Карл торопился уходить, но в этот момент я заметил в последней вспышке лазерного луча то, что совсем не относилось к окружающему: металл.

Я поднял металлическую капсулу. На корпусе были выгравированы буквы и число: МСЗ-34!

У меня мурашки побежали по спине. «МСЗ-34» означает — Межпланетная Служба Земли — шифр 34.

Как мы преодолели последние километры до базы — неинтересно. Капсулу мы исследовали только на базе. Мы не знали, что она содержит, и нам казалось благоразумнее открыть ее со всей тщательностью.

Карл делал это с непоколебимым спокойствием, но в душе он тоже трепетал, это можно было заметить по его лицу. Он бережно снял колпачок и осторожно высыпал содержимое в стеклянную чашку.

На свет появились несколько бумажек и записная книжка, затем что-то зазвенело, и на стеклянную поверхность лег голубовато поблескивающий кристалл.

— Боарит! — прошептал Карл, затем он торжествуя взял в руки редкий минерал. — Боарит. Наконец-то боарит! — Он стал торопливо рыться в бумагах. Наконец поднял фольгу со множеством отметок.

Меня же занимало в этот момент нечто совсем другое. Несомненно, наконец-то мы имели указание на месторождение этого столь желанного кристалла, который до сих пор могла создать только природа.

Но это ли сейчас важно? Кто был этот геолог или лучше планетолог? Мне захотелось узнать его страшную тайну, я с нетерпением открыл маленькую потрепанную записную книжку. Оттуда выпал крохотный высохший лист клевера. При первом прикосновении часть его превратилась в пыль. Я тихонько отложил его в сторону.

На кожаной обложке в углу снова оттиснуто «МСЗ-34» и имя — Теро Ранк… Молча перелистал я первые страницы, затем нашел то, что искал: последнюю запись.

Последняя дата: 5 марта 2167, йота 3…

«…Наконец у меня снова есть мужество кое-что записать в мою книжку. Так много страшного и ужасного обрушилось на меня, лицо смерти смотрит на меня из-за каждого написанного мною слова. Долгое время ожидания изнуряет больше, чем мысль о ней.

Все началось сегодня так необыкновенно. Наконец-то после длительного поиска мы нашли боарит, довольно большие залежи. Глубинная сейсмическая разведка и измерение величины слоя были скоро закончены, и мы шли, шутя и дурачась, сквозь последние отроги гор. Наикратчайший путь, которым мы пошли, скоро оказался труднопроходимым, но мы знали, на что шли. Мы забыли всякую осторожность, да и что могло с нами сейчас случиться, разве не мы первыми снова нашли боарит на этой планете! Может быть, это было то самое месторождение, найденное планетологом из первой экспедиции?

Удивительно, как все быстро может меняться; вдруг что-то затрещало, камни и части растений закружились в воздухе. Меня протащило вперед.

Подсознательно я еще услышал выстрел, затем перед глазами разлилась темнота. Огненная молния пронзила мой мозг, боль снова привела меня в чувство. Что-то тянуло мое тело, я это четко ощущал даже сквозь скафандр.

Я открыл глаза. Постепенно я смог снова различать детали. Несколько маленьких камней вблизи моего шлема, на заднем плане — стена из кости. С трудом приподнявшись, я ужаснулся. Белая клейкая слизь капала со скафандра. Затем я обнаружил Лену. Ее голова в раздавленном шлеме съехала в сторону, а ее руки протягивались мне навстречу, как будто она хотела сказать: «Помогите! Помогите мне!»

Но Лена была мертва.

Только теперь я увидел Леона Бебира, он стоял неподалеку, прислонившись к светлой кости, глядя перед собой и бормоча невнятно:

— Это я убил ее, я…

Не в состоянии двигаться, я стоял дрожа и растерянно смотрел на Леона. Да что здесь произошло, что? То, что шлем Лены разбит не при падении, мне было ясно. Но отчего тогда? «Выстрел!» — с ужасом подумал я.

Подойдя к Леону, я схватил его за плечи и потряс, во он вообще не реагировал, а лишь бормотал одно и то же: «Я виновен, я убил ее».

Теперь прошли уже многие часы, и у меня есть время восстановить происшедшее.

Это наверняка несчастный случай, другого объяснения у меня не было. Леон шел за своей женой, может быть, оружие было у него в руках, и, когда это чудовище нас схватило, когда сомкнулись могучие кости над нами, могло случиться так, что он в падении задел курок.

Какое-то время я не решался смотреть на Лену, но первое потрясение от ее смерти вытеснило мысли о нашем тяжелом положении.

Ведь сначала я думал, что мы в скором времени выйдем отсюда, но лотом меня охватил озноб. У меня просто нет радиосвязи с базой, можно сойти с ума. Была бы жива Лена, она, конечно, могла бы сказать, почему нет связи, но теперь уже это ни к чему. Возможно, этот гигантский колокол производит эффект клетки Фарадея. Все-таки не исключено, что эта бестия содержит в своих костях металл, так или иначе мы отгорожены от всего.

Я бегаю взад и вперед, как по тарелке, в середине которой есть маленькое отверстие. Сам организм упрятан глубоко в почве. Меня охватывает ужас, когда я думаю о том, что происходит там, внизу.

Мы далеки от нашего настоящего маршрута, и потому у меня нет надежды, что нас сможет найти слишком малочисленная поисковая группа.

До этого я все время пытался любым способом выбраться отсюда. Но все напрасно. К тому же на Леона нельзя больше рассчитывать. У него глубокий нервный шок. Он сидит в слизи, смотрит на окружающие скалы и что-то бормочет.

4 часа.

Растение или зверь, я не знаю, начало активно выбрасывать длинные липкие волокна слизи. Словно щупальца полипа, охватывают они каждый камешек, каждый предмет, и все почти незаметно приходит в движение. Тело Лены медленно передвигается на середину, к пасти. Я перенес ее на прежнее место. Она не должна ТАК исчезнуть, пока я жив. Я еще протяну время, все происходит так бесконечно медленно. Иногда кажется, что стрелки часов вообще не движутся, как будто время остановилось. А может быть, планета вообще больше не вращается? Видения, миражи от чрезмерно раздраженной фантазии?…

5 часов.

Только что я пытался бросить две последние ручные гранаты в пасть, но напрасно. Растение не принимает внутрь ничего металлического. Ничего не получается. Пасть неожиданно закрывается, будто видит, что я намереваюсь предпринять. Взрывать здесь, наверху? Нет, это не окажет никакого действия на растение, больше достанется нам.