Он окружил себя ордой висельников и головорезов, которыми правил железной рукой. Они его любили, потому что он требовал от них поступков на первый взгляд просто невероятных. Он в сущности продолжал традиции своего рода: грабил на большой дороге купцов, обирая их до нитки. Он недаром заслужил славу грабителя и опасного забияки. Он мог существовать только в стране без короля. Ведь замок Наход он завоевал и владел им до сих пор, не имея на это права. Чашники его ненавидели, потому что он сам был чашником, а вел себя как разбойник, ненавидели его и католики, потому что он был не только разбойник, но еще и чашник. Но в конце концов католики вступили с ним в союз, так как этот дикий пан мог задать баню Иржи из Подебрад. А это не всякому было под силу.

Никто не знал, что творится в его сердце. Он все делал легко — и зло и добро. О последствиях своих действий он не раздумывал. Встреча с ним кончалась либо поражением, либо победой, середины он не знал. Чаще всего поражение терпели его противники, пан Колда привык побеждать. На умиление, на восторги он не был способен, вокруг него была атмосфера взвинченности. Воздух был прямо-таки пропитан гневом. Говорил он кратко и сухо, объясняя резкими и короткими фразами лишь суть дела. Женской любовью он пренебрегал, она казалась ему ненужной; несмотря на это, женщины нередко поглядывали на него с симпатией: он был красив — правильный нос, высокий лоб, сжатые губы, твердый взгляд, жесткие, похожие на конские, волосы. Лицо властное. А это многим женщинам нравится. Но его сердце можно было взволновать в этом необузданном мире чем угодно, только не любовью.

Марек быстро поправляется. В его жилах вновь легко заструилась кровь, крепнут мускулы, каждой клеточкой своего существа вбирает он в себя весенний мир. Тихо плывут душистые дни первой половины июня, солнце сияет на небе с утра до вечера, Марек слышит пение птиц, шорох листьев и биение собственного сердца. Ночью над находским замком искрится звездами недвижное небо, словно сделанное по специальному заказу пана Колды.

Вацлав Брич не отходит от Марека. Заново учит его есть, делать первые шаги, развлекает, всеми путями возвращает его к жизни. Брич весел и остроумен, он рассказывает анекдот за анекдотом, случай за случаем, его голос, лицо и жесты выразительны. Марек с удивлением познает жизнерадостную распущенность и беспощадность стихотворных экспромтов своего столетия. Брич — мастер представлять людей в лицах. Прямо на глазах он перевоплощается. Но Марек вскоре замечает какую-то особую тоску, которая скрыта глубоко в душе Брича. Что это? Может быть, он боится, что будет разоблачен и схвачен? Или он не хочет, чтобы кто-нибудь разгадал его потаенные мысли? Или из-за того, что у Вацлава Брича много хозяев?

Близится середина июля. Скоро наступит день, когда Марек должен быть во что бы то ни стало в Роуднице. В душе его растет беспокойство и нетерпение. Его желания противоречивы. То он стремится, чтобы время бежало как можно быстрее, то он жаждет, чтобы оно тянулось как можно дольше. То он готов бежать сам от себя, потому что, как ему кажется, он фатально притягивает к себе опасности и несчастья, то он уверяет себя, что радуется жизни: ведь он встретил Анделу, а она его. Он смутно понимает, что она придала высший смысл его жизни по сравнению с тем, как он жил до встречи с нею. А сейчас она ждет его с верой и преданностью, присущей нежным и глубоким натурам. Каждый вечер Марек просит лунные лучи передать ей его послания. В них не содержится ни одного определенного слова. Но в них есть и надежда и вера. Марек убежден, что лунные лучи проникнут в сердце девушки и все ей расскажут. Что они напомнят ей о тех двух годах, которые они прожили вблизи друг от друга. Два счастливых года, которые были такими длинными, что равнялись целому столетию. Андела испытывает такую же тоску. Марек чувствует, что на Анделу легло более тяжкое бремя, чем на него. Но что может он предпринять? Как ему поступить, как выбраться из находского замка?

