Сегодня, например, «полка» (русский) и polka (польский) – горизонтальная поверхность для хранения и национальный танец. «Рука» (русский) и ruka (чешский/словацкий) – конечность человека и помощь в переносном смысле. «Диван» (русский) и divan (сербский/хорватский) – мягкая мебель для сидения и прилагательное «отличный, замечательный». «Зад» (русский) и zad (польский/чешский) – задняя часть тела и задача. «Сарай» (русский) и saray (болгарский) – постройка для хранения инвентаря и дворец. «Казна» (русский) и kazna (сербский/хорватский/болгарский) – государственная казна, сокровищница и наказание, штраф.

Эти примеры демонстрируют, что схожие по звучанию слова в разных славянских языках могут иметь разные значения, что может вызывать путаницу или быть интересным объектом для изучения с точки зрения лингвистики. Но представьте, что у вас вместо словарей и интернета просто пара десятков табличек, где на каждой слово «зад» записано одинаково – а значения везде разные. И где-то это поражение на фронте, где-то описание средства от геморроя, а где-то – новая должность визиря. В общем, труд ученых-востоковедов неоценим и многогранен. Но я даю это описание для того, чтобы дальше по тексту при чтении шумерского рецепта на лечение чего-нибудь вы понимали, насколько сложно это адекватно перевести. Ведь все сказанное относительно взаимозаменяемости терминов, названий, топонимов, характеристик и прочего применимо и к растениям, мазям и средствам. Ведь если в какой то области мята – это холодящая трава или слезы Иштар, то в другой вполне может быть бодр-лист или свежесть Нургла[46]. Что ставит перед нами еще одну проблему, до решения которой невозможно изобрести медицину как науку – отсутствие стандартизации записей и полученных знаний.

Любопытный факт: у шумеров символом медицинской профессии был божественный посох, обвитый змеями. Он принадлежал Нингишзиду, который был божеством подземного мира и плодородия. Его имя переводится как «Господин Доброго Дерева». Посох Нингишзиду символизировал власть над жизнью и смертью, а также связь с растениями и плодородием. Этот символ мог олицетворять обновление и возрождение, поскольку змеи были связаны с циклическими процессами природы благодаря линьке, что, собственно, символизировало возрождение и обновление. А в греческой культуре посох, обвитый змеями, известен как кадуцей (или кадусей), символ бога Гермеса. Кадуцей обычно изображается как жезл, обвитый двумя змеями, с крыльями на вершине. Гермес был вестником богов, покровителем торговли и проводником душ в подземный мир. Кадуцей символизировал мир и примирение, так как, согласно мифу, Гермес использовал его для прекращения ссоры между двумя змеями. Также в греческой культуре существует жезл Асклепия, бога медицины, представляющий собой посох, обвитый одной змеей. Жезл Асклепия стал символом медицины и исцеления и до сих пор используется в медицине по всему миру. История происхождения жезла связана с культом Асклепия, где змея считалась священным животным, олицетворяющим мудрость, исцеление и возрождение.

Так что в теории, когда на входе в какое-то медицинское учреждение вы видите на эмблеме посох с двумя змеями, то это символ либо бога торговли Гермеса, либо бога подземного мира шумерского царства Нингишзиду. То есть, по логике, это или коммерческое заведение, или морг. Но точно не отсылка к греческой медицине. О ней, а вернее, об ее отсутствии, поговорим в следующей главе.

Кадуцей шумеров

Медицинская библиотека Ашшурбанипала, например, является настоя-щим справочником врача, перечисляющим около 250 растительных веществ и 120 минеральных, по мнению современников, обладающих лекарственными свойствами. Наиболее распространенные минеральные агенты включали нитрат калия (селитру), известный как вяжущее средство, и хлорид натрия (соль) – принято писать, что это признанный антисептик. Но даже представить себе антисептическую повязку с солью мне сложно. Также упоминаются сера и квасцы. Сборник служит скорее примером описательного процесса, нежели примером появления лекарств. Как в том анекдоте с чукчей[47].

Подготовка и использование лекарств

Что действительно шагнуло немного вперед, так это систематизация. Ведь описывать тоже надо уметь. А с написанным надо что-то делать. Развивалась письменность. Традиции, изложенные в рецептах, стали укореняться. Теперь это не просто охапка хрен-пойми-чего (хрен в данном случае – это Armorácia rusticána, многолетнее травянистое растение), а лекарственные средства. По мнению шумеров. К простому описанию что-то начинало добавляться. Травы могли храниться в свежем или сухом виде, пока не были нужны, после чего их готовили и смешивали с различными веществами для внутреннего или наружного применения в соответствии с хранимым рецептом.

Пиво. Любимым «смешивателем» в Месопотамии было пиво, но это даже близко не тот чудесный лагер или «ипа», что можно так легко купить в наше время, если вам больше 18 лет. Предки варили, по сути, речную/озерную/болотную (какую нашли) воду с зерном. А потом под воздействием естественных дрожжей, которые есть везде и всегда, это все сбраживалось – и затем пилось. В этом ни вредного алкоголя, ни пузыриков особо нет, но зато нет и бактерий. А так как никто про них не знал, то простое наблюдение: пил кислую брагу – живой, воду из ручья – мертвый, превалировало над вкусовыми и эстетическими понятиями. Но это именно кислая брага, а не осветленный, отфильтрованный пастеризованный пенный напиток. Это бродящая разбавленная каша, еще и скоропортящаяся. Еще было молоко, мед и вино – они выполняли ту же функцию. С некоторыми нюансами.

Вино. Вино само по себе, как продукт, получаемый в результате брожения, обычно считается относительно безопасным, поскольку алкоголь и кислоты, содержащиеся в нем, создают неблагоприятные условия для роста большинства патогенных микроорганизмов. Однако я пишу про вино и виноград, и у вас наверняка в воображении появляется пышная гроздь винограда, сладкая и сочная, с легкой патиной влаги, прямо из холодильника, и каждая виноградинка как бы сама тоненьким голоском говорит: «Съешь меня!» Если сейчас зайти в продуктовый, то можно найти селекционно-гэмэошные чудеса, где каждая виноградина размером чуть ли не с абрикос.

К примеру, сорт Ruby Roman – это виноградины 4 сантиметра в диаметре каждая. А еще бывает виноград без косточек, что в природе в принципе – идиотизм, ведь растение должно размножаться. Если у него нет косточек в плодах, значит, оно не жизнеспособно. Но до появления селекции и генетики в XIX веке весь процесс был интуитивен и ненаучен. Есть множество трудов на эту тему, где в качестве одного из самых шокирующих доказательств приводят средневековую живопись фруктов и их же описание. Когда арбуз раскрывали молотком и долотом, а виноград в сыром виде вообще не ели, потому что он был близок по своей сути к дикому. Маленькие толстокожие плоды с большим количеством семян, около 0,5 сантиметра в диаметре. И это-то как раз с точки зрения природы вполне оправданно. Толстая кожа, много семян – максимум выживания. Но даже мелкие горькие бананы, крохотные финики и дикие груши со средневековых картин не могут идти ни в какое сравнение с шумерским рынком фруктов, ведь между ними не одно тысячелетие, а значит, плодовые культуры были еще ближе к диким. А дикие были еще более дикими.

А еще не было удобрений, ирригации, разных сортов, учебников по сельскому хозяйству, поэтому говорить о вине у шумеров в том виде, как мы себе его представляем, нет никакого смысла. Представьте себе, каково было бы из дикой вишни, или малины, или земляники варить вино?