– Здесь несколько яхт такого размера – две немецкие, одна шведская и одна яхта итальянского издателя – это может быть любая из них.

– Зачем кому-то понадобилось нас преследовать?

– А у вас самого нет какой-нибудь теории на этот счет? – спросила она.

– Никакой.

– Ну, мне это не нравится, – решительно заявила она. – Я бы себя гораздо лучше чувствовала, сумей мы от них отделаться.

– А если это вообще ничего не значит? Они могут просто следовать тем же курсом, чтобы вернуться в Амшеллиг.

– Нет. Мы уже пытались ускользнуть от них. Ян несколько раз выходил в открытое море через хитроумные проходы просто для того, чтобы посмотреть, повернет ли та яхта. Они явно нас преследуют.

– Может быть, они заблудились и используют нашу мачту как ориентир?

Она с сомнением взглянула на него.

– Ну ладно, посмотрим. Вы вооружены?

– Да.

– Я пойду принесу ружье для Яна.

Тринка спустилась вниз. Дарелл стоял на мокрой палубе и пытался рассмотреть что-нибудь в густом тумане. Звук мотора другой яхты, сильный и какой-то угрожающий, доносился, казалось, со всех сторон. Но рассмотреть что-либо было невозможно. Глядя прямо перед собой, он видел только ослепительный блеск паров воды, взвешенных в воздухе, и лишь в том месте, где должно быть солнце, туман чуть-чуть светлел. Тринка была права. Толщина слоя тумана, покрывшего эту часть моря, не превышала нескольких футов, и он лежал, как одеяло, расстеленное на маслянистой поверхности воды.

Тринка вернулась и положила ружье возле Яна, который замер у руля, как статуя. Она что-то сказала огромному голландцу, и тот резко увеличил скорость, а потом также резко переложил руль, заставив "Сюзанну" неожиданно изменить курс. Это была игра слепых, – подумал Дарелл, – с таинственным преследователем, на стороне которого были все преимущества, ведь тот отнюдь не был слеп.

Другое судно точно также немедленно сменило курс. И теперь стук дизеля стал быстрее и громче и раздавался прямо за кормой.

– Ян! – окликнула Тринка.

Парень у руля покачал головой.

– Мы сможем это сделать? – спросила она.

– Что именно? – перебил ее Дарелл.

– Мы сейчас на траверзе отмели, которая называется банкой Ховринген. Глубина здесь в момент самой нижней точки отлива составляет четыре фута, а "Сюзанне" нужно иметь под килем шесть футов и шесть дюймов. Но отлив еще не достиг нижней точки. Это даст нам возможность проскочить и избавиться от них.

– А мы должны от них избавляться? – спросил Дарелл.

– Конечно. Что, если они собираются нас убить?

– А зачем? Разве мы для кого-то опасны, если не считать Джулиана? И зачем Джулиану нас убивать, когда еще не истек срок назначенной им на шесть часов встречи?

– Мне кажется, вы хотите, чтобы мы позволили догнать себя и утопить! – возразила девушка.

– Я думаю, мы должны выяснить, кто нас преследует и почему.

Она немного растерянно посмотрела на него, потом покачала головой.

– Нет. Я не могу позволить, чтобы пострадала "Сюзанна". Нужно попробовать использовать банку. Ян, поворачивай.

Парень беспрекословно повиновался. Дарелл, глядя назад, услышал, что мотор преследующей их яхты тоже прибавил оборотов. Вдруг неожиданно проступили очертания чего-то более отчетливого и еще более белого, чем пелена тумана. Тринка вскрикнула, когда из тумана за кормой появился высокий разукрашенный форштевень догоняющей яхты длиною не менее шестидесяти или семидесяти футов. Она быстро приближалась, белая пена кипела вокруг форштевня. Ян в отчаянии запустил сигнальную сирену, ее вой разнесся вокруг как последнее предупреждение. Другая яхта не ответила, не обратила никакого внимания и просто увеличила скорость, двигаясь таким курсом, что становилось ясно – их стремятся отрезать от сомнительного убежища на банке.

Сомнений больше не было. Большая яхта намеревалась их догнать. При ее размерах и мощности двигателей она могла просто разрезать "Сюзанну" пополам и спокойно продолжать плавание. Потом об этом сообщили бы – если бы сообщили вообще – как о несчастном случае на море по причине тумана.

– Ян! – закричала Тринка. – Скорее!

