Вот уже две недели я почти не спала. Меня мучали кошмары, в которых я заставала Алекса в постели с Мариной, и мужчина даже не пытался оправдаться, лишь усмехался, говоря, что я сама виновата. А после он забирал у меня дочь, заявив, что Марина будет ей лучшей матерью, чем я. Со слезами на глазах я бежала за машиной, в которой он увозил дочь от меня, и… просыпалась в холодном поту.

Надо ли говорить, что настроение каждый день у меня было преотвратное? Алекс же словно решил насовсем поселиться здесь, регулярно навещая дочь и нервируя меня еще больше. Как и его любовница, которая тоже постоянно напоминала мне о себе.

И не знаю, сколько бы это продолжалось, и как скоро бы я сломалась, не выдержав жуткого нервного напряжения, если бы в моей жизни не появился еще один человек.

Костя — молодой, симпатичный и улыбчивый фермер объявился в клубе спустя две недели после приезда Алекса. Парень приехал в село ради каких-то договоренностей с местным аграрным хозяйством, и в итоге задержался, решив что-то там перенять себе из опыта старших коллег.

Мы познакомились с ним, когда он по какому-то делу заглянул в клуб, и директор поручил это мне. И Костя сразу понравился мне, как человек.

С ним было легко. Не было этого холодного давления, не было власти — только мягкость и теплота, которой мне так давно не хватало. Он помогал нам с организацией праздников, шутил с детьми, рассказывал смешные истории и приносил сладости Даше.

На меня же он смотрел слишком уж пристально: я чувствовала, что серьезно зацепила Костю, но старательно делала вид, что не замечаю его знаков внимания. Очередные отношения с кем бы то ни было я бы не выдержала. Но он и не давил.

— Женя, а давай я помогу? — улыбнулся он однажды, когда я возилась с коробками, устало отдуваясь.

— Нет, спасибо, — ответила я, но Костя все равно подхватил одну из них.

— Да ладно тебе. Ты и так много на себя берешь. Позволь хоть раз кому-то тебе помочь.

И я смирилась, позволив ему стать чуточку ближе. Устала быть сильной, а с ним не надо было держать оборону. Не надо было бояться, что за добротой скрывается двойное дно, и что все обернется против меня.

Костя всегда находил повод заглянуть в клуб.

— Может, попьем чаю после работы? — спрашивал он, когда мы оставались вдвоем.

Я улыбалась, но держала дистанцию.

— Может быть, — отвечала я. — Но сейчас мне пора.

Он не обижался. Не торопил. Просто улыбался — и это было удивительно приятно.

С ним я впервые за долгое время почувствовала, что могу дышать свободно. Что можно просто говорить, смеяться, и не бояться, что каждое слово обернется упреком.

Он был совсем другим — таким простым, честным, настоящим. А я смотрела на него и думала:

«А вдруг это и есть тот шанс, который я упускаю, цепляясь за прошлое?»

Но сердце все равно сжималось тревожно. Потому что я знала — Алекс все еще где-то рядом. И что бы я ни думала о Косте, прошлого так просто не сотрешь.

Прошла еще неделя. Долгая, трудная, но уже не такая мучительная.

Алекс все так же навещал Дашу, но после нескольких неудачных попыток снова поговорить со мной, он отступил, больше не пытаясь в чем-то оправдаться, или, наоборот, надавить на меня.

И эта почти идиллия продолжалась до тех пор, пока не увидел меня вместе с Костей. Даже странно, что это произошло так поздно.

С последним же все начиналось как обычная дружба, по крайней мере, для меня. Он просто был рядом — с мягкой улыбкой, добрыми словами, без лишних вопросов. Просто кто-то, кто умеет слушать, кто не требует, не упрекает, не давит.

Но с каждым днем я все чаще ловила себя на том, что жду его прихода. Что сердце стучит быстрее, когда вижу его в дверях клуба, с этой небрежной гривой светлых волос и простым «Привет, Женя!»

Когда он улыбался, мне становилось чуть легче дышать, но я старалась гнать эти мысли. Говорила себе: «Ты просто устала. Ты путаешь поддержку с чем-то большим.»

