Я смотрю, как Таннер паркуется на Бродвее, и заканчиваю свой внутренний диалог, решив не позволять моей зарождающейся влюбленности в Таннера зайти дальше.

Однако следующие пару часов мы будем играть в притворство, а это значит, что я могу потакать своему влечению к нему так, как захочу, при условии, что смогу отключить его, когда мы вернемся в машину, чтобы ехать домой.

Таннер открывает передо мной дверцу, и я беру его за руку, когда выхожу из машины.

- Спасибо, малыш, - говорю я нежным и приглушенным голосом.

Его пальцы переплетаются с моими.

- Что я говорил насчет “малыша”? - рычит он.

- Что ты говорил насчет убедительной игры этим вечером?

Он уклончиво хмыкает, когда мы идем по боковой улочке к пабу Skagway Brew Pub.

- Доверься мне, Таннер, - шепчу я. - Позволь мне сделать это по-своему, и я обещаю, она поверит.

У самого бара, он останавливается и поворачивается ко мне, изучая мое лицо ярко-голубыми глазами, прежде чем остановить свой взгляд на моих губах. А я? Девушка, которая тайно влюблена в него в реальной жизни, но должна выглядеть как его преданная невеста в течение следующих нескольких часов? Я делаю то, что сделала бы любая другая пылкая женщина, когда ее “возлюбленный” бросает на нее взгляд, способный растопить ледники за пределами города. Я беру другую его руку в свою и приподнимаюсь на цыпочки так высоко, как только могу.

- Поцелуй меня, - выдыхаю я. - И на всякий случай, если она наблюдает, сделай это хорошо.

Его губы обрушиваются на мои, как будто он голодал несколько месяцев, а я предлагаю ему ужин из семи блюд. Никаких предварительных ласк, никаких прелюдий, никаких легких чмоков. Он завладевает моим ртом, смело проводя языком по стыку моих губ, пока они с нетерпением не приоткрываются, впуская его внутрь со стоном облегчения. Его руки смыкаются вокруг меня, расплющивая мою грудь о твердые мускулы его грудной клетки. Я обхватываю его за шею одной рукой, а другую кладу поверх его сердца, которое несется галопом, как скаковая лошадь, неистово и по-настоящему, и уносится вместе со мной, нравится мне это или нет.

Но мне это действительно нравится.

Очень.

Так сильно, что, когда он отстраняется с тихим, разочарованным стоном, я с трудом дышу. Я медленно открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз, и на его лице отражается буйство эмоций, которые я тоже испытываю.

- Черт, - бормочет он, выглядя удивленным.

- Да, - шепчу я.

Прошло много времени с тех пор, как меня целовали в последний раз, но за всю свою жизнь я не помню, чтобы первый поцелуй вызывал у меня такие чувства, как сейчас.

- Достаточно хорошо? - спрашивает он меня, приподняв бровь.

- Угу.

- Теперь готова зайти внутрь? - Он улыбается мне, выглядя очень довольным собой.

- Конечно, - отзываюсь я, чувствуя, что у меня подкашиваются ноги.

Его пальцы находят мои и легко переплетаются с ними, когда мы заходим в оживленный бар-ресторан.

- Таннер! - зовет один из барменов. - Рад тебя видеть, приятель!

- Привет, Грэйди! - Таннер протаскивает меня через толпу людей, ожидающих у стойки администратора сразу за дверью. Мы останавливаемся у бара, где он протягивает руку, чтобы поприветствовать своего друга. - Как дела?

- Нормально. Что я могу вам предложить?

- Мне Klondike IPA. - Он сжимает мою руку, его взгляд смягчается, когда его глаза находят мои. - Чего ты хочешь, детка?

Детка. Вздох.

- У вас есть лагер? - спрашиваю я Грэйди. - Или пильзнер?

Он с одобрением смотрит на меня.

- И то, и другое. Что ты предпочитаешь?

- Думаю, лагер, если он не слишком хмельной.

- Ты разбираешься в пиве?

- Только в светлом, - отвечаю я ему.

- Она просто находка, Таннер. - Он протягивает мне руку. - Я Грэйди. Не могу поверить, что ты предпочла работать с Брюсом в “Пастернаке”, а не здесь.

- Извини, - говорю я с удивленным смешком. - Я антрополог. История всегда побеждает.

