Я чувствовала тепло объятий и чужое дыхание на своей щеке. Пахло чем-то неуловимо древесным и при этом острым, как кайенский перец. Пошевелилась и с удивлением поняла, что связана.

– Только не брыкайся, – раздался глубокий бархатистый голос. – Я тебя развяжу, если пообещаешь не делать глупостей, Гвен.

Я широко распахнула глаза, а потом невольно зажмурилась, потому что сделала это слишком резко. Лежащий рядом мужчина спросил:

– Пить хочешь? Или есть? Как себя чувствуешь?

Это было настолько дико, что я на секунду засомневалась, не наглоталась ли я таблеток безумия. Как я могу себя чувствовать, будучи связанной?

Разглядев мужчину хорошенько, содрогнулась. Все его глаза были залиты тьмой. Все. Целиком. Без остатка. Две блестящие в закатных лучах чёрные пропасти.

Я отпрянула, и его это, кажется, задело.

– Гвен, мне пришлось тебя связать, чтобы ты не причинила себе вреда. Произошло нечто очень странное, и я должен поехать и выяснить все обстоятельства, а пока ты останешься под присмотром.

– Пожалуйста, развяжите меня, – хрипло попросила я, не поверив.

Никакой вред себе я точно не собиралась причинять, а сказать он может что угодно.

– Мы теперь снова на «вы»? Что ж, этого следовало ожидать.

Он тяжело вздохнул, размотал покрывало, в которое я была завёрнута, и развязал все путы. Правую руку ломило и оказалось, что на ней – огромные синяки.

– Это что? – ужаснулась я, глядя на кровоподтёки.

– Ты упала с балкона, а я тебя поймал. За руку. Ты меня помнишь?

Я отрицательно помотала головой.

– Меня зовут Ирвен. А ты – моя невеста.

Нахмурившись, я потёрла лоб. Что-то в его словах было неправильным.

– И когда у нас свадьба? – глухо спросила я, прислушиваясь к своим ощущениям.

Нет, выходить за него замуж я вовсе не желала. Может, воспоминаний не осталось, но чувства никуда не делись.

– Вероятно, совсем скоро. Гвен, я понимаю, что всё это выглядит очень сомнительно, но, поверь, я не причиняю и не причиню тебе вреда.

– Обещаешь? – тихо спросила я, глядя в его невозможные глаза.

Почему-то показалось, что в этом он не лжёт.

– Обещаю. Я сделаю всё, чтобы тебя сберечь, Гвен. Чего бы мне это ни стоило.

Его слова успокоили. Я уткнулась лицом в его грудь и замерла, а потом спросила:

– А что у тебя на виске? Вот это?

Указала на змеившуюся странным узором голубую печать на левой стороне его лица.

– Это родовая печать, Гвен. Все магически одарённые дети рождаются с такой. Так как я ещё не женат, то ношу печать своих родителей. Когда мы поженимся, она изменится, станет чем-то общим между нашими печатями, и наши дети станут носить уже её, общую.

– Как интересно… А если муж один, а отец у детей другой? Какая тогда будет печать? – удивлённо спросила я.

Ирвен аж вздрогнул.

– Что ты имеешь в виду? – напряжённо уточнил он.

Разве не очевидно было, что именно я имела в виду?

– Ну… супружескую измену…

– Мы же не полуденники, чтобы изменять, Гвен. Даже не знаю, с чего ты вдруг заговорила об этом. За измену и нарушение брачных клятв жестоко карают боги, и никто в здравом уме не пойдёт на подобный шаг, так что измен среди магов практически не бывает.

– А внебрачные дети бывают? – растерянно уточнила я.

– Да. Они рождаются с такой печатью, которая получится у родителей при вступлении в брак. Но родить ребёнка с отличающейся печатью… Это… – он замялся, подбирая слова, – очень позорно и сильно осуждается.

– Ясно… – протянула я. – А я случайно не бастард?

– Нет, что ты, – нахмурился он. – Ты родилась в семье, некогда занимавшей крайне высокое положение в Империи. Правда, теперь ваш род сильно обнищал, а твои родители погибли несколько лет назад, но ты – законная Боллар, старшая дочь. Ваш род до сих пор входит в Синклит и является одним из высших.

От сердца отлегло. Ирвен нежно погладил меня по щеке и взял за пострадавшую руку. Осмотрел, а потом спросил:

– Болит?

– Немного, – признала я.