Но однажды, когда я чуть не упала со стремянки, а Костя подхватил меня, я почувствовала тепло, что растеклось по венам, и мне стало страшно. Потому что он мне действительно стал небезразличен.

И разумеется, в этот момент, когда мы с ним застыли в объятиях друг друга, замолчав от неловкости, в зал зашел Алекс. Я заметила его и тут же отпрянула от Кости. Но, судя по мрачному взгляду и крепко сжатым челюстям бывшего, он успел сделать для себя выводы. В тот раз он просто молча ушел, но в воздухе отчетливо запахло грозой.

Алекс стал приходить в клуб все чаще, его взгляд становился все более злым, когда Костя был рядом. Он все так же молчал — но его глаза говорили за него. В них была ярость, которую он не умел прятать, и, кажется, ревность.

В один вечер, когда Костя пошутил и коснулся моей спины, Алекс не выдержал. Дождавшись, когда его соперник уйдет, он подошел ко мне так близко, что я едва не отшатнулась.

— Я не говорил тебе, что ты можешь флиртовать с каждым встречным, — бросил мужчина с ледяной злостью.

— Это не твое дело, — ответила я, голос дрожал, но я не позволяла ему увидеть страх. — С кем хочу, с тем и флиртую. Забыл, что мы развелись?

— Да плевать я на это хотел! — рявкнул Алекс, и его рука сжалась на моей руке. — Ты моя, ясно?

Я вырвалась и прожгла его ненавидящим взглядом. Зря я думала, что он изменился.

— Я ничья, Алекс. И ты это знаешь.

Он нахмурился, и в его глазах вспыхнуло что-то такое, от чего у меня внутри все сжалось от ледяного страха.

— Я заберу тебя. Ты сама этого хочешь — только притворяешься.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — сказала я тихо, чувствуя, как руки дрожат.

— Зато я знаю тебя лучше всех, — прошептал он. — И я не позволю никому забрать то, что принадлежит мне.

Сердце сбилось с ритма, и воздуха резко стало не хватать. Потому что я понимала: это не просто ревность или злость. Это та ярость, которая может разрушить все.

И я боялась не только за себя. Но и за того, кто не знал, с кем связался — за Костю. Кто знает, как далеко зайдет Алекс в своей попытке вернуть меня?

На следующий день я старалась не попадаться Алексу на глаза, прекрасно понимая, что так просто он от меня не отстанет. Даже перепоручила все дела помощнице и закрылась в своем кабинете — лишь бы не столкнуться с ним случайно.

Но вечером он подкараулил меня прямо на выходе из клуба.

Застыл возле стены на крыльце, скрестив руки на груди с таким видом, будто все это место принадлежит только ему. И я тоже.

— Женя, — начал он спокойно. — Мы должны поговорить.

Но это его равнодушие меня не обмануло, и я видела застывшую в его глазах злость.

— Мне нечего с тобой обсуждать, — бросила я, проходя мимо.

Но Алекс и не думал отставать, тут же преградив мне путь.

— Ошибаешься, — его голос был все таким же ровным, но я чувствовала напряжение, повисшее между нами.

Мужчина приблизился почти вплотную, прожигал меня взглядом. А после нехотя произнес:

— Признаю, я слегка перегнул палку.

Я вскинула брови.

— Серьезно? Ты вечно «перегибаешь», Алекс, не замечал? Ты привык все брать силой, думая, что имеешь на это право.

Мужчина сжал челюсти, хмурясь, но не отступил.

— Я не позволю никому смеяться над собой. Признай, ты ведь строишь глазки этому фермеру только, чтобы позлить меня, да?

— Ты снова все сводишь к себе, — выдохнула я, чувствуя, как внутри все горит от обиды.

— Нет, — произнес он твердо. — Это ты не понимаешь. Я не стану спокойно смотреть, как ты уходишь к другому.

Я мысленно выругалась. Да сколько можно?

— Ты развелся со мной, Алекс! — почти прошипела я, теряя остатки терпения. — И у тебя больше нет права распоряжаться моей жизнью! Возвращайся к своей Марине и отстань от меня!

Мужчина молчал всего мгновение. А потом ответил глухо: