Накинув на плечи куртку, Павел быстрым шагом направился к зданию комендатуры. Проникнув внутрь, поднялся за своей папкой с бумагами и вернулся в аккурат, когда пришёл сталкер.

Мужчина в балаклаве осмотрелся, оценивая внешний вид коридора, а Павел, не теряя времени, быстро прошёл мимо него, направившись к коменданту.

Как на зло, мужик увязался за ним. И уже вместе остановившись напротив дверей, пришлось зайти внутрь одновременно. Но в какой-то момент Хадеев понял, что произошедшая накладка была очень даже кстати.

Переговоры проходили под аккомпанемент едва заметных жестов Хадеева за спиной сталкера. Когда Павел провел пальцем по горлу, комендант едва сдержал кряхтение, но заметно ускорился с бумагами. Особенно после просмотра документов из папки — он буквально окаменел на секунду, затем резко закивал.

Сделка завершилась. И комендант, и сталкер в плюсе, а тёмный караван, вероятно, будет просто в бешенстве. Но сделать ничего не сможет. Злость их будет сильной, но бесполезной — слишком поздно что-то менять.

Но это лишь первый шаг. Завтра начнётся настоящее внедрение. Пятеро. Пять теней, которые должны раствориться в толпе каравана, стать его частью, его кровью и дыханием. Пять пар глаз, которые будут видеть то, что не должны. Пять голосов, которые однажды передадут то, что сломает всю их систему. А пока — ночь.

Тихая, тревожная, полная невысказанных мыслей и несовершенных действий.

Завтра всё изменится…

Интерлюдия IV

Союз

Ночь выдалась беспокойной. Хадеев, несмотря на усталость, провёл её за бумагами, скрупулёзно дополняя их свежими сведениями. Союзный караван задерживался, и его прибытие ожидалось лишь к полудню. Сейчас, в седьмом часу утра, наступило время для короткого отдыха, но даже попытки забыться лёгкой дрёмой омрачались навязчивыми мыслями. Больше всего Павла тревожила судьба его овчарки — её местонахождение оставалось неизвестным, и он не был уверен, что о ней должным образом заботятся. Впрочем, он старался убедить себя: раз уж союз его холил и лелеял, то и к его имуществу, включая четвероногого друга, проявят достаточное уважение.

И всё же… Без своего хвостатого компаньона, чьё назойливое внимание скрашивало даже самые серые будни, быт казался пустым и механическим.

С трудом оторвав голову от подголовника дивана, Хадеев окинул взглядом комнату, затем медленно опустил ноги на пол и поднялся. Он даже не стал набрасывать поверх тельняшки форменную горку — просто засунул руки в карманы и направился в столовую, надеясь хотя бы хрустом еды на зубах отвлечься от тяжёлых раздумий.

Отчасти это удалось, если бы не резкий звонок терминала, прервавший трапезу. Аппетит мгновенно испарился. Оставив тарелку на столе, Павел вышел в коридор и нажал кнопку «Принять».

— Хадеев, доброе утро. Как обстоят дела?

— Приемлемо… С утра зачитал мантру, где молился, чтоб тебя вздёрнули в красной комнате. Обновил сведения в бумагах и терминале.

— Как мило. Не забывай, что, несмотря на твою востребованность, ты из всех нас самый низкий и слабый.

— Как мило. Не забывай, что, несмотря на твой рост и силу, владелец нашего союза — я. И в нашем союзе восемь караванов, и скоро подключится девятый, если ты перестанешь вести себя как скотина. Никакого уважения к более опытному начальству.

— Из нас двоих преимущество перед нашими «большими братьями» есть только у меня, ибо в моём подчинении было караванов больше.

— Аничкин, больше караванов в твоём подчинении было, когда тебе было под двадцатник, а сейчас ты мой секретарь, а не владелец союза, даже самого мелкого. Не беспокой меня в ближайшие часы.

Павел нахмурился и резко отключил терминал, сунув его в карман. Появилось стойкое желание закурить.

Вредоносность собственного подчинённого выводила из себя. Почему к нему, формально командиру, относятся как к пешке? Ответ, впрочем, был очевиден.

