— Но, аббат, скажите мне хотя бы, когда я вернусь.

— Ровно через шесть недель герцогиня дю Мен будет ждать вас в Со.

— Тогда разрешите мне, по крайней мере, написать несколько слов.

— Несколько слов? Извольте. Я не хочу быть слишком требовательным.

Шевалье сел к столу и начал писать.

Когда письмо было написано, сложено и запечатано, шевалье встал и подошел к окну, но, как мы уже говорили, окно соседки закрылось, едва показался Бриго. Таким образом, не было никакой возможности передать письмо Батильде. Д’Арманталь с досадой махнул рукой. В этот момент кто-то тихонько стал скрестись в дверь. Аббат открыл ее. Мирза, движимая желанием полакомиться, чутьем нашла комнату того, кто так щедро угощал ее сахаром. Собака стояла на пороге, всячески выказывая свою радость.

— Попробуйте теперь сказать, что бог не покровительствует влюбленным. Вы искали посланца? Вот он! — с улыбкой произнес Бриго.

— Аббат, аббат, — воскликнул д’Арманталь, покачивая головой, — остерегайтесь проникать в мои тайны глубже, чем мне угодно!

— Бросьте! — ответил Бриго. — Исповедник нем, как могила.

— Итак, вы будете молчать об этом.

— Даю вам слово, шевалье.

Д’Арманталь прикрепил записку к ошейнику Мирзы и дал ей кусок сахару в награду за услугу. Заранее грустя оттого, что в течение шести недель не увидит своей прекрасной соседки, и вместе с тем радуясь, что вновь надел мундир, он взял все свои деньги, рассовал пистолеты по карманам, прикрепил к поясу шпагу, надел шляпу, перекинул через плечо плащ и последовал за аббатом Бриго.

Покинув Бретань, д’Арманталь в указанный день и час, то есть ровно через шесть недель после отъезда из столицы, подъехал в почтовой карете, запряженной двумя лошадьми, ко дворцу Со. На лестнице в два ряда стояли лакеи в парадных ливреях. По всему было видно, что во дворце готовится праздник. Шевалье прошел мимо лакеев, пересек вестибюль и очутился в большой гостиной, в которой уже собралось человек двадцать гостей; они стояли небольшими группами и беседовали в ожидании хозяйки. Д’Арманталь был знаком почти со всеми присутствующими. Здесь были граф де Лаваль, маркиз де Помпадур, поэт Сен-Женест, старый аббат де Шолье, Сент-Олер, госпожа де Роган, госпожа де Круази, госпожа де Шарро и госпожа де Бриссак.

Д’Арманталь сразу направился к маркизу де Помпадур, с которым он был знаком ближе, чем с кем бы то ни было из всего этого благородного и просвещенного общества. Они обменялись рукопожатиями.

Затем, отведя маркиза в сторону, д’Арманталь спросил его:

— Не можете ли вы мне объяснить, дорогой маркиз, как случилось, что, вопреки ожиданию, я попал не на унылое и скучное политическое собрание, а, судя по всему, на какой-то праздник?

— Право, я сам ничего не могу понять, дорогой шевалье, — ответил маркиз де Помпадур. — Я удивлен не меньше вашего. Ведь я сам приехал из Нормандии.

— A-а, вы тоже приехали?

— Да, только что. И я сам сейчас спрашивал Лаваля, что здесь происходит. Но он приехал из Швейцарии и тоже ничего не знает.

В это время лакей доложил о прибытии барона де Валефа.

— Вот он-то нам и нужен! — воскликнул маркиз де Помпадур. — Валеф один из самых близких друзей герцогини, он уж наверняка нам все объяснит.

Д’Арманталь и маркиз подошли к Валефу, который, узнав их, в свою очередь пошел им навстречу. Д’Арманталь и Валеф не виделись после дуэли, с которой мы начали наш рассказ, поэтому они с большой радостью пожали друг другу руку. Когда все обменялись приветствиями, д’Арманталь спросил:

— Дорогой Валеф, не скажете ли вы мне, с какой целью устраивается этот большой прием? Я думал, что мы обсудим всё в узком кругу.

