— Ты гений!

— Легче сказать, чем сделать, — пыхчу я, закинув ногу на разделочный столик и пытаясь взгромоздиться туда целиком.

Магда меня подпирает, Надин подталкивает, и вот я уже на столе. Хватаюсь за ручку окна. Оконная рама гнилая, поддается не сразу. Я тяну изо всех сил, поранив руку, потом снимаю туфлю и отчаянно стучу по раме. Рама сдвинулась — окно открывается! Надин уже рядом со мной, она помогает Магде забраться к нам.

— Ой, мамочки! — говорю я. — Прыгать-то далеко. Мы себе ноги переломаем.

— По мне, лучше сломать себе шею, чем сидеть взаперти с этими отморозками, — говорит Магда и прыгает первой. Приземляется, как кошка, даже не пошатнулась, при таких-то каблучищах! За ней спрыгивает Надин, беспорядочно болтая руками и ногами. Она приземляется на пятую точку, но тут же вскакивает: никаких повреждений.

Моя очередь. О боже! Я смотрю в пустоту. Что, если я не рассчитаю прыжка, скакну слишком далеко и вылечу за перила балкона?

Я сжимаю вспотевшие кулаки.

— Элли, скорей, — шепчет Надин.

— Прыгай, как объясняла миссис Хендерсон. Согни колени, сгруппируйся и спружинь, — зовет Магда.

Я прыгаю. Сгруппировываюсь. Не то чтобы мне удалось спружинить. Я спотыкаюсь, пошатываюсь на подгибающихся ногах. Но я уже внизу, на холодном, надежном бетоне.

— Так, теперь мотаем отсюда. — Магда жмет кнопку лифта.

— Хорошо хоть, они обкурились. Не сразу прочухаются, — говорит Надин.

— Ну давай, лифт!

Я тычу пальцем в кнопку. Никакой реакции. Мы судорожно оглядываемся на дверь квартиры. В любую минуту они могут кинуться в погоню.

— Давайте лучше пешком по лестнице, — предлагаю я.

И мы бежим по коридору к лестнице. Какое-то странное ощущение. Я почему-то кренюсь набок. Неужели подвернула ногу? И тут до меня доходит.

— Туфля! Осталась на кухне!

— Возвращаться не будем, — пыхтит на бегу Магда.

— Это были мои лучшие туфли, от Shelley, — стенаю я.

— Я накоплю денег и куплю тебе новую пару, Элли, — задыхаясь, обещает Надин. — И тебе тоже куплю, Магда. Выбирайте за любую цену! Я так виновата перед вами.

— Может, на следующем этаже попробуем снова вызвать лифт? — спрашивает Магда.

— А если они уже сели в него наверху? — возражаю я.

— Ой, верно! Ладно, бежим дальше.

Вниз, вниз, вниз, вниз. Колготки у меня порвались. Все больнее ступать босой ногой на холодный бетон. Коленки болят, в груди колет, воздуху не хватает, а ведь мы еще не спустились и на половину пути. Вниз, вниз, вниз, вниз. Я вся в поту, волосы растрепались, одна жемчужная заколочка вот-вот упадет. Я подхватываю ее — только бы не потерять! Я думаю о Расселе. Вниз, вниз, нечем дышать, как больно ногу… Что, если они уже гонятся за нами? Если теперь поймают, что они с нами сделают?

— Скорее!

— Я не могу! — задыхается Надин.

— Никогда в жизни не пойду больше на занятия чечеткой, — стонет Магда.

Вниз, вниз, вниз, вниз… И вдруг мы в последний раз сворачиваем за угол и оказываемся во дворе — по крайней мере, на уровне улицы.

— Сюда! — командует Магда.

— Нет, подожди. Давайте поближе к стене, чтобы они нас не увидели, если станут смотреть с балкона, — говорю я.

Мы огибаем «башню», ноги подкашиваются после этих бесконечных ступенек.

— Откуда мы приехали?

— Не помню.

— Неважно, главное — выбраться отсюда.

Мы несемся рысью вперед, проскакиваем арку, поворачиваем за угол — и неожиданно натыкаемся на парней с пивом.

— Ого, гляньте! Опять те дуры набитые.

— Вон та, что мне фигу показала. Я ее беру.

— А мне вон ту, с большими этими самыми, — говорит другой и пытается схватить меня.

Моя рука взлетает, бьет его по лицу. Он с криком отшатывается, держась за голову. Приятели удивленно таращатся на него.

— Быстрее, — говорю я, и мы опять бежим.

