Шериф окинул Доминика взглядом. Корсар стоял не двигаясь, и только лишь его оковы холодно мерцали на фоне смуглой кожи. Даже в цепях Доминик казался опасным своим тюремщикам.

Картинным жестом, положив руки на пояс возле пистолета, шериф долгим взглядом посмотрел в лицо Доминика и, как бы не обращая внимания на гневное выражение глаз пленника, холодно произнес:

– Позвольте предупредить вас месье, что мои люди будут за дверью, и если вы попытаетесь сбежать, то вашему адвокату придется оказать вам последнюю услугу, огласив ваше завещание.

Затем, гордо подняв голову, шериф вышел из комнаты.

Доминик жадно и взволнованно посмотрел на Лауру. В ту же секунду он увидел, как у Лауры вздрогнули и скривились губы, будто она боялась к нему приблизиться. Он представил, как неприглядно сейчас выглядит и какой от него исходит запах.

– Прошу меня извинить, Лаура, к сожалению, шериф не часто позволяет мне пользоваться бритвой и мылом.

Она бросилась к нему и, прижавшись к его груди, прошептала:

– Плевать, мне неважно, главное, что мы с тобой вместе.

Он поднял руки и обнял Лауру за талию, его цепи тихонько зазвенели. Доминик почувствовал, как теплое нежное тело любимой женщины прижалось к его обнаженной груди. Он даже вздрогнул от желания, и на мгновение ему захотелось отстраниться от нее, потому что слишком мучительным было одиночество, слишком привык он к тому, что рядом не было никого, и сейчас он испытывал болезненные чувства радости при виде единственного близкого человека, и эта радость была невыносима.

– Ты знаешь, – прошептал он, – каждая ночь без тебя мне казалась длящейся сотни лет.

– Мне тоже, – Лаура попыталась сдержать свои слезы. – Я не смогла этого осла шерифа заставить выслушать меня, но я сегодня же пойду к Клейборну. Эндрю Джексон говорит, что мне необходимо поговорить с губернатором. Я вытащу тебя отсюда.

– Возможно, Ливенгстон тебе поможет, и я умоляю тебя, не бросай меня и не делай глупостей… вроде передачи мне оружия.

Ее голос прервался, когда она промолвила:

– Но шериф сказал, что Клейборн узнал, кто ты есть на самом деле.

Доминик замер.

– Выходит имя Лаффитов по-прежнему преследует меня.

– Еще хуже. Они нашли доказательство твоих связей с ассоциацией жителей Нового Орлеана. Они знают все. Я пыталась соврать, но уверена, что шериф не поверил ни одному моему слову.

Он тихонько выругался.

– О, Доминик, что они собираются с тобой сделать?

Она прижалась к нему, ее плечи задрожали от рыданий. Доминик обнял Лауру, возбуждаясь от ее близости и тонкого аромата, исходящего от женского тела.

– Не плачь, Лаура. Я одолею эту беду и вынесу все испытания, несмотря ни на что. Проклятье, подумать только, что однажды ты обвинила меня в пиратстве, которым я был вынужден заняться, чтобы вернуть свое достоинство и честь, утерянные после того, как Лаффит отказался от меня.

– Я не должна была так говорить.

– Ч-ш-ш-ш, – он прижал палец к ее губам. – Ты была права, а сейчас я хочу, чтобы ты знала, что я изменился, и это ты изменила меня. С той самой минуты, как я захватил ваш барк и отобрал твой портрет у Дефромажа, я изменился и должен был доказать всему миру это. Господь поможет мне и я уверен, что вскоре я отсюда выберусь.

– Но как? – с отчаянием и надеждой Лаура взглянула на его изможденное лицо и прижалась щекой к мужской ладони. Тихо звякнули его оковы, – Ливенгстон сказал, что они конфисковали все, что нашли в твоем складе – все эти сокровища…

– …Только часть того, что у меня есть. У меня их больше, много больше. У меня достаточно средств, чтобы содержать всю маленькую армию Джексона. И Джексон и Клейборн не хотят этого признавать, но им нужна моя поддержка… и мое знание окрестностей, наконец, я могу составить план обороны города.

Лаура покачала головой, не веря ему и все-таки желая быть убежденной его словами.

