— Неправда! Не смей так говорить!

Слова доносились до Родни как сквозь туман. Обе были в сотнях миль от него, поглощенные битвой, смысла которой он не понимал, и которая не имела никакого отношения к делу. Кэролайн проигрывала, потому что от ярости была не в состоянии четко выговаривать слова. Рядом с ним оказалась совсем незнакомая женщина, и он смотрел на нее в немом изумлении.

Смутно он осознал, что Шумитра повернулась к нему, и что она вне себя от бешенства:

— А ты! Прокрался сюда оскорблять меня, потому что она тебе велела! Ничтожный дурак! Слепой, жестокий и тупой дурак! Дурак-англичанин! С чего я должна помогать тебе, или твоему сыну, или этой белой крысе?

Он метнулся вперед. Глаза его загорелись сумасшедшим огнем, а голос сорвался в крик:

— Если хоть волосок упадет с головы Робина, я проломлю череп твоему сыну прямо у тебя на глазах! Богом клянусь, мы вернемся, и вернемся с огнем и мечом! Мы вас, черномазых выродков, на медленном огне поджарим. Будем вас четвертовать, вешать, кишки ваши на штыки наматывать.

Он задыхался, скаля зубы, и едва мог различить ее из-за кровавого тумана, застилавшего глаза: в этом тумане извивались, корчась в агонии, индусы, а он сам хохотал как сумасшедший, глядя на эти порожденные пыткой корчи.

Он остановился, с трудом перевел дыхание, и холодно сказал:

— Изволь отправить нас под охраной в Гондвару.

Когда он повысил голос, в комнату торопливо вбежал деван с двумя часовыми. Они встали прямо у него за спиной, но рани не обращала на них внимания. Она вскочила на ноги, зрачки у нее расширились, и теперь в ее глазах читался ужас. Он услышал, как она шепчет:

— Шиварао! Только не он!

Но потом ее снова охватила ярость, и она плюнула ему прямо в лицо.

— Слушай! Я, Шумитра Лакшми Раван, правительница при двадцать седьмом радже Кишанпура, и я говорю тебе — вы, англичане, не вернетесь. Вас выкорчуют из Индии как сорняк — без остатка. Неужто ты рассчитываешь уцелеть в Гондваре? Гондвара падет, когда настанет ее час, а следом и вся Индия.

Она понизила голос и вместо гордости ее речь налилась обидой и ядом:

— Кто ты такой, чтобы просить меня? Я тебя ненавижу. Я была бы рада, если бы вас всех перебили, но тебя — тебя бы я задушила собственными руками!

Она выбросила руку к его лицу. Кэролайн ахнула и рванулась вперед. На левой щеке рани проступили три длинных царапины и стали быстро наливаться кровью. Солдаты схватили Кэролайн и оттащили ее. В тишине рани опустилась на подушки и залилась истерическим смехом, вскрикивая и качаясь из стороны в сторону. Солдаты удерживали Кэролайн, а Родни чувствовал, что в поясницу ему уперлось дуло пистолета.

Деван сделал знак, веля всем покинуть зал, и в молчании они поднялись наверх лестницами и переходами: сначала солдат, за ним Кэролайн, потом снова солдат, и следом Родни. Деван шел последним.

На полу стояли два оплывающих светильника, отбрасывавших на потолок извивающиеся тени. Появление Родни и Кэролайн заставило все разговоры смолкнуть, а взгляды — устремиться на них. Он подождал, пока с грохотом не захлопнулась дверь, потом отошел в самый дальний угол и прошептал:

— Подойдите ко мне, пожалуйста. Это очень важно.

Они беспорядочно подтянулись к нему. Маккардль вел Гейгана за руку. Когда все собрались вокруг него, он увидел, какие застывшие у них лица, и заметил, что Делламэн хмурится. Он сказал:

— Слушайте. Рани поддерживает мятежников. Если нам не удастся бежать, мы станем пленниками на долгие месяцы. Это в лучшем случае. А в худшем…

— Она прикажет нас убить.

Кэролайн говорила очень спокойно. Она стояла рядом с ним, изучающе глядя на всех остальных. Он по очереди переводил взгляд с одного лица на другое. И по очереди они отводили глаза.

Делламэн схватил его за руку:

— Вы сошли с ума! Как мы можем бежать? И даже если у нас получится, что нам делать дальше без еды и денег? Сколько шансов выжить будет у вашего сына? Или у ребенка миссис Белл? Это бред! Рани достойно обошлась с нами. Она защитит нас!