Аничкин Фёдор когда-то управлял крупным союзом, обеспечивавшим почти сотню фортов. Потом по неизвестным причинам оставил должность, но сохранил связи с высшим начальством. Именно эти связи позволяли ему играть по своим правилам, безнаказанно испытывая терпение Хадеева.

Обида от такой несправедливости грызла изнутри, но Павел уже почти смирился: Аничкин вёл нечестную игру, и изменить это было невозможно.

Перестав бесцельно задерживаться в коридоре, Хадеев вновь заглянул в столовую. Его тарелка, где оставалось лишь несколько крошек, уже исчезла со стола. Это обстоятельство не только не расстроило его, но, напротив, подстегнуло к действию — теперь ничто не мешало вернуться в комнату, переодеться и с головой погрузиться в работу.

К девятому часу утра Павел уже наладил связь с союзными караванами. Операторы подтвердили: прибытие ожидается раньше запланированного срока.

Подготовка к встрече каравана велась тщательно. Хадеев лично проверил лагерь, где по его распоряжению должны были разместиться бойцы. Оставалось лишь разъяснить задачи и дождаться, когда их включат в состав каравана как наиболее опытных специалистов.

Однако, несмотря на благоприятное развитие событий, Павел решил подстраховаться. Он отправил лаконичное письмо сталкеру — предложение выйти на связь в указанной зоне. Ответа не последовало. Значит, следовало действовать по изначальному плану.

К одиннадцати караван прибыл. Хадеев встретил его с деловым спокойствием, хотя внутреннее напряжение давало о себе знать — особенно в те моменты, когда он ждал, когда из автобуса выйдет его группа.

— Тесак, Нигилист. Сразу пошли в будку, есть много вещей для обсуждения.

Двое бойцов кивнули. Один из них, кривозубый, остановил Павла, взяв за плечо.

— Падаж-жи. Я чёт не понял… Мы не отдыхать сюда на скоростях приехали?

— Сейчас я вам тут ещё Мальдивы устрою. Отдохнёте тогда, когда выполните поставленную задачу. А заниматься вам ей… Весьма приличное количество времени. Не переживайте, заплачу как положено.

— Павел Олегович, мы в вас и не сомневались,— сказал второй и треснул кривозубому по затылку,— Пан, не бузи.

— Да понял я, понял…— парень потёр затылок и перевёл взгляд на Павла, который уже начал идти к деревянным строениям лагеря.

Разместившись там, двум главенствующим бойцам был достаточно подробно объяснён план работ.

— Представитесь под своими должностями. Что-то менять смысла нет. Один водитель, другой начальник группы охраны. Третий заместитель начальника группы, остальные два — стрелки. Ваша задача — подцепить его внимание, чтобы вас взяли. И только попробуйте оплошать, чтобы он в вас усомнился.

— У нас слишком много хороших качеств, чтобы среди них найти плохие.

— Тесак, он найдёт. Он найдёт твои плохие качества первыми, прежде чем ты начнёшь кичиться хорошими. Так что на месте не выделывайтесь. Но иллюзию недоступности создайте. Вы бойцы видные, и при одном взгляде так и не скажешь, что вы готовы любую работу выполнять.

— Как мы поймём, что это именно он за нами пришёл?,— возразил кривозубый Нигилист.

— Ты знаешь огромных дылд с обожённым ебальником?

— Не-а…

— Ты сам ответил на свой вопрос, — Павел положил на стол папку с документами.

Тесак тут же принялся изучать содержимое, а Нигилист, избегая умственного напряжения, продолжал донимать Хадеева уточнениями.

— Так, мы по итогу переходим под работу его каравана или остаемся здесь как и прежде? Я конечно авантюрист в этом плане, но по-моему, здесь условия получше будут, чем у них,— Нигилист активно жестикулировал и смотрел на Павла.

— Нет, вы просто встроитесь туда. Будете сливать мне информацию, разговоры, планы. В общем и целом, ничего сложного.

— Ага… То есть… А мы там будем работать за так? Или тоже будем получать бабки?

— Сколько заплатят, столько и будете получать. От нас вы всё равно получаете гонорар.