– Они тебе не доверяют. Если бы только мог им доказать, что захватишь корабли Лок Айера, может тогда они и убедились бы в твоей лояльности.

– Война есть война. Жаль конечно, что Клейборн отказался нам поверить, когда мы его предупреждали насчет англичан. Ренато Белуши сказал, что Лок Айер подошел к Гранд Терра, обнаружил, что его разгромили, а Жан Лаффит где-то скрывается и вернулся в Мобилл. Конечно губернатор посчитал, что эта их акция против нас помешала англичанам, – Доминик горько рассмеялся.

Лаура откинулась назад и, посмотрев в глаза мужчины, ласково прикоснулась пальцами к его губам.

– Я готова задушить Жана за то, что произошло, ведь он же бросил тебя.

– Только потому, что был уверен, что мне удастся отстоять его твердыню. Он точно знал, что если англичанам не удастся схватить его, то это сделают американцы. Мой брат бизнесмен, и в его венах вместо крови, течет золото. Давай больше не будем о нем говорить.

Доминик прижался щекой к волосам Лауры, вдыхая ее запах, дрожа от возбуждения. В своих оковах он даже не мог как следует обнять свою любимую и сейчас чувствовал себя, наверное, так же, как чувствовал себя Самсон, лишившись всей своей силы.

Лаура сильней прижалась к нему, и ее горячие слезы капнули на обнаженную грудь мужчины.

– Нас окружил мрак и темнота все гуще и гуще. Неужели нам никогда не узнать счастья.

– Мы найдем это счастье и все преодолеем, родная моя. Ведь и теперь еще несколько секунд нам с тобой суждено быть вместе.

Доминик легко коснулся ее кожи своими губами, и словно в ответ на его чувства за окном раздался шум сильного дождя.

Ветви деревьев зашумели от порыва ветра, и крупные капли застучали в стену. Над рекой раскатился гром и от его удара задрожали стены, здания. Доминик обнял Лауру, и она ощутила на спине холодок металла от его цепей, и этот металлический холод в сочетании с жаром его сильного тела, порождал в ее сердце такое невыносимо тягостное чувство, что женщина чуть не застонала от боли.

В двери показалась голова шерифа.

– Стража! Отведите месье Юкса обратно в камеру, похоже, он закончил свой разговор. Мадемуазель, месье, – свидание окончено.

Когда Лауре удалось пробиться в штаб-квартиру Эндрю Джексона на Ройял Стритт, она увидела изможденную тень человека с кожей цвета пергамента. Эта тень лежала на диване, держа в руках чашку с кукурузной кашей. Командующий казался восставшим мертвецом, только его глаза казались живыми и глядели хищно и угрожающе.

– Вы теряете ваше время, девушка, если пришли просить за этого проклятого бандита, – раздраженно заявил Джексон, даже не дожидаясь, пока она заговорит.

– Но у него есть пушки и люди, которые ему доверяют и которые пойдут за ним и в огонь, и в воду. Паттерсону не удалось уничтожить все корабли капитана Юкса.

– Черт побери, я сделал соответствующие пометки на донесении коменданта Паттерсона, а он-то мне хвалился.

– Как вы можете быть так равнодушны? – закричала Лаура, – говорят, что поблизости стоит почти двадцать тысяч британских солдат готовых штурмовать город, у вас нет и восьми тысяч. Это меньше одной трети от их числа, как же вы можете отказываться от помощи капитана Юкса?

Старый командующий махнул своей высохшей рукой.

– Идите и разговаривайте с Клейборном, если уж так хотите освободить этого типа. Может быть, губернатор подыщет ему какую-нибудь работенку.

– Но Клейборн ни за что не освободит его. Вы моя последняя надежда!

– Так, так. Тогда я вам скажу то, что уже говорил адвокату этого вашего Юкса. У меня нет ни малейшего желания иметь дело с этими предателями из Барратарии.

Понимая, что больше ничего от него ни добиться, Лаура встала и, крепко выругавшись по-французски, пошла к двери.

– Адъютант, – приказал Джексон, поставив тарелку на пол и разворачивая карту. – Если мы сегодня чего-нибудь хотим сделать, то нам необходимо освободить комнату от всяких истерических бабенок. – И посмотрев на задержавшуюся в дверях Лауру, произнес: – Всего хорошего мадемуазель.