Марек представляет себе ее светлую улыбку, ее сдержанное достоинство и грациозность девичьих движений. Ее лицо будет светиться, ее женственность расцветет, укрепится ее уверенность в себе. Марек видит уже отблески пламени очага на ее лице, представляет, как она засыпает и как пробуждается утром. Он ловит себя на мысли, что никогда не видел спящую Анделу. Как она спит? Закрывается, как цветок? Свертывается в клубочек? Чуток ли сон ее или глубок и спокоен?

Из леса раздаются звуки трубы. Воины просыпаются, Марек пытается вернуться к реальной жизни. Он должен это сделать, чтобы воины не забыли, что у них есть начальник. Но у слияния двух рек Марек снова останавливается. Ему в голову приходит смелая мысль: не лучше ли им с Анделой на этом узком мысу построить совершенно новую крепость. Там могло быть все: счастливое уединение, две спокойные реки, купы деревьев, стаи птиц, жаркие лета и теплые осени, вьющийся плющ по стенам крепости, рядом места его молодости — больше ничего и не надо, разве что несколько лошадей и хорошую лодку. Небольшой Мыдловар. Там они и укрылись бы. С окружающим миром жили б в ладу и дружбе. Что об этом говорит река? Что в ней отражается? Она блестит мерцающими красками. Это согласие. О чем поют птицы? Они словно отвечают — да-да. Что шепчет ветер? Поспеши, поспеши.

Мареку кажется, что крепость уже стоит здесь. Он свидетель ее рождения. Он тут же населяет ее своими надеждами, любовными утехами и мечтами о жизни.

Можно ли наперед представить себе свою судьбу? В воображении, конечно. В мечтах Марек делает все, что хочет. Но ему даже не приходит в голову, что судьба может быть капризной. Ему кажется, что впереди у него еще много-много времени. От Марека зависит, чтобы он больше не медлил, а действовал быстро. Не пора ли поторопить время? Пора. Марек поворачивается к трубачу:

— Труби сбор!

— Зачем? — не понимает трубач.

— Мы должны торопиться!

Мареку вместе с отрядом нужно бы вернуться в Подебрады, но он не может не заехать в Тынец, коли уж находится так близко. Когда-то Марек думал, что воспоминания детства умрут в нем, а теперь поражается, как они живучи. Ему даже кажется, что это была вершина его жизни. Время в Тынце почти не двигалось, даже солнце заходило неохотно. Мальчишеская жизнь вбирала в себя всякую радость. Еще сегодня Марек живет тем, что впитал тогда, в детстве. Сегодня в нем зреют и дают плоды те мысли, взгляды и поступки, те семена, которые были посеяны в детстве.

Они въезжают наверх, на просторную площадь. Ни у кого из воинов нет никаких эмблем: обычно небольшие отряды, предназначенные для разведки или нападения, не имеют опознавательных атрибутов. Жители сразу же разбегаются по домам и ригам, но, как только староста узнает Марека, площадь вновь наполняется людьми. Воины поят коней, шутят с женщинами. Марек расспрашивает о пани Магдалене — живет ли она все еще в доме священника — и наконец соглашается навестить пана Ванека из Милетинка, который посылает к нему своего слугу с настойчивым приглашением.

Пан Ванек встречает его во дворе крепости и принимает как собственного сына. Пожалуй, он ничуть не постарел: еще очень живой и подвижный, как всегда, энергично жестикулирующий. Разве что в его рыжей бороде, опушившей острый подбородок, появились серебряные нити, но это его не смущает. Он радушно угощает Марека копченым мясом, хлебом и вином. Хочет узнать, что нового на белом свете. И не удивительно: ведь известия передаются только из уст в уста. Еще хуже обстоят дела с правдивыми известиями: уж очень трудно их отличить от измышлений. А часто правда так и остается скрытой.

Марек рассказывает о намерениях пана Иржи и яркими красками рисует последние события: что случилось с Дивишем и как храбро вела себя Бланка. Пан Ванек испытывает явное облегчение, когда узнает, что Дивиш снова сел на коня.

— А как твои дела? — спрашивает пан Ванек. — Однажды ты мне сказал, что твое желание похоже на сказку.