- Понимаю, - произносит он, подхватывая две чистые пивные кружки. - Но если театральность Брюса тебе наскучит, мы будем рады видеть тебя здесь. Нам никогда не помешает еще один бармен. Особенно тот, кто знает толк в пиве.

Он поворачивается, чтобы взять пиво, в то время как Таннер обнимает меня и притягивает к себе.

- Ты флиртуешь с Грэйди?

- Нет. Я просто разговариваю с ним, - отвечаю я, прикусывая нижнюю губу и наблюдая за тем, как взгляд Таннера приковывает к этому месту. - Я здесь, с тобой, малыш. Только с тобой.

- Чертовски верно подмечено, - говорит он, и его глаза темнеют.

Я все еще чувствую прикосновение его губ к своим, и мои щеки вспыхивают от желания снова ощутить их на своих губах.

- Ух ты! Я бы предложил вам двоим уединиться в одном из номеров, - подает голос Грэйди, ставя перед нами пиво, - но в гостинице наверху все забронировано.

- Нет необходимости, - отзываюсь я, отводя взгляд от Таннера, чтобы улыбнуться Грейди и взять свою кружку. - Мы здесь для того, чтобы выпить и поесть. - Я подмигиваю Таннеру и делаю глоток. - Займемся приятными вещами позже.

- Черт возьми, Таннер, - говорит Грэйди. - Кажется, я только что залетел.

Таннер заливается смехом, целует меня в макушку и залпом осушает полпинты.

Взгляд Грэйди останавливается на моем кольце.

- Когда у вас свадьба?

- Зимой, - отвечаю я, вспоминая, что Таннер сказал продавцу в хозяйственном магазине несколько дней назад. - В Сиэтле.

- Буду ждать приглашения, - говорит Грэйди.

- Ты же знаешь, что получишь его, - уверяет Таннер.

Когда Грэйди направляется к другому концу барной стойки, чтобы обслужить следующего клиента, я смотрю на Таннера, подняв лицо.

- Пока все хорошо?

- Хорошо, - подтверждает он, наклоняясь, чтобы коснуться моих губ своими губами.

Мое сердце трепещет. В животе все переворачивается. А пикантное томление меж бедер пробуждает желание остаться с Таннером наедине. Он не твой жених, напоминает мне мой мозг, как будто начинает беспокоиться. Это всего лишь игра, помнишь?

Я отстраняюсь, чтобы сделать еще глоток пива, когда слышу, как сквозь белый шум бара-ресторана прорывается женский голос. Он не слишком пронзительный, но такой высокий и напряженный, что волосы у меня на затылке встают дыбом.

- Таннер? Таннер!

И я знаю — чувствую это всем своим существом, даже не поднимая глаз, - что вот-вот столкнусь лицом к лицу с ней, с Рамоной Де Аликанте.

Я медленно поворачиваюсь, как будто мне совершенно все равно, кто разговаривает с моим мужчиной, но все это время мне не терпится увидеть ее — понять, кто покорил его сердце прошлым летом, и заодно сравнить себя с ней.

- Тан-Тан! - визжит она, неуклюже пробираясь сквозь ту же толпу, через которую Таннер ловко прорвался несколькими минутами ранее. - Я скучала по тебе!

Неожиданно я чувствую себя так, словно попала в один из старых фильмов о Диком Западе. Эта женщина — судя по всему, мой заклятый враг, — ростом около пяти футов десяти дюймов, с темными волнистыми волосами, каскадом ниспадающими на загорелые плечи, и соблазнительными изгибами. На ней очень короткие джинсовые шорты, слишком обтягивающая красная майка, белые ковбойские сапоги и белая ковбойская шляпа со стразами. В красной, белой и синей цветовой гамме, с огромными буферами, наклеенными ресницами и страстным взглядом, она медленно переводит взгляд с Таннера на меня. Ее улыбка — широкая, идеальная и белоснежная — исчезает. Ее глаза расширяются. Ноздри раздуваются. Я прижимаюсь к Таннеру, который крепче обхватывает меня за талию.

И тут я замечаю, что оживление и разговоры в баре прекратились. Никто не общается. Никто не дышит. Все — и бармены, и официанты, и постоянные посетители — затаив дыхание ждут, что будет дальше.

Как будто я сказала... “время выяснить отношения”.

Она смотрит на меня так, словно хочет убить голыми руками, после чего переводит недоверчивый взгляд обратно на Таннера.