«Тюнингованная» – от шикарной высокой груди до её «противовеса», упругих ягодиц, – с роскошной гривой распущенных длинных волос, рассыпавшихся по её плечам и спине великолепными локонами, «накачанная красотой» во всех возможных местах, она была хороша.

Настолько хороша, насколько может позволить себе женщина, страстно влюблённая в себя саму, в свои капризы, желания, в свой статусно высокий уровень жизни и имеющая при этом неограниченные средства к достижению непроходящей молодости и красоты всеми возможными средствами.

Немного, правда, с перебором – в области губ-ресниц и приподнято изогнутых бровей, – но это если смотреть чересчур уж придирчиво и с точки зрения утончённого вкуса и истинной элегантности.

К сожалению, надменно-брезгливое выражение лица дамы, явно запечатлённое на нём навсегда, несколько обесценивало работу дорогого пластического хирурга, нивелируя всякую претензию на звание «девушки». Ну, такое исправлению не поддаётся, это, как говорится, «из глубины».

Походка у женщины была вообще зашибись: на высоченных каблуках, как и положено по заветам классики советского кинематографа, «лёгкой, от бедра», она несла себя прекрасную по жизни, являя миру как высшую его драгоценность.

Вот этой самой чудо-походкой дама подошла к стойке ресепшена, по пути к которой «просканировала» быстрым, цепким, оценивающим взглядом с головы до ног Дарью, мысленно прикрепив к ней вычисленный ценник, и тут же потеряла всякий интерес к её особе.

– Что у вас здесь, Аркадий? – спросила раздражённо мадам, обдав при этом стоявшую рядом с ней Дарью лёгким алкогольным амбре.

Не-не, не «водка-селёдка», всё благородно: какое-то вино высокой марки и шоколад.

– Евгения Артаковна, это та самая гостья, которая забронировала «Дом у леса», – пояснил с ноткой подобострастия в тоне администратор.

– Понятно, – кивнула дама и, развернувшись к Дарье лицом, непринуждённо-величественно облокотившись рукой о стойку, сообщила, как нечто разумеющееся: – Так получилось, что этот дом мы не можем вам сдать.

Не поздоровавшись, не представившись, не выказав даже намёка на сожаление или извинение – просто констатировала факт, сильно утрудив себя при этом необходимостью вообще что-то там объяснять, что не замедлило отразиться на её «вылепленном» лице налётом недовольства.

– Простите, а какими полномочиями вы наделены в данном заведении? – максимально корректно задала вопрос нейтральным тоном Дарья.

– Я хозяйка «Жемчужины», – чуть приподняв подбородок, объявила свой статус дама.

– Отлично, – с чувством произнесла Даша. – В таком случае, будьте любезны, объясните причину, по которой вы отказываете мне в заселении в дом, который был мной забронирован.

– Там… – бодро начала, но споткнулась на причине хозяйка и посмотрела на Аркадия, ожидая от того немедленной подсказки.

Администратор помогать хозяйке не ринулся, а просто пожал недоумённо плечами. Окатив подчинённого разгневанным, обещающим всяческие неприятности взглядом, Евгения Артаковна вновь перевела взгляд на Дарью и выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Там прорвало канализацию и затопило подвал.

– Это, конечно, неприятно, особенно если учитывать стоимость проживания в этом доме, саму по себе подразумевающую, что таких проблем у гостей, арендующих его, не может возникнуть по определению, – всё тем же нейтральным тоном продолжила пояснять своё видение проблемы Дарья. – Но коли уж произошла такая неприятность, то, насколько я знаю законодательство в части касающейся регламентирования гостиничной деятельности, гость вместе с представителем администрации или вами как хозяйкой в сопровождении работника хозяйственной службы должны осмотреть арендуемое жильё, оценить серьёзность поломки или аварии, случившейся в нём, и подписать соответствующий протокол. И, в зависимости от того, насколько быстро будет устранена возникшая проблема, определить сроки своего заселения. Так что вызывайте вашего сантехника.

– Никакого сантехника мы вызывать не будем, – начала заводиться гневом Евгения Артаковна, – вам достаточно того, что я объяснила вам о протечке трубы. Предоплату вашу вам вернут. Аркадий сейчас предложит вам лучший гостиничный номер, ну и ужин за счёт нашего гостиничного комплекса, – повела она раздражённо-пренебрежительно плечом.

