Стоя на коленях, я смотрел в сторону дома – точнее, он был где-то там, в темноте. Даже в таком количестве одежды и с утеплителем под собой, моему телу всё равно было холодно, потому что мы не двигались. Я поудобнее устроился и всё ещё мог видеть. Вэл продолжала меня разглядывать.

Должно быть, прошло по меньшей мере два очень холодных, скучных часа, пока я прислушивался к ветру, а Вэл постоянно ёрзал, пытаясь вернуть чувствительность руке, как вдруг он сказал: «Малискиа, должно быть, предложили тебе довольно большую сумму денег, чтобы ты оставил меня в живых. Очевидно, я представляю для них большую угрозу, чем думал».

Я обернулся в изумлении.

Голос был очень уверенным и чётким. Он улыбался. Ему явно понравилась моя реакция. «Теперь, когда ты один, полагаю, мне будет довольно трудно вывезти меня из страны, куда бы ни пожелали Малискиа, ты меня отвез». Он помолчал. «Может быть, в Санкт-Петербург?»

Я молчал. Он был прав: я был в дерьме.

«У вас есть имя, я полагаю?»

Я пожал плечами. «Это Ник».

«А, Николас. Ты британец?»

«Да, именно так», — я повернулся к дому.

«Скажи мне, Николас, что тебе предложила Малиския? Один миллион долларов?»

Позвольте мне сказать, для них я стою гораздо дороже. Что такое миллион? На него даже приличную квартиру в Лондоне не купишь. Знаю, у меня их три.

Я продолжал смотреть в отверстие. «Не знаю, кто такие малискиа; они говорят по-русски, но я работал в Лондоне».

Он рассмеялся. «Лондон, Нью-Йорк — неважно. Это были они. Они очень хотели бы встретиться со мной».

"Кто они?"

«То же, что и я, но гораздо опаснее, уверяю вас». Он поднялся на колени, и, когда ветка шевельнулась, на него упал небольшой дождь льда.

Я не мог представить себе никого опаснее. «Русская организация» (РОК) распространяла свою деятельность по всему миру, разрастаясь быстрее любой преступной организации в истории человечества. От проституции до шантажа, от взрывов отелей до покупки подводных лодок ВМФ России для контрабанды наркотиков – всевозможные банды и отколовшиеся группы проникали практически в каждую страну, тратя миллиарды долларов. Эти люди зарабатывали столько денег, что Гейтс и Тернер казались беженцами, живущими на пособие. Когда на кону были такие деньги и власть, я был уверен, что между различными группировками возникнут разногласия.

Некоторое время повисла тишина, пока я держал дом на прицеле, затем Вэл снова заговорил: «Ник, у меня есть предложение, которое, думаю, тебе понравится».

6

Я не ответил, просто не спускал глаз с дома.

«Предложение очень простое: освободите меня, и я щедро вознагражу вас. Я понятия не имею, какой у вас теперь план. Мой же — остаться в живых и на свободе. Я готов вам за это заплатить».

Я повернулся к нему. «Как? У тебя в кошельке ничего нет, кроме фотографий».

Он цокнул языком, словно отец, обращающийся к своенравному сыну. «Ник, поправь меня, если я ошибаюсь, но теперь, когда твой план провалился, я полагаю, ты хотел бы как можно скорее сбежать из этой страны. Отпусти меня, возвращайся в Лондон, и тогда я достану тебе деньги. Одна из моих квартир оформлена на имя мистера П. П. Смита». Он улыбнулся; имя, похоже, его позабавило. «Адрес: 3А, Палас-Гарденс, Кенсингтон. Повторить?»

«Нет, я понял».

Я знал этот район. Он соответствовал всем требованиям. Там было полно русских и арабов, людей с такими деньгами, что они владели квартирами стоимостью в миллионы и пользовались ими лишь раз в месяц.

«Предположим, что через два дня и в течение следующих семи дней с полудня до четырёх часов вечера по этому адресу кто-то будет. Пойдите туда, и вы получите сто тысяч долларов США».

Капля растаявшего льда упала мне на щеку. Я зачерпнул горсть снега из туннеля и провёл им по капле, моё настроение было таким же мрачным, как ночь, в которую я смотрел. Какого хрена я мерзну в этой снежной яме? У меня здесь лежало полмиллиона долларов, за которые Фирма (Секретная разведывательная служба/SIS) платила бы мне пару сотен в день. Но я не мог их достать. Моей единственной надеждой увидеть их был Сергей, и чёрт его знает, где он сейчас.

