Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Но мне не об этом сейчас следует заботиться. Внешняя встреча закончилась полным фиаско. Я только что провалил контракт ценою в четыреста тысяч долларов. И теперь я понимаю, почему от встречи откосил Рогулин. Если я привезу контракт – это будет НАША победа. Если вернусь в рубище – это будет МОЕ поражение. Мне здесь душно. Я заставил себя попрощаться, выразить готовность сотрудничать дальше, похвалил напиток и вышел.

Глава 3

«Вижуэл» занимает два первых этажа, и каждый раз, минуя первый, где в постоянном движении находится чиновный люд, я тороплюсь подняться, потому что не нахожу в этом движении жизни. Десятки субъектов от 20 до 35 лет куда-то торопятся, но я-то точно знаю, что занимаются они порожними хлопотами. Без них можно было запросто обойтись. Это – стаф. Как и все слова, пришедшие из английского, это преломилось и к великому восторгу русского бизнеса обрело новый смысл. Насколько хорошо я знаю английский, staff должно произноситься как «стэф». Однако у нас его с настойчивостью, достойной лучшего применения, произносят как «стаф». И этому есть свое объяснение. Русский бизнес на английский лад уверяет, что никаких принципиальных различий между английским staff, звучащим по-русски как «штат», «персонал», и stuff – «вещество», «дрянь», «отбросы», не существует.

Цена лицемерия, с которым «хьюман ресорсез» (та же тема), она же «эйчар» (HR), она же – начальник отдела кадров, утверждает новому лопоухому простачку, что «Вижуэл» – единая семья, известна только мне подобным, которые добрались до вершины пирамиды и вцепились в нее когтями. Никакой семьи нет и быть не может. Ты, «стаф», будешь носиться по коридорам, станешь мальчиком на побегушках, лизать задницу ради маячившей на горизонте должности «старшего чего-то». Ты нужен, пока бегаешь. Едва ты подашь сигнал о том, что достоин большего, тобой подотрут задницу и выбросят вон на потребу другому «Вижуэл», где понадобится твой опыт не менее двух лет, мобильность, креативность мышления и знание ПК. В мгновение ока тебя оптимизируют, и кто еще не знает истинного значения этого слова, объясняю – вышвырнут вон.

Утверждать, что я ненавижу свою работу, что я герой своего времени, значит, рядить себя в одежды резонера. Мне действительно много чего не нравится в корпоративной системе «Вижуэл», но я из тех, кто умеет приспособиться и зарабатывать на ночные клубы и концерты Маккартни своим трудом.

Реклама – тяжкий труд. Я много чего понимаю в рекламе, и потому готов биться об заклад, что ролики «Магги», заставки «Дома-2», «Клинского» и «ОВИП ЛОКОС» – это продукт творческой деятельности как раз этих ребят, с первого этажа. Другое дело, что за работу специалистов «Вижуэл» платить нужно в пять раз больше, а зачем это делать?..

Меня прорывает на эти мысли, ибо я только что оказался в роли этих бездарных ходоков. Меня провели, как воробья на мякине, убедив, что я нестреляный. Меня послали подальше, точно зная, что лучше «Вижуэл» в Москве нет. И сейчас я вхожу в свой кабинет брезгливой походкой, ощущая на своем «Понти» тяжесть плевков. Проблема не в том, что послали. Проблема в том, что я так и не понял, почему. В «Адидас» не лохи, и им известно, что лучше «Вижуэл» в Москве нет. Вот в чем проблема.

– Георгий у себя? – скинув пиджак, я вышел в приемную, и теперь от кабинета Рогулина меня отделяет только пять метров паркета.

Это еще одно правило, которого я, как и все, придерживаюсь неукоснительно. В русской армии офицеры в клубе звали друг друга не по званию, а по имени и отчеству. В русском бизнесе на службе принято называть друг друга просто по именам. Так создается иллюзия той самой семьи, где мы все за все в ответе и где победы, как и поражения, общие. Рогулин – по-коммунистически, президент – официально (официоз мешает делу), Георгий Валентинович – тоскливо, как в ЖЭУ. Самое лучшее – Георгий, но никак не Жора, понятно. Не хочешь приобщаться к таким правилам – шагом марш в народное хозяйство. Там тебе и «товарищ Рогулин», и все остальное.