– Нет, Евгения Артаковна, этот вариант меня не устраивает, – не меняя модуляций голоса, возразила ей Дарья. – Мне не нужен гостиничный номер, даже самый лучший, мне требуется дом и именно с теми параметрами, которые имеются в забронированном мной. И если вы заняты или просто не хотите туда идти для составления протокола, значит, мы пойдём с Аркадием, чтобы удостовериться в аварии, которая произошла.

– Да никуда вы не пойдёте! – взорвалась негодованием дама. – И ничего проверять не будете! Я сказала, что в дом вас не поселят, и всё! Авария там, не авария, вас не касается, это вопросы и проблемы работников пансионата!

– Мой адвокат, – спокойно начала перечислять Дарья, – Роспотребнадзор и палата, выдающая лицензии на разрешение туристической и гостиничной деятельности, с вами не согласятся.

Тётка изменилась в лице, которое неожиданно быстро покрывалось красными пятнами, искажаясь от ярости, нахлынувшей на неё приливом, вдруг внезапно резко подалась вперёд, приблизившись к Дарье, нависнув над ней разъярённой фурией, поскольку была выше на голову, и, обдав стойким алкогольным «выхлопом», объяснила своё понимание данной проблемы:

– Да завянь ты, пока тебя отсюда вообще не вышвырнули на хрен! Права она тут мне качать будет! – распаляя сама себя, всё напирала и напирала на Дарью своим шикарным бюстом хозяйка. – Дом нужен мне, поняла? Мне лично! Заселишься, когда я уеду, а пока поживёшь вон, в номере, – пренебрежительно кивнула она подбородком на Аркадия, замершего немым перепуганным истуканом за стойкой. – Аркаша тебе подберёт люкс получше, спа-центр дня на три бесплатно, ужин сегодняшний и завтрак за неудобство. И хватит с тебя! Всё, я сказала! – И, прихлопнув своё решение по стойке ресепшена холёной ладонью с длиннющими, остро отточенными ногтями, покрытыми матовым белым лаком с нанесённым поверх него искусным рисунком весенней веточки с листочками, зыркнув разъярённо на администратора, прорычала тому свой приказ: – Аркаша, слышал? Оформи!

– Нет, – вновь не приняла столь щедрой «благотворительности» Дарья и, произведя какие-то быстрые операции на своём смартфоне, оторвала от экрана взгляд и пояснила хозяйке: – Вынуждена отказаться от вашего предложения, Евгения Артаковна, поскольку меня оно не устраивает. Наш с вами разговор я записала на диктофон и отправила сейчас своему адвокату. Заявление в Роспотребнадзор напишу я, заявление в полицию об угрозах хозяйки гостиницы в мой адрес и непредоставление оплаченной уже услуги составит и подаст мой адвокат. Мы поселимся на сутки в номере люкс, чтобы я могла за это время подобрать нам другое жильё, ужин, щедро предложенный вами, мною уже предварительно оплачен, завтрак же входит в стоимость проживания. Утром вы вернёте мне предоплату за дом.

– Ты что, охренела?! – совершенно искренне и как-то даже непосредственно офигев от такой наглости, возмутилась дама.

– Это то малое, что вы можете ещё сделать, чтобы не усугублять ситуацию, – объяснила ей Дарья и добавила: – Ну и, разумеется, извиниться за своё хамство.

– Что-о-о?! – ошалев до изумления от такой дерзости и отпора какой-то там непонятной серой моли, взревела тётка. – Ты ох…?! Ты с кем разговариваешь, коза облезлая?! Ты вообще кто такая?!

Роскошной молодой дамой, или по крайней мере заявленной миру претензией на таковую, Евгения Артаковна прекратила быть ещё в самом начале «беседы» с Дарьей, а сейчас и вовсе походила на простую хабалистую базарную, подвыпившую, не замечавшую и не осознававшую своей пошлости и быдлячества бабёху, которую просто откровенно понесло вразнос.

Аркадий предпринял попытку срочно разрулить ситуацию и хоть как-то утихомирить хозяйку и, стремительно выскочив из-за стойки, подлетел к бушевавшей яростью женщине и принялся что-то горячо шептать-разъяснять той на ухо.