- А ну, слезьте с меня, - шепотом скомандовал Хитрец.

- Извини, - пробасил ему в ухо Толстяк.

Он убрал лапку, и Хитрец смог обратно выпрямиться.

- Я не знаю, - тихо ответил Умник на поставленный вопрос. – Но что-то подсказывает мне, что здесь задерживаться точно не стоит.

- Не что-то, а кто-то, - хмыкнула Лохмушка.

Неистовый обличитель повысил голос, одновременно окончательно переходя с магов на тех, кто пользуется их услугами, отодвигая тем самым немагических творцов на второй план.

- Тихо и быстро, - скомандовал Хитрец. – За мной.

Вдоль нижней полки они на цыпочках перебежали к дверце. Хитрец лапкой приоткрыл ее, заглянул, и, не усмотрев ничего опасного, нырнул внутрь. Услышав шуршание за спиной, посторонился. В дверцу ласточкой впорхнула Балаболка, но зацепилась лапкой за порожек и плюхнулась на пол. Виновато улыбнулась. Хитрец помог ей подняться. Лохмушка осторожно перешагнула через порожек и обошла упавшую ташаску с другой стороны. За ней был Умник, а последним – Толстяк.

- Прикрой дверь, - шепнул ему Умник.

Красный ташас кивнул и захлопнул дверцу. По мнению Хитреца, слишком сильно, но никто, кроме него, не обратил на это внимание. Люди слишком увлеклись разошедшимся скандалистом. Из-за прикрытой двери доносились гневные выкрики и звук передвигаемой мебели.

По эту сторону было темно и тихо. Главным источником света и звука была печь, располагавшаяся прямо по центру помещения. В правой стене было окно, но солнце уже закатилось за горизонт, а звезды, как известно, по большей части освещают будущее, а не настоящее. Луна откровенно пренебрегала своими обязанностями ночного светила, и дремала за тучкой. Ташасы поморгали, перестраивая зрение.

Комната, где они оказались, была значительно меньше трактирного зала. Большую ее часть занимала сама печь - сложная кубическая конструкция с оторванной дверцей. Внутри вяло трепыхались три огненных духа. Их дерганые движения больше напоминали не яростный танец огня, а самую заурядную пьяную драку. Серебряный штырь, прикрепленный к задней стенке печи, был сбит на сторону и уже не дотягивался до свисавшей сверху линии. Это даже была не линия, а просто фиксированная полоса в астрале, по обеим сторонам которой сбегали алые искорки. Примитив первого уровня. Незакрепленная полоса свободно колыхалась, повинуясь воле астральных течений. Искорки срывались с нее, и падали вниз. Те, что попадали на печь, доставались ее обитателям. Те, что пролетали мимо, рассеивались без следа еще до того, как достигали пола. Энергии в них было немного.

За печью, у стены, возвышался массивный дубовый шкаф, заставленный посудой, а по бокам – пара столов, сделанных не иначе как с расчетом на драконов. Слева вверх уходила лестница с толстенными ступеньками.

- Туда, - сказал Хитрец, показывая лапкой на правый стол.

Подальше от лестницы, если что. Остальные в такие нюансы вдаваться не стали. Туда так туда. Собрались и прыгнули. Толстяк вначале закинул свой камень, потом прыгнул сам. Камень долетел, разбив глиняную тарелку. Толстяк не долетел. В последний момент красный ташас ухватился лапками за край столешницы и повис. Умник головой снес какую-то плошку, и сел, потирая ушибленный лоб. Балаболка оглянулась, и тихо пискнула:

- Да помогите же ему.

- И поскорее, - пробасил Толстяк, дрыгая задними лапками.

Хитрец и Лохмушка ухватили его за передние. Те, которые руки. Балаболка прыгала за ними, пищала и размахивала лапками. Хитрец с Лохмушкой тянули изо всех сил. Подошел Умник, поймал болтающийся хвост Толстяка и подключился к вытягиванию. Красный ташас возмущенно запищал, дрыгнул всем телом и вполз-таки грудью на столешницу.

- Все. Отпусти хвост. Дальше я сам, - пробасил Толстяк.

Он зацепился левой ногой за столешницу, и, с помощью Хитреца, тяжело перевалился через край.

- Фу-у-у.

Хитрец выпустил его лапу и тяжело плюхнулся на перевернутую тарелку.

- Эй, а вы кто? – окликнул их тихий голосок.