– Только что пришел, – прощебетала Милочка, пытаясь понять, произвел на меня впечатление ее новый костюм, заказанный по Интернету в «ОТТО», или нет. Мила Красавина постоянно заказывает вещи через Интернет, переписывается по Интернету, знакомится по Интернету, и я не удивлюсь, что и сексом она тоже занимается через сервер.

Войдя, я обнаружил Георгия в добром здравии. Он всегда в добром, поскольку бассейн, массаж и беговая дорожка – это треть его рабочего дня. В отличие от меня он не выпивает, не курит и не платит девушкам по семьсот долларов за ночь. У него жена, счет в банке, напоминающий номер телефона, и он ничуть не ниже ростом Чувашова за минусом пятидесяти килограммов.

– Ну?! – хитро прищурившись, протянул он с порога, не сводя глаз с моих пустых рук. Потом он посмотрел на мои брючные карманы, потом на рубашку, и когда убедился, что и под ней тоже нет экземпляра подписанного с «Адидас» договора, осел и произнес еще более несуразный вопрос: – Что?

– Нас послали.

– То есть как послали? – Жора занервничал и стал шевелить руками, как щупальцами. – В каком смысле послали?

– В прямом. Они сказали, что их шефу не понравилась шлюха, бегущая в чем мать родила. Им показалось невозможным, что мать родила ее в шиповках.

Георгий откинулся в кресле, и сейчас я вижу, что он не готов к такому повороту событий. Он играет логарифмической линейкой, словно онанирует.

– Послушай, этот контракт позволял нам открыть пару офисов в Питере.

Меня подбросило.

– Уж не собираешься ли ты поставить мне это в упрек? Кто автор идеи?

– Это была хорошая идея.

– Мне она тоже понравилась! Это лучше, чем задумчивые размышления бегущих трусцой девок из «Найк»! Но они отшили нас и это факт!

Рогулин посмотрел в окно слепым взглядом.

– Нужно было послать на предварительный разговор Белан.

Мне очень не хотелось еще больше портить и без того отвратительное настроение. Но президент компании Георгий только что предположил, что Машенька Белан в роли переговорщика выглядела бы куда лучше Евгения Медведева. Только что произнесенная фраза означает, что провал контракта – это мой провал.

Подтянув стул к столу, я встал на него коленом и гадко улыбнулся.

– Ты хочешь сказать, что все было на мази, и если бы у меня в голове было чуть больше позитива, сделка не сорвалась?

– Именно это я и хочу сказать. – Поднявшись, Рогулин стал нервно прохаживаться по кабинету. – Четыреста тысяч… Черт возьми, это четыреста тысяч. Это «Адидас». Махонький логотип «Вижуэл» в правом нижнем углу ролика с бегущей к Олимпу девушкой… Ты провалил дело, Женя, факт.

Перед моими глазами поплыли круги. Иронизируя, я не предполагал, что все не так смешно. Все очень смешно! Этот парень с натренированными мышцами всерьез считает, что я испортил все дело!

– Ты это серьезно?

Покусав губу, он вдруг стал спокойным и рассудительным. Заняв свое место за столом, но стоя, он показал мне кулак и стал по очереди разгибать пальцы, начиная с большого.

– В марте с нами отказался работать «Бэмби». Наш логотип на рекламе детского питания был как нельзя кстати. Но я послал тебя, вместо того чтобы поехать самому, и сделка сорвалась.

– Так не свидетельствует ли это о том, что вина полностью ложится на тебя?

Видя, что Георгий даже не собирается загибать палец обратно, я вспомнил и более веские доводы:

– В марте я зарядил частного детектива, и тот выяснил, что в детском питании «Бэмби», в частности, в овощных пюре, растворяются тонны консервантов! «Бэмби: здоровая пища, здоровый малыш!», – я даже рассмеялся, осознав, насколько прав. – Прошло всего два месяца после того, как я отказался работать с «Бэмби», и пять из восьми их филиалов по всей стране были закрыты на ключи СЭС! Как думаешь, сколько в России мам, дети которых вырастают, и все они вместе взятые больше не прикоснутся к товарам, рекламируемым «Вижуэл»? Я виноват в том, что провалил сделку, обещающую нам крупные неприятности?

7
{"b":"94993","o":1}