– У тебя был вывих, но целитель сказал, что кости не сломаны.

– Что произошло вчера? Почему я ничего не помню?

– Я не могу рассказать. Рассказ может всколыхнуть воспоминания, а это опасно. Ты хотела навредить себе, я это предотвратил.

Ответ не принёс удовлетворения. С одной стороны, я не испытывала перед ним страха, с другой – чувствовала, что он говорит неправду. Я не могла быть его невестой. Всё внутри восставало против мысли об этом. Но вслух обвинять не стала. Замолчала и затаилась, решив понаблюдать.

Ирвен снова погладил меня по лицу.

– Не веришь? – горько усмехнулся он. – Жаль. Но это не имеет значения. Мне необходимо уехать и встретиться с твоим братом. Думаю, что у него будут нужные мне ответы. Мы с тобой знакомы всего месяц, но мне казалось, что мы узнали друг друга достаточно хорошо и сблизились. А вчера ты сделала нечто, выходящее далеко за пределы того, что я ожидал и считал возможным.

Что такого я могла сделать?

И тут меня настигло озарение – вчера я ему отказала. Он предложил мне брак, но я отказала. Отчётливо вспомнились все детали – и мои ощущения, и его глаза, и слова. Я отказалась выходить за него замуж, а он попытался меня убедить! Спорил, злился…

Я похолодела и сжалась.

Ирвен лжёт. Нельзя ему верить…

– Хорошо, – мило улыбнулась я, пытаясь не выдать эмоций. – Пока тебя не будет, я почитаю или посплю.

Ирвен наклонился и поцеловал меня в щёку. Прикосновение его губ заставило смутиться и разволноваться. Он прислонил пальцы к виску, и с него сорвался сгусток магии. Стремительной синей молнией понёсся куда-то прямо сквозь стену, и вскоре за дверью раздались тяжёлые шаги.

– Кеммер, заходи. Гвен, ненаглядная, это мой брат. Он присмотрит за тобой, пока меня не будет.

Братья оказались очень похожи. Настолько похожи, что было невозможно определить, кто из них старший. На левом виске Кеммера свилась сложным узором идентичная Ирвеновой печать, только глаза были не чёрными, а нормальными. Голубыми.

Когда мой «жених» ушёл, Кеммер расположился на кресле у кровати и открыл книгу. Разговаривать со мной он не собирался, и это почему-то задело. Показалось, что он меня терпеть не может.

Вскоре принесли еду, и я утолила голод. Попробовала уснуть, но ничего не получилось – присутствие Кеммера нервировало слишком сильно. Вскоре скука стала настолько невыносимой, что я обратилась к своему соглядатаю:

– Господин Кеммер, вы могли бы принести мне какую-нибудь книгу?

– Какую именно? – оторвался он от чтения.

Я растерялась. Не ожидала, что он поинтересуется моим мнением.

– Ирвен сказал, что супружеских измен между магами не бывает и что за них наказывают боги. Это так странно… Я бы хотела почитать о причинах.

– Историю Солара, Гесты и Танаты? Хорошо. Сейчас принесу. Но прежде мне необходимо убедиться, что ты никуда не денешься, пока меня не будет. Понимаешь?

– Понимаю… – протянула я, надеясь, что он уйдёт, а я хотя бы выгляну наружу.

Происходящее мне совершенно не нравилось.

– Тогда давай запястья, – подхватил он с пола брошенную Ирвеном верёвку.

Отступать было некуда, я и позволила себя связать. Кеммер ловко накинул петли мне на ноги и руки, стянув их вместе. Явно делал нечто подобное не первый раз, и осознание этого заставило насторожиться и взглянуть на него иначе.

– Ай, – возмутилась я.

– Это всего на пару минут… Сейчас уже не получится ослабить, только перевязывать. И не пытайся высвободиться, узел затянется ещё сильнее.

Он осмотрел дело своих рук, удовлетворённо кивнул и вышел из комнаты, а я осталась одна и попыталась освободиться от пут.

Кеммер не солгал – узлы затянулись так сильно, что на глазах выступили слёзы. Но я терпела. Запястья и щиколотки обожгло болью. Я вдруг вспомнила, что у меня есть магия, но она то ли была слишком слабой, то ли просто не подходила для того, чтобы пережечь путы. Когда брат Ирвена вернулся, он заметил, как туго верёвки врезались в кожу, но ничего не сказал, пока развязывал. Молча протянул мне книгу и сел рядом как ни в чём ни бывало.