Дмитрий БАЛАШОВ:

Говоря о послевоенной судьбе Приднестровья, а конкретнее - о судьбе Бендер, подчеркнем еще раз, что небольшой размер этого города не имеет значения. Вспомним, велик ли был кусок земли в Сталинграде, который мы защищали с таким упорством после того, как отдали тысячи километров пространства! И, отстояв, именно после Сталинграда неудержимо двинулись на Запад, аж до Берлина самого.

Дуга нестабильности распростерла крылья от Чечни до Югославии. Замок, центр этой дуги - Приднестровье, а ключом к замку является город Бендеры. Именно отстоявши Бендеры, мы помешали Молдове уйти в Румынию, ибо здесь был, есть и будет узел всех, приграничных с Балканами (с западным и мусульманским миром), проблем. Так это или не так, но необходимо признать, что геополитическое значение этого маленького города на этом куске земли несравненно больше его истинных размеров. И каким-то странным образом он, этот кусок земли, обратным порядком воздействует на те процессы, которые происходят во всей России.

По-видимому, именно этим определяется пристальное внимание к этому городу коррумпированных деструктивных сил, пытающихся не мытьем, так катаньем расправиться с Бендерами, теперь уже не военными, а экономическими способами добиться своего. Жизнь здесь нынче трудна и становится труднее день ото дня. Причин тому много. Стоят предприятия, рассчитанные некогда на всесоюзный и даже зарубежный рынок. Ткани, изготавливаемые на шелкоткацком предприятии, продавались аж в Эфиопию. Стоит, по сути, ткацкая фабрика, стоят десятки других, стоят военные заводы, стоят и предприятия легкой и перерабатывающей (той же консервной) промышленности…

Малы пенсии, а пенсионеров тут особенно много. Ибо здесь, на этой благодатной земле, в благодатном климате (почти субтропики!) оставались и уходящие в отставку офицеры, оставались, выходя на пенсию, люди из России, проработавшие тут несколько десятков лет и уже ставшие аборигенами. Кто же думал тогда, что наступит такое время, когда наша юная, но чрезвычайно хищная демократия путем инфляции мгновенно, в один глоток, съест многолетние накопления стариков и старух, а размер пенсий станет просто смешным (ни жить, ни умереть!) - и это тогда, когда уже нет сил что-либо начинать заново, когда жизнь прошла.

И это только один пример того, как удушают Приднестровье, стараясь погубить все то, что составляло славу республики и на что нацеливалась Румыния. Добьются ли силы зла своей цели? Сумеют ли погубить Приднестровье? Вот он опять, вечный Гамлетовский вопрос…

Владимир Тимофеевич ФОМИЧЕВ

Генеральному прокурору РФ

ЗАЯВЛЕНИЕ

в порядке ст. 109 УПК РФ

Прошли годы, а я не могу заглушить душевную боль, нанесенную мне т. н. правоохранительными органами. Газета “Пульс Тушина”, первая в стране, увидела подлинные лица лжереформаторов и публично их изобличала. Мы подвергли критике бывшего вице-мэра Москвы Станкевича, объявленного сегодня во всемирном уголовном розыске, губернатора Собчака, ныне скрывшегося за границу, показывали некомпетентность Ильюшенко, находящегося сегодня под арестом, прогнозировали рост профессиональной преступности в России и многое, многое другое, о чем только сегодня пишут или вещают средства массовой информации, запоздавшие с конструктивной реакцией.

Первый номер газеты вышел в ноябре 1989 года, последний - в сентябре 1992. Всего 30 номеров. Мы писали о попранной гордости великороссов, о необходимости возрождения русской государственности, объединения нации, о слабом чувстве национального самосознания.

Удары по “Пульсу Тушина” прокуратура стала наносить буквально после выхода первых номеров. Почти ежемесячно, то есть с каждым новым выпуском. Власти нашли способ разделаться с газетой - через возбуждение уголовного дела против редактора, под тем предлогом, что газета разжигала вражду между русскими и евреями. Меня как редактора газеты привлекли к уголовной ответственности за совершение государственного преступления по статье 74 ч. 1 УК РФ, хотя критика государственных или общественных деятелей еврейской национальности не является преступлением.

