Да она прикалывается над нами! Неужели миссис Спирс правда верит, что я открою ей свои сокровенные мысли и чувства? Да я ими даже с мамой не делюсь, так с какого перепугу я выложу их учительнице по английскому?
Естественно, я и словом не обмолвлюсь о том дневнике, который уже веду. Там слишком много информации, которую не должен знать никто. Например, то, что моя мама ждет ребенка от моего учителя по алгебре.
В общем, придется завести второй дневник. Поддельный. Вместо сокровенных мыслей и чувств буду записывать туда всякое вранье и сдавать в конце недели.
Я очень опытная врушка, между прочим, так что вряд ли миссис Спирс о чем-то догадается.
ДНЕВНИК
(английский язык)
Мии Термополис
НЕ СУЙ СВОЙ НОС В ЧУЖОЙ ВОПРОС!
ДА, ИМЕННО ТЫ,
ЕСЛИ ТОЛЬКО ТЫ НЕ МИССИС СПИРС!!!!!
Введение
ИМЯ:
Амелия Миньонетта Гримальди Термополис Ренальдо, а коротко – просто Миа.
Ее королевское высочество принцесса Дженовии, для узкого круга – просто принцесса Миа.
ВОЗРАСТ:
Четырнадцать лет.
КОТОРЫЙ ГОД В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ:
Первый.
ПОЛ:
Линолеум. А‑ха-ха, шутка, миссис Спирс. Вроде как женский, но отсутствие груди оставляет впечатление некоторой бесполости.
ВНЕШНОСТЬ:
Пять футов девять дюймов.
Волосы грязно-русые (окрашены под блонд).
Глаза серые.
Размер обуви 41.
Об остальном вообще сказать нечего.
РОДИТЕЛИ:
МАТЬ: Хелен Термополис.
КЕМ РАБОТАЕТ: художник.
ОТЕЦ: Артур Кристоф Филипп Жерар Гримальди Ренальдо.
КЕМ РАБОТАЕТ: принц Дженовии.
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ:
У моих родителей был мимолетный роман во время учебы в колледже, и в результате родилась я. Но родители так и не поженились и сейчас оба одиноки. И это даже хорошо, потому что при встрече они все время ссорятся. В смысле, друг с другом.
ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ:
Кот Толстяк Луи. Рыжий с белым, весит 25 фунтов. Ему восемь лет, и шесть из них он сидит на диете. Когда Луи сердится или обижается на нас за что-нибудь, он начинает жрать все носки, до которых может дотянуться. Еще ему нравятся всякие блестяшки, и он прячет за унитазом в моей ванной целую коллекцию пинцетов и металлических крышечек от пивных бутылок – он думает, я об этом не знаю.
ЛУЧШИЙ ДРУГ:
Лилли Московиц. Мы дружим с детского сада. С ней всегда интересно, потому что она очень-очень умная и у нее есть собственное шоу на телевидении публичного доступа под названием «Лилли скажет все как есть». Вечно она что-нибудь такое выдумает, типа стянуть макет Парфенона из пенопласта, который сваяли ребята на уроках греческого и латыни к родительскому собранию, и предложить им выкупить его за десять фунтов фруктовых ирисок «Старберст» со вкусом лайма. То есть это, конечно, были не мы, миссис Спирс, это я так, как пример того, что могла бы выдумать Лилли.
ТВОЙ ПАРЕНЬ:
Ха! Мечтать не вредно.
АДРЕС:
Всю свою жизнь я живу с мамой в Нью-Йорке, но лето всегда провожу с папой в бабушкином поместье во Франции. В остальное время папа живет в Дженовии, это маленькое европейское государство на границе между Италией и Францией. Я всегда считала, что мой папа – важный политический деятель в Дженовии, может быть, мэр или типа того. Никто не рассказывал мне, что он член королевской семьи, а точнее – правящий монарх княжества Дженовия. Наверное, я бы так и не узнала об этом, если бы у папы не обнаружили рак. После лечения он больше не мог иметь детей, и поэтому я, его единственная, рожденная вне брака дочь, стала наследницей трона. Тут уж папе пришлось посвятить меня в свою ма-а-аленькую – ха-ха! – тайну (это случилось месяц назад), и с тех пор он живет в отеле «Плаза» в Нью-Йорке вместе со своей матерью, а моей бабушкой – вдовствующей принцессой, которая обучает меня всему, что необходимо знать наследнице трона.