О побеге нечего и думать. Марек еще слаб, как муха. И в этих его планах Брич ему не помощник. Он слишком предан пану Колде. Или боится его. Впрочем, кое о чем можно попросить Брича. Марек ясно видит, что Брич по-своему его любит. Относится к нему по-товарищески. Брич мог хотя бы сообщить Дивишу из Милетинка, что Марек жив. Больше ничего не нужно: Марек из Тынца жив и пленен в находском замке. Вацлав Брич мог бы ускорить первую встречу с паном Яном Колдой из Жампаха, который решит дальнейшую судьбу Марека. Однако Вацлав Брич не желает и слышать о том, чтобы передать сведения в Подебрады.

— Дивиш из Милетинка? — поразмыслив, спрашивает он со странной улыбкой. — Кто это?

— Мой друг. — Марек даже не расстоянии чувствует дружбу Дивиша. Он уверен, что Дивиш немедленно пришел бы ему на помощь.

— Он был с тобой в том сражении на Моравске Тржебове?

— Да.

— А почему ты решил, что он жив? Из могилы уже нельзя стрелять.

— С Дивишем ничего не случилось, — утверждает Марек и сам удивляется, откуда берется его уверенность.

— И все же на меня не рассчитывай. За такое поручение я не возьмусь! — говорит Вацлав Брич. И видно, что это его последнее слово.

Они долго сидят молча, как после серьезной ссоры. Марек начинает сознавать, как ограничена его жизнь. Может быть, Бричу и неприятно, что он вынужден отказать Мареку. Тем более что Брич, конечно, понимает: он — единственное звено, связывающее Марека с миром. И все же не хочет помочь. Марек разочарован, но мотивы Брича убедительны. Он ведь и сам в подобной ситуации отказал пану Менгарту из Градца. Не соблазнился даже деньгами. Почему Вацлав Брич должен поступать иначе?

Марек учится ходить, укрепляет позвоночник и выпрямляет голову. Понемногу он принимает свой привычный облик и обретает прежнее мужество. Он сообщает Вацлаву Бричу, что может предстать перед хозяином замка. Брич его оглядывает с головы до ног, весело подмаргивает и говорит:

— Марек, будь настороже! Он не должен почувствовать, что ты еще слаб.

— Я не слаб.

— Он не должен почувствовать, что ты боишься.

— Я не боюсь.

— В остальном ничего от него не скрывай.

— Мне нечего скрывать.

— И хорошенько запомни: пану Колде возражать не рекомендуется.

— Надеюсь, он знает, что я принадлежу к его врагам.

— Нужно попробовать изменить это мнение, — улыбается Брич, и его глаза необычно сверкают.

Ян Колда из Жампаха принимает его в замковом арсенале. Наверное, для того, чтобы показать Мареку, каким богатым запасом оружия он обладает. Но это, возможно, не главное. Пану Колде постоянно необходимо чем-нибудь заниматься. Он ходит по арсеналу, ощупывает арбалеты, пробует их тетивы, точит меч и разрезает им воздух, словно хочет кому-нибудь невидимому рассечь голову, надевает на себя шлем, направо и налево сверкает из-под него яростным взглядом, потом снимает его. Такое впечатление, что он велел привести сюда Марека, чтобы была живая мишень. Лучше целиться в живого человека, чем в дверную раму или в оконный просвет.

Марек приблизился к нему настолько, чтобы попасть в поле его зрения, но чтобы пан Колда не мог его рассмотреть. Вацлав Брич остается у двери, и лицо его принимает безразличное выражение.

— Ты Марек из Тынца? — спрашивает Колда и целится в Марека из отличного арбалета. Одно ложе чего стоит: в его дереве дрожат золотые нити.

— Да, пан, — кланяется Марек. Арбалета он словно и не видит.

— Ты знаешь, для чего родился Иржи из Подебрад? — выпаливает Ян Колда неожиданно. И кладет арбалет на козлы.

— Нет, пан.

— Чтобы раздражать меня.

Марек молчит и внимательно следит за тонкими пальцами, которые пробуют острие меча.

— Мы все когда-то воевали за веру, — продолжает пан Колда и разрубает на две части воздух перед собой.

Марек не отступает ни на шаг.

— Почему Иржи из Подебрад воюет? — продолжает пан Колда и сам себе отвечает: — Хочет установить свою власть. Хочет командовать всеми нами.