт этот ураган, не навечно же он. Ну дня два – и всё наладится, – приобняла её и подбодрила мама.

Подумав и посовещавшись, они решили, что надо бы приготовить жидкую пищу на те самые предполагаемые два дня. На случай аварийного отключения газа и электричества, чтобы можно было разогреть на небольшой переносной газовой плитке с отдельным баллоном, которая имелась в кладовке у хозяйственного Игоря Васильевича.

Ну и запастись водой – набрать ванную для технических, так сказать нужд, и ёмкости для питьевых потребностей.

Занялись в четыре руки шкварить-парить и варить. А Дарья постоянно поглядывала с тревогой в окно за хозяином с сыном, которые под резкими порывами всё более усиливающегося ветра и потоками льющейся на них с неба воды убирали с участка всё, что могло быть унесено или порушено, обвязывали стволы деревьев верёвками и крепили их к надёжным опорам, что-то прибивали, что-то укрывали.

Периодически то Игорь Васильевич, то Антон, закутавшись в настоящую плащ-палатку и надев высокие резиновые сапоги, выходили за ворота участка, пройтись по району, посмотреть и проверить, как обстоят дела вокруг.

Дела обстояли откровенно не очень оптимистично, буря всё набирала мощности, наддавая и наддавая ветрищем, рухнуло несколько старых деревьев на набережной, где-то неслышно летел шифер, обозначая себя, только когда громко шлёпался, разбиваясь вдребезги об асфальт. Мимо их забора пролетел кусок сорванного с какой-то крыши кровельного железа, и Дарья, проводив его задумчивым взглядом, пока тот не пропал из виду, повернулась и посмотрела на маму:

– Мам, давай-ка на всякий случай соберём тревожные рюкзаки, а?

– Ты чего всполошилась, Дашуль? – всмотрелась в задумчиво-сосредоточенное выражение лица дочери Лидия Григорьевна. – Дом у нас крепкий, надёжный, забор высокий, каменный, через него мусор опасный и большие ветки не пролетят.

– Так-то да, – кивнула Дарья. – Но… – И поделилась своими тревогами: – Мы находимся в низине, на улице, которая идёт под уклон, спускаясь к морю, причём в нижней её части. Если затопит канализационные сливы выше или речка разольётся потоком в стороны, куда эта дурная вода потечёт? А вот сюда в том числе она и потечёт.

– Ну и что она может затопить? – подумав и прикинув такой вариант, спросила с сомнением мама. – Через стену поток не прорвётся, ну а если и протечёт сколько-нибудь, то разве что подвал затопит. Так Васильич с Антоном законопатили все щели и окна в подвал, да ещё и плёнкой сверху заклеили, а у входных дверей бруствер из мешков с песком соорудили. В дом вода вряд ли попадёт.

– Да за милую душу себе попадёт, и ещё как! Ты кадры таких вот бурь-потопов из европейских городов видела? Как несётся дурниной дикой водный поток, сметая всё на своём пути, когда попадает в узкий коридор улиц, зажатых домами? А у нас тут как раз такой случай: заборы-дома и улица под уклон, – настаивала Дарья, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ну что ты нагнетаешь, Дашуль? – растревожилась не на шутку настойчивостью дочери Лидия Григорьевна.

– Да что-то мает меня, мамуль, тревожно, и беспокойство не отпускает. Я вообще бы прямо сейчас отсюда вас с Павлушей увезла куда-нибудь повыше, сильно повыше, в более безопасное место, – призналась честно Дарья.

– Всё же вроде не в красной полосе опасности, – возразила ей не очень уверенно мама и спросила: – Это прямо твоя чуйка сигналит, Дашуль? Или просто тревожно?

– Да не пойму пока, мам, – прислушавшись к себе, честно ответила Дарья. – Но как-то… не спокойно совсем.

– Ну тогда чего срываться-то, – с явным сомнением в голосе спросила Лидия Григорьевна. – Да и куда?

– Над вопросом «куда» я как раз и размышляю. Но пока вроде нет повода бежать, ты права, – согласилась с её аргументами Дарья, и всё же от своей идеи не отказалась: – Но лучше нам быть готовыми к немедленной эвакуации, и так, чтобы голыми-холодными и неприкаянными не выскакивать из дома в последний момент.

Лидия Григорьевна всмотрелась пристально в лицо дочери и возражать ей более не стала. А вот бог его знает: есть в Дарье нечто необъяснимое, и если она что-то такое чувствует и мает её непонятной тревогой, то лучше перестраховаться от греха.

Проверено же жизнью, и не раз, когда эта загадочная способность Даши предчувствовать беду, её своеобразная, уникальная интуиция, усиленная привычкой просчитывать возможные негативные развития, выручала и в буквальном смысле спасала жизнь близким.

– Значит, пакуем три наши рюкзака, – увидев, что мама полностью доверилась её опасениям, принялась руководить Дарья. – В каждый бутылку воды, перекус небольшой в контейнерах. Для Павлуши надо бы фруктов ещё взять и йогуртов. Пару сменного белья и одежды. Тёплое наденем на себя, там уже холодно, а будет ещё холодней. Гигиену всякую по минимуму. Мою аптечку в малый рюкзак, я её спереди понесу.

– Большую, что ли? – перебив дочь, удивлённо посмотрела на неё и переспросила мама. – Не излишне ли?

– Большую, – кивнула, подтверждая, Дарья. – Там стихия разбушевалась, природный катаклизм, хрен его знает, какие могут быть ситуации, как с нами, так и с людьми, оказавшимися рядом. Возможны всякие травмы, – объяснила своё решение она и продолжила перечислять: – Ну и понятно: документы. Павлуше не больше одной книжки и пары игрушек, выберете вместе, что он захочет взять с собой. Планшет ему положи. И надо спросить Васильича, где-то у него были дождевики, он вроде бы упоминал. А то зонт сейчас не просто бесполезен, а скорее вреден и опасен. Ну, всё? – спросила она у мамы.

– Одеться заранее, чтобы быть готовыми выскочить в любой момент, – подсказала Лидия Григорьевна, заразившись от дочери тревожным предчувствием и деловитой собранностью.

– Точно. И обувь приготовить. Где-то у нас были резиновые сапожки Павлика?

– Я уже достала, думала, может, завтра погода угомонится, так пойдём гулять по лужам, – сняла с дочери одну из поставленных задач по сборам мама.

– Отлично. А наши с тобой сапоги я тоже достала, – оповестила её Дарья и спросила, перепроверяя себя: – Ну что, всё?

– Носки ещё тёплые, и тогда всё, – подумав, заключила Лидия Григорьевна. – Идём паковаться. И будем надеяться, что ничего из этих приготовлений нам не понадобится.

– Будем, – поддержала её надежду Дарья.