Что тут скажешь? Ну спасибо. Спасибо огромное. А знаете, что хуже всего? То, что все это – чистая правда.
Понедельник, 20 октября, большая перемена
Лилли тоже знает.
Ну то есть она не знает главного, но чует, что что-то не так. Еще бы ей не чуять, мы дружим чуть ли не с детского сада. Она всегда сразу замечает, когда я чем-то расстроена или взволнована. Окончательно нас связал один случай в первом классе – Орвилл Локхед снял перед нами трусы, когда мы стояли в очереди, чтобы зайти в музыкальный зал. Я была в шоке, потому что никогда раньше не видела мужского добра, но на Лилли это не произвело ни малейшего впечатления. Дело в том, что у нее есть брат и ее в этом смысле ничем не удивишь. Она посмотрела Орвиллу прямо в глаза и сказала: «Я и побольше видала».
И знаете что? Орвилл больше никогда так не поступал.
Так что, как видите, нас с Лилли связывает кое-что покрепче обычных приятельских отношений.
Именно поэтому, усевшись рядом со мной в столовой на большой перемене, она тут же спросила:
– Что случилось? Что-то случилось. С Луи? Опять сожрал носок?
Если бы. К сожалению, все гораздо серьезнее. Хотя, когда Луи съел носок, тоже было страшно. Мы немедленно рванули в ветеринарку, потому что он мог умереть в любой момент, потом заплатили всего-то-навсего тысячу баксов и получили на память полупереваренный носок. Но, по крайней мере, с котом было все в порядке.
А с мамой? Тут тысячей баксов не отделаешься. Ничто уже не будет так, как раньше. И как подумаешь, становится так невыносимо неловко. Ну оттого, что мама с мистером Джанини… ну вы понимаете… делали это. Еще хуже, что они делали это, не предохраняясь. Не, серьезно, ну кто в наше время не предохраняется?
Я ответила Лилли, что все норм, просто ПМС. Очень неудобно было говорить такие вещи при Ларсе, моем телохранителе, который рядом с нами ел гиро – его угостил Вахим, телохранитель Тины Хаким Баба. Вахим купил гиро в автомате напротив магазина Хо, это через дорогу от школы. У Тины тоже есть телохранитель, потому что ее папа шейх и он боится, что Тину похитят сторонники соперничающей нефтяной компании. А у меня есть телохранитель, потому что… ну, наверное, потому что я принцесса.
Блин, кто станет распространяться о своем менструальном цикле в присутствии телохранителя? А с другой стороны, что я могла сказать?
Я заметила, что Ларс не доел гиро – наверное, затошнило от моих откровений. Да, день не задался. Но разве это может помешать Лилли? Иногда она особенно сильно напоминает мне мопса – старушки с такими собачками в парке гуляют, – и не только потому, что у нее лицо круглое и слегка приплюснутое (но все равно симпатичное), а потому что уж если она во что-то вцепится, то ни за что не отпустит.
Вот и с этим разговором в столовой так же.
– Если тебя только ПМС волнует, – с упорством маньяка гнула свое Лилли, – что же ты все строчишь и строчишь в своем дневнике? Ты так бесилась, когда мама тебе его дала. Вот уж не думала, что ты станешь в нем писать.
А ведь правда, бесилась. Я тогда так разозлилась на маму! Она дала мне дневник, чтобы было куда выплескивать враждебность и раздражение, которые я коплю в себе, поскольку у меня нет связи с моим внутренним ребенком и я не умею выражать свои чувства словами.
Мне кажется, это маме посоветовали родители Лилли, они у нее оба психоаналитики. А потом выяснилось, что я принцесса Дженовии, и тогда я начала вести этот дневник, чтобы разобраться в собственных чувствах, и сейчас, когда я его перечитываю, видно, что во мне было полно враждебности.
Но это все ерунда по сравнению с тем, что я чувствую сейчас.
