18

Метро плавно катилось под Вашингтоном со мной и ещё двадцатью людьми в вагоне. Судя по звуку, Бородач проделал долгий путь после бетонного завода. Он-то уже ушёл, а я? Зина и другие бедолаги, высаженные бригадой Младича, точно нет.

Я никогда не признавался в этом Эзре, но всё ещё чувствовал вину, вспоминая тот день. Что, если бы я вызвал самолёты раньше? Возможно, Сараево приняло решение не атаковать всего за минуту-другую до того, как я наконец нажал кнопку. Возможно, если бы я не задержался, «Пейвэй» был бы сброшен. Некоторые мусульмане погибли бы, но многие выжили бы. Зина могла быть одной из них.

Чёрт возьми, как я постоянно говорил Эзре, всё это уже история. Кстати об истории: Бородач, может, пока и распространяет хорошие новости, но скоро и он умрёт. Вспомните, что случилось с Ганди. Я надеялся, что Джерри сделает снимок: возможно, это будет последний, который кто-то его сделал.

Я вышел на станции Джорджтаун и поднялся на эскалаторе в самое сердце «Крепости Америка». Куда ни повернёшь, везде были заграждения и полицейские. До магазина Brit рядом с торговым центром обычно было идти пять минут, но сегодня это заняло не меньше десяти. Я запасся йоркширским чаем, парой больших банок Branston, хлебом и последними четырьмя брикетами сыра Cracker Barrel Cheddar, а затем сразу же отправился обратно на станцию.

Я вышел в Кристал-Сити. В животе снова застряло тошно. Я знал, что меня ждёт остаток дня и следующий. Долгие часы перед телевизором, с банкой «Брэнстона» в руках и кружкой «Манки», раздумья, когда мне наконец купить велосипед, а когда сесть на него и свалить. Джордж собирался позволить мне пользоваться квартирой, но только пока не съест не тот йогурт на завтрак и не решит выгнать меня. Мне нужно было скорее уйти.

Зазвонил мой мобильный. Номер знали только три человека, и я не ждал звонка ни от кого из них. Я отложил телефон, пошарил в кармане куртки, вытащил его и посмотрел на экран: номер не указан.

Может быть, это Джордж передумал и велел мне убраться из здания. Может быть, Эзра хотел перенести нашу следующую встречу. Это был бы интересный звонок. Нет, ему бы уже сказали, что я выгнал Джорджа, а затем и его. Так что, возможно, он проверял, не проглотил ли я аптеку и не собираюсь ли спрыгнуть с Арлингтонского мемориального моста. Я просто надеялся, что это не Джерри.

«Ник?» — раздался женский голос.

'Да?'

«Это Рене. Жена Джерри?»

Это было гораздо хуже. «Привет! Как твои дела с того момента, как прошел час?»

Она слегка неловко рассмеялась, а затем серьёзно заговорила: «Джерри не знает, что я звоню. Он красит кухню. Мы можем встретиться? Мне нужно поговорить».

«А что насчет?»

«Я скажу тебе, когда увидимся. Я сейчас иду в Costco, в Crystal City. Ты знаешь, где это?»

Я бы мог плюнуть в него прямо из своей квартиры. «Нет, но я поеду на метро».

Она объяснила мне, как добраться до вокзала, но я её не слушал. Я думал только о том, что, сам того не осознавая, согласился. «Мне понадобится около сорока минут, чтобы добраться туда. Встретимся через час? Я подожду тебя снаружи. Это очень важно для меня».

'ХОРОШО.'

«Спасибо, Ник. Спасибо…»

Я убрал телефон обратно в карман и направился к квартире. Что, чёрт возьми, это вообще такое? Думаю, скоро узнаю. Я пришёл в Costco пораньше и сел на скамейку у входа, рядом с торговыми автоматами. Пентагон был в шаговой доступности, поэтому всё здание кишело людьми в свежевыглаженных камуфляжных комбинезонах BDU, с корзинами из продуктов в руках вместо М16. Ощущение было, будто я самый большой в мире Наафи.

Я не видела, как она пришла, но примерно через двадцать пять минут Рене подошла ко мне. Хлоя сгорбилась в ремне безопасности, укутанная в мохнатое нейлоновое пальто своей матери.

Я встал. «Привет».

«Никаких проблем с тем, чтобы сюда добраться?»

«Ни одного».

Хлоя крепко спала, склонив голову набок, и у неё текла слюна. Разве младенцам не нужно поддерживать головку? Чёрт, что со мной происходит? Я превращаюсь в немецкую бабушку.

«Ник, у меня мало времени. Ты не против, если мы пройдёмся по магазинам и поговорим? Я не хочу, чтобы Джерри волновался из-за моего опоздания».