— Я сам ничего не знаю, дорогой мой, — ответил Валеф. — Я приехал из Испании.

— Ах, вот как! Значит, все гости приехали издалека, — смеясь, сказал маркиз де Помпадур. — А вон идет Малезье. Надеюсь, он приехал всего лишь из Домба или из Шатенэ; к тому же он наверняка уже успел побывать в покоях герцогини и сможет объяснить нам, что же здесь происходит.

При этих словах маркиз де Помпадур жестом подозвал Малезье, но этот достопочтенный кавалер был слишком галантен, чтобы, появившись в гостиной, не подойти прежде всего к дамам. Только после того, как он поздоровался с госпожой де Роган, с госпожой де Шарро, с госпожой де Круази и с госпожой де Бриссак, он направился к группе, состоящей из маркиза де Помпадур, д’Арманталя и Валефа.

— Право, дорогой Малезье, — начал маркиз де Помпадур, — мы ждали вас с большим нетерпением. Оказывается, мы съехались с четырех концов света. Валеф прибыл с юга, д’Арманталь — с запада, Лаваль — с востока, а я — с севера; откуда вы приехали, я не знаю. Но нам, признаюсь, очень любопытно выяснить, зачем нас всех вызвали в Со.

— Вы прибыли сюда, господа, — ответил Малезье, — чтобы присутствовать при торжественной церемонии — приема нового кавалера в Орден Пчелы.

— Черт возьми! — воскликнул д’Арманталь, несколько раздосадованный тем, что ему не дали возможности заехать на улицу Потерянного Времени, прежде чем отправиться во дворец Со. — Теперь я понимаю, почему герцогиня дю Мен так настаивала на том, чтобы мы явились на ее зов без опоздания. Что до меня, то я весьма благодарен ее высочеству…

— Прежде всего, молодой человек, — перебил д’Арманталя Малезье, — здесь нет никакой герцогини дю Мен и нет ее высочества, здесь царит прекрасная фея Людовиза, Королева Пчел, которой каждый обязан слепо повиноваться. А наша Королева — воплощение не только безраздельной власти, но также и абсолютной мудрости. А когда вы узнаете, кого мы посвящаем сегодня в кавалеры Ордена Пчелы, вы, быть может, перестанете так сожалеть о своей поспешности.

— Кого же мы посвящаем? — спросил Валеф, которому больше всех не терпелось узнать, зачем их всех вызвали, так как он проделал самый дальний путь.

— Мы принимаем его превосходительство принца де Селламара.

— О, это другое дело, — сказал маркиз де Помпадур. — Я начинаю кое-что понимать.

— Я тоже, — добавил Валеф.

— И я, — сказал д’Арманталь.

— Что ж, отлично! — произнес, улыбаясь, Малезье. — А до наступления ночи, господа, вы поймете все это еще лучше. Пока же позвольте мне быть вашим руководителем. Ведь вам не впервые браться за дело вслепую, не правда ли, д’Арманталь? — И, не дожидаясь ответа, Малезье двинулся навстречу маленькому человечку с плоским лицом, длинными, гладкими волосами и завистливым взглядом, явно смущенному тем, что он оказался в столь избранном обществе. Д’Арманталь видел его впервые и поэтому тотчас же спросил о нем у маркиза де Помпадур. Маркиз ответил, что это поэт Лагранж Шансель.

Д’Арманталь и Валеф несколько минут разглядывали вновь прибывшего с любопытством, к которому, однако, примешивалось отвращение. Затем, расставшись с маркизом де Помпадур, поспешившим навстречу кардиналу де Полиньяку, они отошли к окну, чтобы спокойно побеседовать о предстоящем приеме нового кавалера в Орден Пчелы.

На учреждение Ордена Пчелы герцогиню дю Мен натолкнула та строфа из поэмы Торквато Тассо «Аминта», которую она выбрала для себя в качестве девиза в день своей свадьбы.

Малезье, искренне преданный внучке великого Конде и посвятивший ей все свои поэтические сочинения, переложил этот девиз так: