В. Б. “Память” - одна из первых патриотических национальных русских организаций. Почему не в состоянии даже патриотические организации России объединиться? Даже я не вижу ничего зазорного, когда люди имеют разные исходные установки: у Николая Лысенко - одна, у Баркашова - другая… Ради Бога! Но есть какие-то моменты, когда должны все объединиться и показать, что есть мощная политическая сила. Я все время говорю: вот “Саюдис” в Литве, “Рух” - на Украине. Это враждебные нам силы, но это национальные силы. Или “Солидарность” в Польше. Или даже взять Италию. Премьер-министром два года тому назад стал представитель национальной партии Берлускони… Мы видим мощную политическую силу на основе национальных движений. Возможно ли в России создание мощного национального движения?
Д. В. Возможно! Но организацию эту создадут не спецслужбы, и вождя нам дадут не в качестве определенной приманки. Объединятся люди, любящие Россию и чувствующие себя русскими. Меня мои амбиции не интересуют, мое тщеславие не интересует, меня интересует дело. Я вам задаю тот же риторический вопрос, который вы задали мне: что же мы, русские люди, у которых льются кровавые слезы, мы не можем объединиться?
В. Б. Естественно, службы были и будут в каждой стране, и они будут раскалывать оппозиционные организации. Но я уверен, что если бы национальная стихия русского народа шла на подъем, можно было создать национальное мощное движение, сделать его одной из ведущих политических сил России, никакие бы спецслужбы этому не помешали.
Д. В. Вдохновить может только духовный лидер. Куда Валентин Распутин подевался? Василий Белов?
В. Б. Дмитрий Дмитриевич, сразу отвечаю. Я вот 20-30 лет внимательно слежу за публикациями в патриотических изданиях, я вам скажу откровенно, - то, что делали патриотические идеологи из писателей, художников в Польше, в Литве, это было каплей, по сравнению с тем, что делали Распутин, Белов, Глазунов, Шафаревич, Куняев… Достаточно было в Грузии Звиаду Гамсахурдия слово сказать, воспламенилось все. Валентин Распутин кричал 10 лет, Василий Белов кричал 20 лет. Игорь Шафаревич говорил такое, что не осмеливался сказать никакой Валенса. И все шло почти впустую. У Ле Пена, при всем его могуществе и политической силе, в окружении нет ни одного такого крупного художника или писателя. В нашем патриотическом движении десятки писателей, художников, музыкантов мирового уровня. Духовных наставников хватает, паствы нет.
Д. В. Вы не дали мне договорить. Это очень сложная взаимосвязь. Скажите, много Распутин по телевизору выступает? Да, мы водили хороводы по клубам, по домам культуры и определенную часть людей воспитали. Слава Богу, что нация не выдохлась совсем. Генератор все-таки существует. Пусть он со сбоями работает, пусть где-то вышибает предохранитель. Если бы он не работал, мы бы с вами не сидели здесь и не брали интервью друг у друга. И газет не имели, таких, как “Завтра”. Значит, мы еще живы и с нами еще считаются. Все-таки Распутин, Белов, Глазунов и другие творцы сумели сделать главное - они все-таки заронили в сознание людей искру патриотизма. Ваших личных публикаций, Владимир Бондаренко, сколько было. Они все-таки доходили до людей. Но надо учитывать, что кастрация нации продолжалась десятилетиями.
Я много по деревням езжу и вижу, люди до такой степени не информированы, единственное, что они там смотрят, это телевизор. А вы видите, что по телевизору идет. Что люди находят среди потоков этого дерьма?
В. Б. Дмитрий Дмитриевич, а есть у вас надежда на кого-то из нынешних лидеров?
В. Д. Почему мы сегодня не видим выдвинутого как бы из недр народа лидера? Потому что народу все время дается возможность не умереть. Ему дается вроде бы возможность жить плохо, но всегда есть надежда, что можно жить лучше. Человек все время живет в ожидании, пока не уйдет на тот свет.
Надо раздвинуть границы своей квартиры, превратив эту квартиру прежде в национальный окоп, и раздвинуть именно границы своей квартиры до национальных границ государства, чтобы не мирок тухлый был уделом нашей защиты, а в целом Отечество.
В. Б. Дмитрий Дмитриевич, вы и ваше движение идете на московские выборы. Вы надеетесь, что у вас и ваших друзей есть шанс победить, или вы используете эту предвыборную трибуну для разворачивания своих лозунгов, программ, прекрасно зная, что в Москве у патриотов практически шансов никаких нет.
Д. В. Вы знаете, я осуждаю простой народ в Москве. И пусть не ноют они, что плохо живут. Они будут жить еще хуже. Причем уверен, что в ближайшем будущем. Может, есть еще капелька возможности как-то достучаться до людей, убедить их, что они погибают. Государство наше - это мой дом, умирать мне здесь, а не за границей. Поэтому мы идем на эти выборы в московскую Думу, чтобы донести до людей хотя бы знание того, что есть русская борющаяся сила. Если я найду человека, который будет более сильно, более грамотно, чем я, вести работу, я встану у него передовым воином. Меня ничто не интересует: ни знания, ни регалии, меня интересует дух борьбы, дух битвы за Родину. Вот что меня интересует. А не то, кто будет там ходить в эполетах или погонах рядовых. В период войны не маршалы ковали победу, а солдаты. И победили.
В. Б. И кто же способен в России привести народ к Победе?
Д. В. Отвечаю: я, и только при одном случае - если я возьму власть, а я могу взять власть, если народ в меня поверит. Если же найдется лучший человек, я пойду за ним и мы осуществим победу вместе с этим человеком. Не будет этого человека, встанет кто-то третий, но принесет нам решение национальной доктрины, и мы, объединившись вокруг него, все равно приведем к победе нашу великую державу. Я верю в наш великий измученный народ, я знаю, что любой отец, мать больное дитя не выкинет в форточку, а вылечит, приведет к выздоровлению и сделает могучим. Россия возродится, у нее колоссальный потенциал, огромное сердце, великая история, которой нет ни у одного государства. Огромнейший пантеон святых, которых не имеет никто в мире.
