На полу растеклось отвратительное пятно, и Натка возблагодарила небесные силы за то, что в этой квартире на полу кухни плитка, а не линолеум. На том бы тут же образовалось черное пятно, которое не выведешь. А менять весь линолеум – дело хлопотное, да и по нынешним временам дорогое.

До возвращения Сеньки из школы, а Таганцева и Насти из детского театра, куда Костя повел дочурку, оставалось минут сорок. За это время предстояло не только убрать квартиру, но и все-таки приготовить обед. А всему виной неуемные фантазии. Уж сколько бед из-за нее у Натки случилось, и не перечислишь.

Орудуя тряпкой и химическими средствами, разъедающими жир, она все равно то и дело возвращалась к ситуации со съемками детей в кино. А что, может, Лена и права. В конце концов, Мишка у нее действительно еще слишком маленький. С годовалым ребенком по кинопробам особо не наездишься. С этим Натка была согласна.

Да и деньги Лене не особо нужны. Точнее, нужны они всем, но у Лены финансовый вопрос остро не стоит. Виталий ее их с сыном вполне обеспечивает, да и у нее самой зарплата немаленькая, судейская. А вот им с Костей лишняя копеечка в качестве прибавки к жалованью вовсе бы не помешала. Ипотека – вещь дорогая, да и двое детей больших расходов требуют. Другое дело – Сенька. Он и симпатичный, и выносливый, и ответственный. Да и деньги карманные ему уже нужны. Наверняка он с энтузиазмом воспримет идею заработать их самостоятельно.

Натка знала, что одним из непререкаемых авторитетов для ее сына Арсения является двоюродная сестра Санька, дочка Лены. Та, еще учась в школе, начала самостоятельно зарабатывать, заведя в интернете блог, посвященный красоте и моде. На данный момент студентка второго курса Александра Кузнецова так крепко стояла на собственных ногах, что в материнской помощи совершенно не нуждалась. И Натка знала, что в глубине души Арсений ждет не дождется, когда сможет стать похожим на Сашку.

Конечно, одиннадцать лет не девятнадцать, но если есть возможность сниматься в кино и зарабатывать на этом деньги, так почему бы и нет. Точно, она сегодня же обязательно поговорит с Сенькой. Придя к этой утешительной мысли, Натка домыла кухню, быстро напекла блинов и к приходу своей семьи успела накрыть стол.

– Чего начудила? – спросил у нее Таганцев первым делом, практически сразу после того, как разделся, вымыл руки и дал возможность Насте высказать все восторги по поводу посещения кукольного театра.

– С чего ты взял, что я что-то начудила? – нахмурилась Натка.

Она никак не могла привыкнуть к тому, что Костя видит ее насквозь, словно рентгеном просвечивает.

– Глаза у тебя блестят, а в кухне горелым пахнет. Ты, конечно, проветрила, я понимаю, но запах до конца не ушел. Готовишь ты хорошо, значит, тебя отвлекло что-то важное. Над чем ты таким думала? Зная тебя, предположу, что над чем-то сомнительным.

– Вечно ты меня оговариваешь, – надулась Натка. – Ничего экстремального я не придумала. Подумаешь, блины сгорели.

– Блины у тебя вкусные. Я семь штук съел, – сказал Костя. – Наташа, давай выкладывай. Ты записала Настю на прыжки с парашютом? Решила сделать пластическую операцию по увеличению груди? Хочешь, чтобы в отпуске мы сплавлялись на байдарке по горной реке? Если что, я согласен только на последнее.

– Тебя что, моя грудь не устраивает? – подбоченилась Натка.

Обсуждать свою новую идею с мужем она не собиралась. По крайней мере, до тех пор, пока не получит Сенькино согласие. А лучший способ защиты, как известно, нападение. Расчет оказался правильным. Таганцев тут же прикусил язык и кинулся уверять, что Натка самая лучшая, грудь у нее великолепная и его вообще все в ней устраивает. Она подулась для вида, а потом, убедившись, что разговор ушел в безопасное русло, «простила» мужа, подумав про себя в который уже раз, что мужчины все-таки очень предсказуемые существа.

Поговорить с Сенькой ей удалось только вечером, когда Костя пошел укладывать Настю спать и читать ей перед сном. Была у них такая ежевечерняя традиция. Сын сидел в своей комнате и резался в какую-то компьютерную игру.