Ташасы даже не сразу поняли, это спросил кто-то или вода прожурчала, сбегая вниз по каменной кладке печи. Наверное, все-таки спросил кто-то. Уж больно четко слова прозвучали. Причем прозвучали совсем рядом. Ташасы удивленно закрутили головами. Хитрец даже под тарелку заглянул, но ничего там не обнаружил. Остальные тоже не преуспели.

- А ты где? – удивленно спросила Балаболка.

- Здесь мы, - тихо и печально отозвался голос.

Даже "мы"? Заинтригованные ташасы медленно пошли в том направлении, откуда донесся голос. По самой кромке стола они добрались до плиты, там и разглядели. Точнее, разглядели-то ташасы раньше, но поняли, что оно живое, только в тот момент, когда почти уже прошли мимо. Существо было похоже то ли на жутко замызганную тряпку, то ли на пучок водорослей в аналогичном состоянии, а скорее на нечто среднее между ними. Такое чувство, что им на этой кухне все котлы перечистили, не потратив при этом ни единой капли воды. Вся влага, должно быть, была израсходована на крайне ржавую цепочку, одним концом обвивавшую странное существо, а другим крепившуюся прямо к печи.

Когда ташасы проходили мимо, существо помахало тоненькими и гибкими, похожими на щупальца, ручками, чем и привлекло их внимание. С другого конца печи приветливо подмигнуло зеленым глазом еще одно такое существо. Оно было немножко почище и немножко поменьше. Не мурлоны – точно. Умник нашел в глубинах памяти сводный каталог одомашненных магических существ, но и там подобных доходяг не значилось.

- Привет! – сказал им Балаболка.

- Привет, - хором отозвались доходяги.

- Вы ведь не мурлоны, - сказал Умник, вынырнув из глубин памяти.

- Нет, - призналось то существо, что ближе. – Мы их замещаем.

- Не слишком удачно, надо признать, - грустно заметило второе. – Мы стараемся, но пока слышим одни только нарекания.

Ближнее существо приподнялось, подхватило черпак на длинной ручке и помешало варево в большой кастрюле. Варево возмущенно забулькало. Существо вытащило черпак и небрежно стряхнуло его прямо на пол.

- Это суп? – поинтересовался Толстяк.

- Да, - сказало существо. – Хочешь попробовать?

Красный ташас с готовностью закивал головой. Существо зачерпнуло из кастрюли, и протянуло черпак Толстяку.

- Осторожно, он горячий, - предупредило оно.

- Знаю, - нетерпеливо ответил Толстяк.

Он обхватил передними лапками черпак, и одним махом втянул все содержимое в рот. На его лице отразилась сложная палитра чувств, этакая гамма плавного перехода от предвкушения восхищения до осознания омерзения. Определенно, содержимое кастрюли не было тем шедевром кулинарного искусства, который подавался к столу Создателя.

- Ну как? – спросил Умник.

- А ты не видишь? – фыркнула ему прямо в ухо Лохмушка.

Толстяк завершил лицевую эволюцию эмоций, и сплюнул на пол.

- Бяка, - коротко резюмировал он.

Остальные доверились его суждению и пробовать не стали.

- Я предупреждала, - вздохнуло дальнее существо. – Мы все-таки не мурлоны.

- А кто? – спросил Умник.

Дальнее существо замялось.

- Эльфийские мочалки, - нехотя признало ближнее.

- Да ну? – удивился Умник.

Его недоумение можно было понять. Сидящие на цепи заморыши так резко контрастировали с легкими, почти воздушными пушистиками – какими их рисовал каталог – что немудрено было принять их за два разных вида.

- Я вас представляла иначе, - сказала Балаболка, каталог нашелся и в ее памяти. - Такие порхающие, пушистенькие…

Существа дружно вздохнули.

- Когда-то именно такими мы и были, - сообщило ближнее, и грустно понурилось. – А теперь – вот…

- Мы думали, что здесь нас ждет свобода, - добавило дальнее. – Но здесь оказалось еще хуже, чем дома. Этот мир так суров.

- Этот мир рассчитан на больших, - сказал в ответ Умник.

- Как ты прав, - вздохнуло ближнее существо. – Жаль, что мы поняли это слишком поздно.

- Ничего не поздно. Все поправимо. Для начала вам надо помыться, - решительно взяла инициативу в свои лапки Балаболка. – Потом, наверное, подкраситься. А то вы обе темно-зеленые, куда это годится?