Вэл знала, когда нужно говорить, а когда лучше помолчать и дать людям подумать. Я вернулся к наблюдению за домом еще около часа, становясь еще более замерзшим и несчастным.

Я постепенно убеждала себя, что если Сергей не появится, мне стоит рискнуть с Вэл в Лондоне. Почему бы и нет? Мне нечего было терять, и я отчаянно хотела получить гонорар.

Сначала я слышал лишь слабый шум двигателя. Он был где-то среди деревьев на трассе и пытался перекричать ветер. Затем из-за деревьев показались фары, направляясь к дому. Шум становился громче по мере продвижения по трассе. Это был полноприводный автомобиль с пониженной передачей. Сергей? С такого расстояния было невозможно определить, был ли это Nissan.

Вэл тоже услышал это и старался не шуметь, чтобы его куртка не шуршала и не заглушала шум.

Я наблюдал, как фары на мгновение осветили фасад дома, прежде чем свернуть в гараж и свернуть.

Я услышал только один хлопок двери и перевел взгляд на окна. Но ничего не увидел.

Я подошёл к Вэлу. Он пассивно позволил мне проверить свои пластиковые наручники. Они были надёжно закреплены; он никуда не денется, если только у него под пальто случайно не спрятана бензопила. И всё же я пожалел, что не захватил с собой скотч, чтобы заклеить ему рот на случай, если он решит позвать на помощь. Только когда я задул свечу, чтобы он не смог ею сжечь наручники, и начал выталкивать меня из снега, он вспыхнул. «Ник?»

Я остановился, но не обернулся. «Что?»

«Подумай о том, что я сказал, когда пойдёшь на встречу с друзьями. Моё предложение для тебя гораздо выгоднее и, смею заметить, безопаснее».

«Посмотрим». Я высунулась навстречу ветру и усиленно размышляла об этом, радуясь, что Вэл не собирается кричать и кричать.

Он знал, что происходит. Если бы Сергей был дома, Вэл мог бы забыть о своём предложении. К утру мы были бы в Санкт-Петербурге, я бы получил деньги и отправился обратно в Лондон.

Когда я возвращался по своему маршруту, ветер дул прямо в лицо, отчего мои глаза слезились. Я чувствовал, как мои слёзы превращаются в лёд. Я слушал, как деревья скрипят под порывами ветра. Снег, неистово метущийся, атаковал открытые участки кожи на моей шее и лице, пока я пытался сосредоточиться на доме и окружающей местности.

Пройдя метров шестьдесят, я снова осмотрел дом. Свет наверху уже горел, но внутри по-прежнему не было никакого движения. Снова тронувшись с места, я старался не поддаваться эйфории от перспективы присутствия Сергея, но предчувствие, что эта работа скоро закончится, заставило ветер казаться чуть слабее.

Оказавшись под сауной, на озере, я вытащил палец со спускового крючка из перчатки и вытащил 88-й калибр. Было слишком темно, чтобы что-либо разглядеть невооруженным глазом, поэтому я проверил патронник открытым пальцем и убедился, что магазин плотно прилег, затем выбрался на берег и двинулся вперед, полупригнувшись, пока не добрался до входа в гараж.

Мне не терпелось наладить контакт с Сергеем, но пришлось действовать не торопясь.

Только когда я действительно его увидела, я почувствовала себя в безопасности.

Я стоял и прислушивался к дверям гаража, не слыша ничего, кроме звука ветра, который бил их о замок.

Держась справа от рамы, я потянул металлическую ручку вниз, а ветер доделал остальное, вдавливая её внутрь. К счастью, дно заскребло по земле, не позволив ей врезаться в поленницу.

Стоя на четвереньках в снегу, я просунул голову вниз, у основания дверного косяка.

«Ниссан» стоял по другую сторону от «Вольво», свет из окна первого этажа отражался от его крыши. Дела шли в гору, но мне пришлось немного подождать, прежде чем я запрыгал от радости.

Я зашёл в гараж и убедился, что в «Ниссане» никого нет. Затем я толкнул дверь, чувствуя себя теплее от ветра.