Джоэл смотрел на бродягу и видел в нем свое отражение, вернее, свой внутренний портрет. Душа его выгнивала и наливалась чернотой, как синяки под заплывшими глазами Бифа. Так двое пожизненных бродяг обменивались глупыми подобиями улыбки у стойки, с которой капала дешевая выпивка, вытекшая из опрокинутой бутылки.

Трактирщик поставил перед Бифом замызганную глиняную кружку и налил обоим посетителям все того же забористого «саке». Джоэл неохотно проталкивал в себя эту дрянь, а Биф глушил с удовольствием, как парное молоко. И оба не знали, куда отправятся с наступлением ночи.

«Интересно, как ты дошел до такой жизни, Биф», – подумал Джоэл, но мысли уже плохо складывались в затуманенном разуме. Он ждал, когда упадет мордой на стойку, а потом либо очнется вместе с бродягами в каком-нибудь переулке за таверной, либо не очнется уже никогда. И то и другое избавило бы от лишних терзаний.

Почти смешно делалось от мысли, как же легко живется Бифу: не о чем тревожиться, не за что цепляться. Если у него в прошлом и случились какие-то трагедии, то они давно миновали, выкинув на обочину жизни, на край вечного сумрака, где нет разницы между существованием и небытием. Оттого и не мучили кошмары: не осталось ни сожалений, ни совести, ни разума.

– Выпьем еще, приятель. – Джоэл хлопнул собутыльника по плечу.

– Это точно, – воодушевился Биф, потянувшись к кружке.

Внезапно колокольчик на двери тревожно звякнул и упал на заплеванный пол, вывороченный из стены. Едва не снеся притолоки, в таверну ввалились трое или четверо мужланов в сальных кепках. Квадратные небритые подбородки, низко нависшие лбы, желтые зубы и огромные кулачища выдавали в них местных задир. А может, и мелких подручных якудза. Многочисленные цветные татуировки указывали на последнее.

Джоэл не переставал анализировать даже в подпитии, а этим молодчикам не требовалось мыслить. Такие вечно встревают в драки, будь то случайная потасовка на улице, народный бунт или начало стачки на заводе. Таких же он когда-то изрубил мечом за совершение насилия над несчастной женщиной. А потом сам же утащил ее в Цитадель, отдал на растерзание. Верный пес, следующий правилам.

К Хаосу все правила! На Батлера он и не подумал докладывать, вовсе не приближался к постылому глухому забору. Нетвердой походкой слонялся по улицам, искал, чем отвлечься. Но даже в трактире не нашел покоя. И только немного погодя осознал, в какую историю совершенно глупо вляпался теперь.

– Гля, кто тут! – хохотнул один из сомнительной компании, пожевывая измусоленную соломинку.

Грубые голоса окружали плотным кольцом, давили на виски. Здравый смысл кричал, что надо бежать. Трое на одного – слишком много. Раньше, когда был на пике формы, он бы с легкостью своротил челюсти всем вломившимся уродам, не разбираясь, с чего это они к нему цепляются. Раньше. В прошлой жизни.

– Гребаный победитель легендарного сомна. До хрена герой!

В памяти смутно всплывала давняя история: как-то раз он возил мордой по стойке одного из этой шайки, пока Ли в углу пинал другого. Недоумки пытались ограбить ночных стражей перед дежурством. А теперь, значит, пришли взять реванш, подкараулили одинокого изодранного охотника. В Вермело, похоже, каждая собака была наслышана о ранении победителя Вестника Змея.

Но если с двумя головорезами дела обстояли понятно, то третий поначалу не вызывал никаких ассоциаций. Лишь поначалу, пока не показалась его неправильно сросшаяся рука, которую он опасливо прятал за спиной. Тогда Джоэл безошибочно узнал громилу из борделя в квартале Птиц. Значит, молодчик сбежал до появления стражи.

– Эй, охотник, ну, чем врежешь мне теперь, может, костылем? А? – пробасил он, подскакивая к стойке.

Джоэл и впрямь перехватил трость как меч. Он позабыл, что оставил верное оружие в мансарде. В своем бывшем доме, где уже не ждал Ли. Или ждал? В такой сомнительной компании помощь напарника не помешала бы. Вторжение заядлых нарушителей порядка немного привело в чувство. Тревога расставляла по местам мысли и ощущения, разгоняя туман бесполезных сожалений. В конце концов, Ли-то он в чем обвинял? Друг все ради него делал. Джоэл слегка протрезвел, мысленно обругав себя. Но было уже поздно.