– Сеня, мне надо с тобой поговорить, – торжественно начала Натка.

Он с подозрением посмотрел на нее:

– Ма-а-ам, что ты опять придумала?

Нет, она, пожалуй, погорячилась, когда сказала, что Таганцев положительно влияет на Сеньку. Вовсе нет. Вот это неверие в ее способности у одиннадцатилетнего пацана именно от отчима. Больше неоткуда.

– Сень, а ты хочешь зарабатывать собственные деньги?

Подозрение в глазах сына стало еще ярче.

– Хочу. А делать что надо? Надеюсь, не почку продать.

– Что за глупости? – возмутилась Натка и рассказала свою идею с кинобизнесом.

Сенька выслушал ее с выражением скепсиса на лице.

– Мам, ни в каком кино я сниматься не буду, – вынес свой вердикт он. – Меня кинокарьера вообще не интересует. Я же не девчонка. Я хочу спортом заниматься, а потом бизнес открыть.

– Какой бизнес? – растерялась Натка.

– Мам, к тому времени, когда это станет возможным, я решу какой. Ситуация на рынке меняется по несколько раз в году, а ты хочешь, чтобы я сейчас принимал решение, исходя из нынешней конъюнктуры? Это неразумно.

Натка смотрела на сына во все глаза. Ну, надо же, как он успел вырасти. А может, это не Костино влияние, а Виталия Миронова? В конце концов, мужчина ее сестры проводит с ними достаточное количество времени, и с Сенькой у них отношения хорошие. Вот и нахватался мальчишка от солидного бизнесмена.

– Вот когда решишь, тогда и будет бизнес, – упрямо сказала она. В конце концов, ее влияние на сына должно быть самым главным. Разве не так? – А пока можно походить по кастингам, сыграть несколько ролей, заработать деньги. Ты же хочешь игровую приставку? Вот и купишь ее сразу, без того, чтобы деньги чуть ли не год собирать.

– Приставку мне Виталий Александрович на день рождения подарит. Он обещал, – сообщил Сенька, опять вспомнив Миронова. – А в кино я сниматься не буду. Если тебе так хочется иметь в семье кинозвезду, то с Настей этим занимайся, а от меня отстань.

Проиграв эту битву вчистую, но решив, что война пока не окончена, Натка отползла на стратегически правильные позиции, решив дать сыну временную передышку. Она прошла в спальню, расстелила постель, сходила в душ, улеглась и стала ждать мужа, от скуки снова щелкнув пультом телевизора.

На экране появился другой турецкий сериал, который Натка не смотрела, потому что шел он по вечерам, когда она была обычно занята семейными хлопотами. Она, правда, знала, что главного героя – такого же высоченного и накачанного красавца, с густыми волосами и ярко-синими глазами на мужественном лице, – зовут Сулейман, а его возлюбленную Ирада.

Как и положено в сериале, эта парочка все время боролась с какими-то серьезными обстоятельствами, мешающими им быть вместе. В какой точке они находились сейчас, Натка не знала, и погружаться в хитросплетения сюжета ей не хотелось. Сейчас придет Костя, и можно будет заняться своей личной жизнью, а не чужой.

– Ирада, Ирада, подожди, не уезжай, возьми меня с собой.

На экране за готовящейся сесть в машину героиней бежала маленькая девочка, лет пяти, по виду ровесница Насти.

– Айгуль, зачем ты идешь за мной? Возвращайся домой. Отец увидит, накажет тебя.

Девочку показали крупным планом, и на ее личике, немножко похожем на лисью мордочку, застыло настоящее страдание. Глаза, Натка видела это отчетливо, наполнились слезами, такими прозрачными, как вода в горном озере. Эта малышка играла почище любой известной актрисы. У нее, несомненно, был талант.

Натка тут же представила в этой сцене Настю, с ее ангельским личиком, голубыми глазами и льняными кудряшками. Боже мой, да зрители бы рыдали, увидев ее дочку в такой сцене. И кто сказал, что Настя менее талантлива? По крайней мере, она научилась прекрасно владеть своим телом, катаясь на коньках, и даже участвовала в ледовом шоу. Пусть и в качестве шестнадцатого эльфа, но все же.