Целых шесть лет меня терроризировали, ежедневно угрожали арестами, устроили надо мной суд, который длился почти целый месяц, меня допрашивали, заставляли приносить различные справки и документы, меня лишили работы, отобрали помещение редакции, я потерял здоровье. Провокаторы добились своего - меня публично растоптали. Но я оправдан, я не совершил никакого преступления. Более того, отсутствие преступления было видно с самого начала следствия и суда, но прокуроры упрямо бросали меня на скамью подсудимых и остались безнаказанными. Прокурора Москвы Пономарева выгнали с должности, но он не понес никакой ответственности за утверждение обвинительного заключения, как и прокуроры из Генеральной прокуратуры, которые так же упрямо подстрекали или даже давили на подчиненных, чтобы они меня преследовали. Я требую их всех наказать.

Прочитал в русской патриотической газете “Наше Отечество” N 77 с. г. постановление о привлечение в качестве обвиняемого по ст. 74 УК РФ редактора Е. А. Щекатихина и ясно увидел, что российская Фемида вместо диалога с авторами публикаций снова пошла по пути репрессивных мер. Это происходит потому, что до сих пор не наказано преступление против правосудия фабрикаторов дела N 4522, привлекавших по вышеназванной статье к уголовной ответственности меня, заведомо невиновного. Иски о том, мои и моего защитника Хлысталова Эдуарда Александровича, заслуженного работника МВД, полковника милиции в отставке, оставлены без внимания, как и моя жалоба от 22 июня 1991 года на имя генпрокурора еще СССР т. Трубина. Как тысячи писем читателей “Пульса Тушина” в мою защиту, направленные в разные инстанции и до сих пор даже не приобщенные к делу N 4522, несмотря на неоднократные ходатайства защиты. Как семь отклоняющих постановлений по проверкам еще до возбуждения уголовного дела.

Возбуждено же оно было 9 сентября 1991 года прокуратурой Тушинского района города Москвы на основании заведомо ложного доноса А. З. Гасса, направленного на имя прокурора Москвы. Убедиться в том, что его заявление лживо, не составляет никакого труда - стоит лишь сверить цитаты, ни одна из которых не соответствовала текстам в нашей газете.

С декабря 1991 года по май 1994-го это уголовное дело прекращалось пять (!) раз, и столько же его возобновляли.

В сентябре 1992 года газета перестала выходить, а ее учредитель - центр “Пульс” - был продан. В августе 1993 года состоялся суд, после которого дело было возвращено для дополнительного расследования. И только 30 сентября 1994 года, через три с лишним года после его возбуждения, мое дело было прекращено окончательно “за отсутствием в действиях Фомичева В. Т. состава преступления”.

Длительное время Мосгорпрокуратура держала дело N 4522 на проверке и, видно, окончательно выдохнувшись в своей крючкотворной работе, недавно возвратила его в Тушино на хранение. Лишь в нынешнем сентябре я смог ознакомиться с ним в полном объеме.

За долгие годы столь пристального внимания к моей персоне не найдено не только достаточных, но и ни малейших доказательств какой-либо моей вины. Подтверждение тому - 18 (!) отказных материалов. Меня пытались упрятать за решетку лишь за то, что руководимая мной газета противостояла системе разрушения нашей исторической Родины и национальной жизни.

На эту тяжбу ушла десятая часть моих оставшихся за плечами земных лет, столько не осуществлено творческих замыслов! За следственный период я стал гражданином другой страны, живу при ином общественно-политическом строе, новых лидерах, пятом генпрокуроре… Не изменилось только мое положение. Я уподоблен тому беззащитному изгою, которого бросали к зверям и давали дубинку. То есть обладаю видимостью прав, и не более того.

О какой свободе личности в России можно говорить, пока не получат по заслугам ломавшие мою судьбу преступники от третьей власти? Их вина теперь сверхдоказана. Если вы этого не осуществите, то значит - творите очередной самосуд. И общество наконец убедится, что понятие “российская прокуратура” - миф ХХ столетия, даст ей точное определение, соответствующее противоположной сути.