– Отвали, идиот! Это Джоэл, тот самый победитель Вестника Змея, – пытался урезонить хулиганов перепугавшийся владелец трактира.

– Да мне плевать, кого он победитель. Этот урод отделал меня в прошлом году! – выступил вперед один из банды.

Джоэл чувствовал себя в окружении. Прочие посетители трактира притихли, как мыши в присутствии кота, затаились мутными тенями и не показывались из-за столиков. Несколько особо робких малых спешно ретировались, но остальные замерли благодарными зрителями.

Похоже, они едва удерживались от того, чтобы не начать делать ставки и заключать пари. Как же! Как интересно: охотник против простого люда. Интереснее разве что притащить какого-нибудь монстра из Хаоса и травить его собаками в яме. Такие забавы практиковались сто лет назад, но потом их запретили, опасаясь гнева Змея. Может, тоже столкнулись с эпидемией превращений. Зато окружать охотника стаей дворняг никем не возбранялось. Стража на Рыбную улицу заглядывала редко. А дурака Джоэла вечно тянуло посетить места своего детства.

В этот смутный день он тоже потоптался на заросшем пустыре с плитами фундамента, где раньше стоял унылой глыбой сиротский приют. Он посещал это печальное место каждый раз, когда доходил до края отчаяния. Пустырь его уже не ранил бы, не растревожил сожженную душу. Лучше уж пустырь. Только нелегкая занесла в этот трактир, себе на беду.

«Трость – тот же меч. Набалдашник достаточно тяжелый. Давай, идиот, вспомни, чему тебя учили в академии. Никто не начинает с настоящим оружием. Зажрался ты, загордился. Вот сейчас они и проверят, чего ты сто́ишь», – подумал Джоэл и уклонился от первого удара. Он даже не вскочил с места, а только слегка накренил табурет, зависнув на одной ножке и выиграв себе время.

Бандит неудачно саданулся грудью о край барной стойки, подавился воздухом, озверел и попытался развернуться, но Джоэл огрел его краем трости по темечку. Противник взвыл и схватился за новоявленную шишку.

Но легче не стало. Нежданные враги напали все вместе, разом. Джоэл пропустил хук слева и полетел на заплеванный пол. В ушах поднялся звон. Но вместо боли обожгла обида: он чувствовал колебания воздуха в момент удара, но тело потеряло сноровку, не позволив достаточно быстро выставить блок. При таком раскладе в поединке с сомном он бы уже лишился головы. У нарушителей порядка, по счастью, с собой не нашлось ничего, кроме скверных заточек. Джоэл перекатился за стойку, уклоняясь от тычка кривого лезвия.

– Прекратить беспорядки! – вопил трактирщик, рискуя оттоптать пальцы схоронившемуся за ненадежным укрытием охотнику.

Со стороны драка выглядела наверняка грубо и неотесанно. Джоэл хоть и взмахивал тростью как мечом, но забывал, что палка не умеет рубить. Впрочем, меткий удар промеж глаз быстро вырубил одного из нападавших. Какого именно – Джоэл не разобрал, только заметил тушу, которая лезла на него через стойку, да и откинул ее обратно, как мяч в игре. Бандит нелепо ойкнул и бухнулся на пол, ломая по ту сторону табуретки и разбивая посуду.

– Мое саке! – обиженным ребенком воскликнул Биф, которому не хватило мозгов по-быстрому испариться. Судя по звукам, он сам ввязался в драку, но не очень успешно.

Джоэл, хватаясь за стойку, поднялся. Скоба на голени цеплялась за одежду и мешала двигаться. Все проклятая скоба! Джоэл вдруг понял это, когда кинулся на помощь пьянчуге. Не сказать, чтобы он ценил Бифа или хоть немного уважал, но старый бродяга единственный заступился за него в этом трактире. Или же за свое саке. Джоэла это мало интересовало, когда неловко упавшего Бифа лупили ногами, как набитый мешок. И как из прохудившегося мешка, из бродяги выплескивалось с рвотой все вылаканное пойло.

– Не лезь не в свое дело, урод! – пересыпая речь отборной бранью, твердили задиры. Удары трости не сбили с них спесь и не отправили в долгий сон с головной болью. Но они на пару мгновений отвлеклись от Джоэла, а он не мешкал и атаковал, выкрутив в захвате руку знакомому бандюге из борделя.