«Повторяй за мной», - услышал я в своей голове, а затем все тот же шепчущий голос затянул речитатив на неизвестном мне языке.
Я кое-как повторял за демоном туго ворочающимся во рту языком и непослушными губами, наблюдая, как нанесенные порезы раскаляются багровым огнем, и от тела повеяло странной синевато-серой дымкой, которая втягивалась в меня. Тело старикашки побледнело, начало иссыхать, скорчилось, превратившись в высохшую мумию, а я в свою очередь почувствовал, как мои раны медленно затягиваются, тело наливается теплом, а еще через несколько мгновений я наконец снова почувствовал первые гулкие удары где-то внутри. И я не сразу понял, что это были первые робкие попытки биться моего вновь запустившегося сердца.
«Ну наконец-то, старый ублюдок сдох! Свобода!!» - снова слышу я в моей голове чужой голос, на этот раз с победными нотами.
Накатывает слабость, руки дрожат, а ноги отказываются держать. По всем конечностям словно бьет электричеством, щиплет и колет. Ощущение складывалось такое, что я отсидел все руки и ноги сразу, и теперь пытаюсь встать и удержаться на ногах ровно. В глазах снова начинает темнеть, хочется просто прилечь и отдохнуть, потерять сознание. Одновременно просыпается дикая, буквально нестерпимая жажда.
- Эй ты, - позвал я неуверенно. - Как тебя там… Что со мной такое? Почему так хреново…
«Это тело еще помнит, что было мертво, - отозвался шепот в голове, - ему нужно восстановиться и перестроиться. Скоро ты будешь в норме. И помни, у тебя тридцать дней, и время пошло. Советую провести их на полную, хахахаха!» - тварь в моей голове расхохоталась тонким женским голосом.
Корчась на негнущихся ногах и придерживаясь за стены, я пополз к ступенькам железной лестницы – ведущей прочь из подвала. Кое-как нащупал в темноте рычаг, надавил на него, и книжная полка, загораживающая выход – отъехала прочь. Выбрался из библиотеки в коридор, добравшись до ванной комнаты, повернул кран, включив подачу воды, и принялся жадно пить. После нескольких крупных глотков, желудок скрутило, и меня вытошнило прямо в ванную какой-то желто-зеленой отвратительной дрянью. Кое-как пересилив себя, я снова напился и снова опорожнил желудок. После третьего раза, наконец стало полегче, и я осел прямо тут на пол, незаметно для себя отъезжая.
Не могу сказать, сколько времени я провалялся на полу в ванной. Пришел в себя от терзающей меня жажды – и не отходя далеко снова напился воды. Попробовал подняться, и тело неожиданно легко послушалось.
«Проснулся наконец, спящий красавец! Целый день потратить на сон - как же расточительно, в твоем-то случае. Ты же помнишь, тебе осталось двадцать девять дней, не стоит растрачивать их впустую!» - напомнил о себе все тот же голос в голове, который, как ни странно, постепенно начал приобретать мелодичные женские тона и кокетливые нотки, вместо сухого и хриплого дребезжания.
В голове разом прояснилось. Промелькнул флешбэк, и я мигом вспомнил все, что пережил за последние двое суток, от чего мне снова захотелось проблеваться…
Ведь начинался день как обычно: учеба, прогулка, да и поручение старого Лусиано, по договоренности с которым я приглядывал за его домом, раз в месяц кормил собак, пока день или два старик отъезжал по своим делам. Да уж, знать бы заранее, какая на самом деле мразь скрывается под видом добродушного старичка-итальянца, два года, назад купившего дом за пару кварталов от того, где жили мы с мамой, и переехавшего сюда доживать свой век.
Выполнять мелкие поручения для Лусиано, и присматривать за домом – отличная и непыльная была подработка… по крайней мере так мне казалось изначально. Представил все, что со мной произошло за последние двое суток, и во что мне в итоге выльется это знание… Но уже поздно сожалеть.