Она взяла тележку, и мы вошли. Голова Хлои моталась из стороны в сторону, но она не просыпалась. Рене пока не знала, где находятся полки, но вскоре начала складывать туда подгузники, детский лосьон, пакеты с фруктами. У неё не было особого плана покупок. Это были просто вещи из тележки. Я-то это хорошо знала.

«Джерри сказал мне, что попросил тебя поехать с ним в Багдад на следующей неделе».

«Кажется, он очень рад этому парню. Но я не могу пойти».

Она бросила туда упаковку из шести банок тунца. «Он вбил себе в голову, что это может быть его последний шанс сделать отличный снимок. Как будто он видит «Вашингтон Пост» как конечную точку».

Мы двинулись по проходу.

«Проблема в том, Ник, что я хочу, чтобы он остался здесь, красил квартиру и занимался семейными делами со мной и Хлоей, но в то же время я не хочу, чтобы он чувствовал, что я ему мешаю». Она подняла взгляд и улыбнулась, вспомнив о своем затруднительном положении.

Мне было не по себе. Это должно было остаться только между ними двоими. Это была их проблема, а не моя.

«Я знаю, он производит впечатление крутого парня, но он невероятно уязвим. Из-за Нухановича он совсем потерял голову. Я не могу перестать думать о Хлое, которая осталась сиротой. Я просыпаюсь ночью и…» Тележка наполнялась. Она шмыгнула носом. Она была готова расплакаться. «Я люблю его за это, но…» Она остановилась и уставилась прямо перед собой. «У меня возникла такая мысль, понимаете…»

'Что это такое?'

«Иди с ним».

Я посмотрела ей в глаза, стараясь не обращать внимания на слёзы. «Не знаю, что он тебе сказал, но я больше не работаю в этой сфере».

Она понимающе улыбнулась, когда один из них упал на шляпу Хлои. «Да ладно, Джерри миллион раз рассказывал мне о человеке, который спас ему жизнь в Боснии, и я почти уверена, что реклама — это не тот бизнес, из которого он только что ушёл».

«Я больше ничем подобным не занимаюсь».

«Я умоляю, если ты хочешь…»

Я поднял руку.

Она коснулась моей руки. «Прости, Ник. Знаю, это несправедливо. Но я тут с ума схожу. Когда ты сегодня появился, я подумала: ну, может быть…»

Она погладила Хлою по голове, пока её взгляд искал мой. «Я верю ему: это будет его последнее задание. Но я хочу, чтобы он вернулся целым и невредимым».

19

Я прошёл через подземный торговый пассаж станции метро «Кристал-Сити» и вышел с другой стороны. Прямо передо мной виднелись пять высоких серых бетонных многоквартирных домов, которые я всё ещё считал своим домом. Они были настолько унылыми, что смотрелись бы уместно даже в пригороде Сараево, что, вероятно, объясняло, почему консьерж в моём доме был босниец.

Предложение Джерри взбудоражило меня, и моя голова была как стиральная машина, забитая до отказа. Обычно больше жалеешь о том, чего не сделал, чем о том, что сделал. Может, сейчас как раз такой случай. Но, с другой стороны, это могла быть настоящая групповая оргия. Я знал, что лучше всего сделать. Купить велосипед, собрать вещи и свалить на юг. По крайней мере, там будет солнце.

Я зашёл в лифт. Но было бы здорово снова поработать, правда? В конце концов, я бы просто держал фотографа за руку, пока мы ехали в отель к этому аятолле.

Вернувшись в квартиру, я положила хлеб в тостер, отрезала кусочек печенья Cracker Barrel и заварила себе большую кружку чая. Не помешало бы провести несколько простых проверок Джерри на случай, если я снова с ним встречусь. Я знала только то, что он мне сказал, а слова всегда стоили дёшево. Я проверила Baby-G – 15:14: уже почти время для дневных ток-шоу, но, просто для разнообразия, я начала чувствовать, что у меня есть дела поважнее.

Я вышел в интернет, как только отправил в рот первый ломтик поджаренного сыра, и начал с поиска в Google по запросу «Джерал аль-Хади». Выдалось 418 результатов. Добавив фотографию, я сократил их число до 202. Первые несколько, казалось, подтверждали то, что он рассказывал мне о своей жизни с момента нашей последней встречи. Я бы вернулся к ним, если бы всё остальное не помогло, но пока достаточно было знать, что карьера Джерри пошла впечатляющим темпом по вертикали после Боснийских войн. Его работы публиковались в Time и Newsweek, а в 2001 году он чуть не попал в шорт-лист Пулитцеровской премии за свои фоторепортажи с места событий.