6) Не сдѣлано различія между общимъ въ Росіи простонароднымъ языкомъ и местнымъ, или областнымъ, такъ что къ послѣднему отнесено все то, чего не слыхать и не видать было доселѣ на письмѣ или въ печати; поэтому:
7) Немалое число реченій. приписанныхъ самой ограниченной мѣстности, одной губерніи или даже уѣзду, употребительны почти повсемѣстно, по крайности по всему объему наречія, къ которому названная мѣстность принадлежитъ.
8) Объясненія не всегда вѣрны и ясны; напримѣръ: биленько, объяснено: привѣтствіе во время стирки бѣлья, въ Пермской губ. Но бѣленько вамъ — общее привѣтствіе прачкамъ, по всей Росіи, также точно, какъ хлѣбъ-да-соль, море-подъ-коровой (дойницѣ), тоненько-долгенько (пряхѣ), и пр.; буйвище слѣдовало бы перевести просто погостъ, кладбище. Бурлакъ и бурлака приписаны собствено Шенкурску и Каргополю, а о волжскихъ бурлакахъ ни слова! Гребло́ объяснено полной мѣрой; чего? гребло, собствено весёлко, которымъ сгребаютъ хлѣбъ или верхи́ съ мѣры; въ гребло или подъ гребло — полная мѣра. Грунь, не скорая ходьба, а хлынь, рысца конская. Занима́ться и въ Уфѣ значитъ то же, что всюду; мужикъ, а болѣе дворовый человѣкъ, говорятъ, ради вѣжливости: я этимъ не занимаюсь, предполагая подъ занятіемъ этимъ какое-либо художество; но языкъ галантерейный, какъ Гоголь его удачно назвалъ, можно бы исключить изъ словаря, и потому великатный, великатно, великатность, великатничать, ассаментальный, и тому подобныя выраженья, едва ли здѣсь не лишнія. Не знаю также, за что кошченка написано шч, а не щ, и приписано исключительно Опочкѣ, хотя и переведено общимъ словомъ: кошка! Объясненія допущены иногда довольно странныя, напр. «Осману́ть, сдавить постороннее вещество съ чего либо продолговато-круглаго, охвативъ и проводя по немъ сжатою ладонью»; не правда ли, ясно? Османуть то же что ошмыгнуть, обтереть. Вообще объясненія бо́льшею частію отрывочны, односторонни, показано одно только частное или переносное значенье; взглядъ для читателя весьма ограниченъ; ясно, что слова подбирались и печатались, какъ были присланы разными лицами, каждый изъ которыхъ объяснялся по-своему. Мѣстами находимъ цѣлыя изреченья, подъ соотвѣтствующимъ азбучнымъ порядкомъ начальнаго слова, хотя малое число такихъ поговорокъ показываетъ, что это не было принято за общее правило: Въ лоны годы, Въ мѣны придти, Мухры пришли, Здорово въ избу. Пріѣхать на всѣхъ парусахъ,— все это размѣщено не въ видѣ объясненія словъ: лоны, придти, мухры и пр., а каждое изреченье въ красную строку, по алфавиту, какъ особое слово. Стало быть и это зависѣло отъ перваго собирателя, который вѣроятно надѣялся, что запасамъ его, для печати, будетъ еще приданъ болѣе приличный видъ.
9) Есть также недоразумѣнья, основанныя на неразборчивости присланныхъ изъ губерній рукописей; напримѣръ: пака́че (получше), ни въ какомъ случаѣ не можетъ говориться во Владимірѣ, при самомъ низкомъ говорѣ на о; да сверхъ того здѣсь вмѣсто к надо читать н: поначе. Равно у насъ нѣтъ слова наговка, ни даже въ Ирбитѣ, и надо читать: начо́вка, ночо́вка, то-есть но́чвы, лотокъ. Надо тщательно прослѣдить весь словарь, чтобы распутать всѣ подобные, немаловажные для словаря, промахи, безъ этого числа́ ихъ опредѣлить нельзя, но ихъ не мало.
10) О неполнотѣ я здѣсь и говорить не смѣю: передъ нами одинъ только опытъ, за который мы должны быть чрезвычайно признательны, пожелавъ, чтобы нашлось болѣе подражателей и послѣдователей.
11) Наконецъ, о неудобствѣ расположенья этого словаря говорено было выше: не знаешь, какъ приступиться, какъ пользоваться этимъ дорогимъ подаркомъ. Гораздо полезнѣе бы расположить словарь такимъ образомъ, чтобы можно было, отыскавъ, сравни́ть реченія, и этому отвѣчалъ бы второй или пятый отдѣлъ предположеннаго мною словаря.
Кончимъ благодарностью за то, что́ есть и какъ оно есть. За Рускою Академіею неотъемлемая заслуга, что она первая издала словарь рускихъ областныхъ словъ.[7]
Іюль 1852. Нижній.