— Тогда почему нас держат в этой комнате под стражей?

— Для нашей же собственной безопасности! Деван мне так и сказал. И какая разница, почему? Мы не хотим бежать. Говорю вам, вы сошли с ума. Рани всем обязана нам, англичанам. Чистое безумие полагать, что она причинит нам вред. Я ее хорошо знаю и имею на нее влияние.

Он повернулся к остальным:

— Верьте мне, друзья мои. Я — ваш комиссар.

Кэролайн яростно прошептала:

— Мистер Делламэн, истина все равно выплывет на свет Божий, как бы вы не старались спрятать ее даже от самого себя. Вы брали у нее взятки, вы позволили ей заниматься контрабандой, а она организовала мятеж прямо у вас под носом. Вы сами связали себе руки. Вы отвечаете за этот мятеж! Только не надо глупостей. Я тоже отвечаю. Капитан Сэвидж отвечает, все, кто здесь есть, все за него в ответе. Теперь это не важно. Нам надо бежать.

Родни прервал разговор:

— Мы с мисс Лэнгфорд собираемся бежать. Кто с нами?

Мистер Делламэн бросился к двери с криком:

— Я все расскажу рани. Вы сошли с ума, вы оба сошли с ума! Вы погубите и себя, и всех нас!

Джон Маккардль бросил взгляд на Родни и внезапно сказал:

— Прежде, чем вы уйдете, комиссар, позвольте на пару слов.

Делламэн заколебался. Родни подбежал к двери и прислонился к ней спиной.

Маккардль, сжимая в руке небольшой скальпель, выступил вперед и сказал, уводя Делламэна:

— А сказать я хотел вот что: если Родни и мисс Лэнгфорд хотят бежать, ты им мешать не будешь. Так что сиди смирно, а не то я тебя порежу на мелкие кусочки. Поторопись, Родни. Это должно быть нетрудно. Я с вами.

Он кивнул на широкие окна. Кэролайн, торопливо переходя от койки к койке, срывала с них простыни и рвала их на ленты. Остальные сгрудились кучками, перешептываясь, споря и наблюдая. Родни подбежал к левому окну и взобрался на широкий каменный выступ, пробитый в стене. Он схватился руками за фигурную решетку и потянул. Посыпалась штукатурка. Присев на корточки, он потянул сильнее. Решетка выпала целиком и рухнула на камни выступа. Он выглянул наружу. Далеко внизу в черном атласе реки отражались звезды. Он наклонился вперед, оценивая расстояние: да, пятьдесят или шестьдесят футов.[106]

— Сахиб, не надо так высосываться. Это опасно!

Голос прозвучал прямо над ухом. Он невольно дернулся и быстро огляделся по сторонам. В десяти футах[107] у него над головой с крепостной стены свесились два солдата. Они смотрели прямо ему в лицо. Оба были вооружены: на фоне неба покачивались иглы штыков. Он нырнул обратно в комнату и опустился на пол.

В углу, с мокрым поблескивающим лицом, скорчился Делламэн. Вместо Маккардля роль охранника выполнял Гейган. Он молча держал Делламэна за горло. Маккардль вместе с Кэролайн торопливо связывал ленты в веревку. Когда появился Родни, она подняла глаза. Он потряс головой и молча показал на потолок. Он лихорадочно думал. Вбежал в ванную — бесполезно. Захватить часовых врасплох и прорваться силой? Не хватит ни людей, ни оружия.

Пальцы Кэролайн проворно летали от узла к узлу. Стоя на коленях и продолжая свое занятие, она сказала, не поднимая головы:

— Они ведь… время от времени… убивают людей… прямо здесь, во дворце… И куда они… девают тела?

— Потайные колодцы? Да, во всех таких дворцах они есть. Я как-то видел их в Агре. Здесь, вероятно, они тоже имеются. Но это в темницах, гораздо ниже.

— А если им надо… избавиться… от почетного гостя? Не нести же тело… через весь дворец?

— Возможно, но…

Он пожал плечами. Маккардль, прислушивавшийся к разговору, перебил:

— У нас нет времени на болтовню. Надо поднять ковры, особенно под этой диванной штуковиной.

Веревка была готова, и они втроем принялись за дело. Миссис Белл, стискивая своего ребенка, слезла с дивана, глядя на них безучастным взглядом. Толкая диван, Родни внезапно понял, что они только зря теряют время. Бежать невозможно. Им лучше смириться с тем, что их ожидает. Может, рани и защитит их.