— Теперь уже это, пожалуй, не сказка, — признается Марек в том, о чем пока что только мечтает.

— Будешь жениться?

— Хотел бы.

— Что же тебе мешает?

— Пан Ванек, помогите мне, — выпаливает Марек.

— Если ты думаешь, что я могу, — качает головой старый пан.

— Пустите нас на время к себе, пока мы приведем в порядок крепость. Мой отец дарит мне деревню Заборжи. Я буду вашим соседом.

— Марек, ну о чем тут говорить, — смеется пан Ванек. — Неплохо бы только знать, кто твоя невеста.

— Пусть это будет для вас неожиданностью. Она обязательно вам понравится.

— Когда вы приедете?

— В июле.

— Где будет свадьба?

— Еще не знаю, — улыбается Марек. Он должен сам себе признаться, что об этом он совсем не думал.

Затем пан Ванек выкладывает тынецкие новости. Зимой умер отец Амброзий и в его домик переселилась пани Магдалена. В усадьбе новый священник-подобой, но людям он не особенно нравится, потому что очень уж молод.

Марека не радуют эти новости. Они словно что-то изменили в его собственной жизни. На лбу у него появляются морщинки. Как же это отец Амброзий умер? Мареку он всегда казался человеком, который будет жить вечно. Другие новости и того хуже.

— А ты знаешь, что случилось с Региной? — вспоминает пан Ванек.

— Нет, — качает головой Марек, и ему становится тревожно, словно в ожидании грома.

— Шимон в конце концов женился на ней, но вскоре погиб в бою с вашими людьми.

— Шимон на ней женился? — поражается Марек.

Сердце его сжимается, словно его схватили клещами. Даже вздохнуть нет сил.

— Да, — подтверждает пан Ванек и радуется, что так удивил Марека. — И это еще не все. Регина ждет от него ребенка. Она тебе расскажет об этом сама. Регина живет сейчас у матери.

Броситься в пропасть иногда просто необходимо, думает подавленный Марек и едет к пани Магдалене. Со стороны никто не замечает, что его душевное состояние изменилось: его грызет чувство вины. Теперь ему все видится в ином свете: он лишил Регину мужа, а ее ребенка — отца. Не лучше ли было бы, если бы погиб он сам?

Пани Магдалена встречает Марека, словно он ушел только вчера. Она совсем не изменилась: строго сжатые губы, спокойный голос, разве что немного больше седых волос. А вот и Регина. Она улыбается ему так радостно, что Марек опечалился еще больше. Она сидит возле домашнего складня со святой Анной, который остался после отца Амброзия, сложив руки на большом животе. Лицо его озарено особым родом красоты: зрелым и наполненным чувством материнства.

— Марек, это ты? — восклицает пани Магдалена.

— Я так хотела тебя увидеть, — счастливо вздыхает Регина и встает. Обнимает его и целует в самые губы, словно он снова стал ее братом.

— Я искал тебя в Старом Колине, — выдавливает из себя Марек. — Помнишь, как я в прошлом году принес тебе перстень?

— Конечно, — кивает Регина. — Но ты, наверное, не знаешь, как этот перстень повлиял на мою жизнь. Свершилось чудо. Шимон на мне женился, и с той поры мы жили счастливо.

— Невероятно! — восклицает Марек и растерянно думает о том, как он тогда представлял себе их разговор. Чего-чего, а такого поворота событий он никак не предполагал. Шимон из Стражнице и вдруг взял себе в жены Регину? Это не укладывается у него в голове.

— Ты это заслужила, — просто говорит пани Магдалена.

Марек хорошо об этом знает. Регина любила Шимона почти евангельской любовью. От головы до пят принадлежала ему. Он был для нее как святой. О себе она совсем не думала, как это свойственно только женщине. И сегодня ее душа остается такой же чистой, как чепец монахини. Она навсегда останется очарованной Шимоном.

— Заслужила, — подтверждает Марек. И вдруг понимает, что до сих пор он видел только свою собственную любовь. А оказывается, любовь опускается на землю и для других и оставляет на людях печать до самой смерти. Не было ли в его ненависти к Шимону какой-то доли эгоизма?

— И этот несчастный конец, — вздыхает пани Магдалена.