– Тринка, думаю, мы не успеем, – пробурчал парень. – Они слишком близко.

Они шли курсом, который точно пересекал курс другой яхты. Человек, стоявший там за рулем, знал о существовании банки Ховринген и знал также, что большой яхте придется ее обходить, тогда как "Сюзанна" могла проскочить. Он не делал попыток изменить курс. Но гул дизелей превратился в тяжелый надрывный рев, – из них выжимали остатки мощности, чтобы перехватить "Сюзанну".

Дарелл увидел, как впереди, где начиналась банка, изменился цвет воды. Слышны были громкие сигналы буя и ему даже показалось, что он слышит далеко впереди шум прибоя. Но высокий нос другой яхты угрожающе навис над ними. Тринка вскрикнула. Ян Гюнтер что-то прорычал и поднял ружье, словно надеясь выстрелом остановить преследователей. На палубе большой яхты и за стеклянными окнами мостика никого не было видно. Нос задрался высоко вверх, угрожая обрушиться на борт "Сюзанны". Дарелл бросился к рулю и навалился на него, всем весом помогая мертвой хватке Яна. Яхта накренилась, вздрогнула и проскользнула на песчаную отмель.

Раздался скрежет, и Дарелла сбило с ног пришедшимся по касательной ударом. Он успел схватиться за шкот, почувствовал, как что-то ударилось об него, и поймал за ногу Тринку в тот момент, когда яхта резко рыскнула в сторону. Гик со страшной силой ударился о палубу, и девушку едва не выбросило за борт. Слышен был только странный ревущий звук сирены другой яхты. Высокий кипящий вал поднял "Сюзанну" и забросил ее еще дальше на отмель. Глубоко внизу что-то треснуло и палуба задрожала.

Дарелл изо всех сил старался вытащить Тринку за ногу, потом перехватил ее за руку, подтянул, и она распростерлась на палубе возле него. Гик продолжал яростно раскачиваться над их головами. Он услышал крик и увидел, как сорвавшийся блок ударил Яна Гюнтера по голове и тот рухнул на палубу.

Другая яхта исчезла, словно проглоченная туманом. И теперь всю "Сюзанну" охватила мучительная дрожь, когда ее киль начал снова царапать по дну.

– С вами все в порядке? – спросил он Тринку.

– Да, я... спасибо. Я бы вылетела за борт, если бы не вы.

– Посмотрите, что с Яном, ладно? Мне кажется, он ранен.

Дарелл перетащил Яна в безопасное место в кокпите и вернулся к штурвалу. Перед столкновением он запомнил курс, которым шла яхта, и теперь старался его держаться. Мотор все еще работал и они продолжали медленно двигаться, погружаясь в туман. Шум моторов второй яхты заглох, поглощенный туманом и расстоянием.

Тринка осмотрела голову Яна, лежащую на ее коленях.

– У него очень сильно разбита голова. – Лицо ее побледнело. – Вы можете понять, что случилось?

– Кто-то пытался нас убить, – мрачно буркнул Дарелл.

– Да. Но почему?

– Потому что они знают, кто мы, и не хотят, чтобы мы задавали новые вопросы.

– Джулиан Уайльд?

– Не думаю. Послушайте, я веду яхту верным курсом?

Она встала позади него.

– Нужно взять немного левее, всего на несколько градусов. Мы все еще на отмели?

– Думаю, да.

– Это нас и спасло, – прошептала она.

Тринку била сильная дрожь, губы ее побелели. Она вглядывалась в туман и говорила, кусая губы.

– Они были очень близко, – заметил Дарелл.

– Мне очень жаль. Следовало быть к этому готовой. – Она попыталась улыбнуться. – Со мной скоро все будет в порядке, спасибо.

Он обнял ее, не отпуская руля. Талия ее была гибкой и тонкой, а тело – сильным.

– Перестаньте дрожать, Тринка. Все обошлось.

– Я... я не знала, что я – трусиха. Я бы вылетела за борт, не поймай вы меня. А бедный Ян...

– Позаботьтесь о нем. Мне кажется, у него просто содрана кожа на голове.

– Вы правы.

Но она не двигалась. Он передал ей руль и когда убедился, что "Сюзанна" идет верным курсом, крепко и решительно поцеловал ее дрожащие губы. От изумления она окаменела. Однако чопорность победила, и она, позабыв свои страхи, охваченная внезапной яростью, влепила ему пощечину.