Выбравшись в гостиную, я приблизился к зеркалу в пол и критично осмотрел себя сверху донизу. Ну да ну да… Раньше я себе нравился куда больше. Лицо, которое до этого было вполне фотогеничным и аккуратным – теперь представляло из себя сплошной синяк: гематома на левой щеке распухла до размеров давленого грейпфрута, а радужки глаз, которые были раньше светло-голубыми – стали черными с красноватым отливом. Довершали это веселую композицию залитые кровью пополам с чем-то еще джинсы. И не важно, что кровь моя собственная - в таком виде домой точно не пойдешь – прохожие заметят, или еще более вероятно охрана поселка на камеры увидит, и здравствуй полицейский участок. Но и тут оставаться не стоит: мать уже наверняка оборвала телефоны больниц и моргов, и сюда обязательно кто-нибудь заявится в процессе моих поисков – это вопрос недолгого времени. О том, как объяснить свое присутствие в чужом доме, посреди ночи (на часах было без пятнадцати два) да еще и с двумя садистски изувеченными трупами в подвале – даже думать не хотелось. Логика с позором спряталась в глубины сознания, уступив место липкому страху.
С другой стороны… а какая мне теперь разница? Через двадцать девять дней мне будет все равно, пусть хоть в тюрьму засадят, или на казнь отправят. Демон в любом случае не даст себя убить, а когда он присвоит мое тело…
«Что, уже готов сдаться? Ты прав, зачем, собственно, тянуть, спрашивается. Уступи мне это тело сейчас, и я быстро справлюсь с проблемой».
- Отстань, шизофрения, - буркнул я. - Твое время еще не пришло.
«Как знаешь. Но если что, я всегда готова, только позови».
Не слушая звучащий в голове голос, я медленно опустился в кресло у окна, рядом с журнальным столиком, на котором помимо рамки с фото и чахлого фикуса стоял графин с темной жидкостью и пара бокалов под виски. Проигнорировав бокалы, я открыл пробку и сделал несколько глотков прямо из горла, а затем закашлялся – напиток оказался очень крепким. Перед глазами все поплыло – алкоголь пополам с проступившими на глазах слезами превратили обзор в сплошное мутное месиво. Зато страх постепенно отступал, уступая место спокойствию и расслабленности.
Как ни странно, вместо того, чтобы начать путаться в своих мыслях – я почувствовал, как в голове наоборот прояснилось. Я сделал глубокий вдох, огляделся вокруг. Задумался.
Итак, что мы имеем? Дом был пустым, да это и не удивительно, с учетом того, что старый Лусиано огородил купленный особняк высоченным забором и жил затворником, ни с кем не общаясь, и никого вовнутрь не пуская. Насколько я знал, родичей у него тоже не было, за все время никто ни разу его не навещал. Значит, по крайней мере сразу его не хватятся. Главную опасность представляет только мое отсутствие дома достаточно долго, чтобы мать заявила в полицию, а те в свою очередь пришли сюда опросить Лусиано. Поэтому, нужно возвращаться домой как можно скорее. Сидеть тихо как мышь под веником. Осталось придумать, где я пропадал эти два дня, как получил эти раны на груди и как вообще выжил… Хотя стоп. Рана…
Я пощупал свою грудь. Рана отсутствовала, кожа груди была идеально чистой. Похоже демон исцелил опасную рану. А вот на гематому на лице – не расщедрился. Но уже легче по крайней мере. Осталось придумать, что случилось со мной и моими шмотками…
А, собственно, чего тут думать? Самый надежный вариант – он же самый простой и логичный. Завис после универа у одногруппников, пригласили на днюху, попал на вписку, там надрался, шмотки и телефон украли… Вполне себе рабочая легенда для матери, да и для любого слишком любопытного чела вполне сгодится.
Кое-как поднялся на ноги, прошелся по всем комнатам первого этажа, чтобы опустить и подкрутить везде жалюзи. Нашел возле входа на крючке брелок с ключами и встроенным ДУ электронных замков ворот. Хотел было уже выйти на улицу, но бросил взгляд на себя в зеркало и передумал. Вместо этого, поднялся на второй этаж, в спальню чертова сектанта, и порылся в шкафах на предмет каких-нибудь шмоток, которые решил позаимствовать. На одной из полок помимо старых брюк и футболок явно слишком уж большого размера – неожиданно обнаружились скомканные и утрамбованные в пакет джинсы и спортивная куртка, пропахшие старьем, видимо принадлежало это все кому-то другому, но по крайней мере одежда была неброских цветов, и всего на размер больше моего. Здесь же, в ящике стола обнаружился и кошелек с банковскими картами, правами, и плотной стопкой пятитысячных купюр. И пистолет, к которому потянулась было рука, но я ее сразу одернул.