Обежав чуть не весь квартал, замечаем выход и наконец-то оказываемся на дороге.

— Куда теперь? — еле выговариваю я.

— К ближайшему метро, — говорит Магда.

— Здорово ты этому типу врезала, Элли! — восхищается Надин.

— Холодное оружие! — Я показываю им зажатую в кулаке заколку.

— Надо было тем, в квартире, тоже так врезать! — говорит Магда.

— Нет, они бы разозлились, и все могло закончиться очень, очень плохо, — говорит Надин.

— Слушайте, не верится, что все это на самом деле, правда? — говорю я. — Я к тому, что мы сейчас должны бы смотреть концерт Клоди, а вместо этого бродим по незнакомым улицам, а за нами по пятам гонятся озверевшие пьяные наркоманы.

— Перестань! — Надин нервно оглядывается через плечо. — Сама не понимаю, как я могла быть такой дурой. Спасибо вам, девчонки, что не бросили меня.

— Не зря же мы подруги, — говорит Магда. — Э, где мы все-таки находимся?

— Может быть, мы уже не на Земле. Может, перед концертом Клоди мы выпали в альтернативное время. Я хочу сказать, разве это возможно, чтобы Клоди отказалась от карьеры певицы ради какого-то дефективного приятеля? Ничего подобного! В реальности она сейчас поет себе на сцене, а мы сидим в зале и подпеваем, правильно? А в этом ненормальном времени мы застряли на какой-то завалящей планете и пропадаем тут среди всех этих жутких парней…

Едва я произнесла эти слова, из дверей паба вываливаются двое пьяных мужиков и налетают прямо на нас. Мы взвизгиваем.

— Извините, девчонки!

— Мы вас не ушибли?

— Перебрали малость.

— Ну, не такую уж малость.

— А вы куда направляетесь?

— Такие славные девочки не должны гулять одни так поздно.

Этого нам можно не объяснять. Дядечки как будто относительно безобидные, но рисковать не хочется. Мы бросаемся бежать.

— У меня такое ощущение, как будто я участвовала в круглосуточном марафоне по аэробике, — сообщаю я, ловя воздух ртом, как только мы заворачиваем за угол.

— Миссис Хендерсон может нами гордиться, — слабым голосом отзывается Надин.

— Миссис Хендерсон скорее должно быть за нас стыдно, потому что мы весь вечер вели себя, как последние дурехи, — говорю я, замедляя шаги. — Слушайте, это же тупость — бегать вот так наугад. Давайте спросим кого-нибудь, где здесь метро.

На углу нам попадается видеомагазинчик, который открыт допоздна.

Мы заходим туда и спрашиваем. Человек за прилавком качает головой.

— Извините, девочки, метро в этом районе нет. Можно доехать автобусом до центра, но я не уверен, когда ближайший рейс. И потом, в автобусах бывает неспокойно, когда народ расходится из пивных. Я бы не хотел, чтобы моя дочка так ездила.

— Караул, что же нам делать? — говорит Магда.

— Может быть, позвонить домой, — говорю я.

— Папа меня убьет, — говорит Надин.

— И мой, — говорит Магда.

— Мой тоже, — говорю я. — Но мы же не можем всю ночь бродить по улицам, правда?

— А если взять такси? — подает идею Надин. — Только у меня нет с собой наличных.

— И у меня нет, — говорю я.

Мы обе с надеждой смотрим на Магду.

— У меня не хватит на такси через весь Лондон и еще до самого дома, — говорит она. — Но можно доехать на такси до ближайшего метро, а билеты на поезд у нас есть.

— В котором часу уходит последний поезд? — спрашиваю я с тревогой.

— Не знаю. Наверное, поздно, — говорит Магда.

— Сейчас и так поздно, — говорит Надин.

— В этой альтернативной реальности всегда поздно, — говорю я.

— Закройся, Элли! И так страшно, а тут еще ты выдумываешь, — говорит Магда.

— По крайней мере, мы вместе. — Надин берет нас под руки.

— Но в альтернативном мире существуют двойники. Может быть, одна из нас — поддельная! — говорю я. — Может, это ты, Надин: ты нас нарочно заманила к этим уродам. А может, это ты, Магда. Сейчас вскочишь в такси и уедешь, а нас с Надин бросишь здесь. А может, это я?

— Только не ты, Элли. Никто на свете не способен запрограммировать такого чудика, как ты, — говорит Магда и вдруг начинает подпрыгивать и махать руками.

— Это я такой чудик? — спрашиваю я.