Серые фигуры, метнувшиеся к нему в самый момент разряда, успели подхватить падающее тело. Но уже через несколько секунд бросили бесполезную мертвую плоть на пол, рядом с лежащей без сознания медсестрой.

Он успел уйти и испортить носитель информации.

Вслух произнесено это не было. Адресатом же для сообщения являлся некто, находившийся чрезвычайно далеко от больничного подвала в Сан-Диего.

Через некоторое время мертвую тишину нарушил вопль несчастной женщины, внезапно осознавшей себя вдовой.

Сеньора Гонсалес давно была одержима идеей, что муж изменяет ей. Она примчалась в больницу, собираясь застать любовников на месте преступления. Но при виде тела, лежащего бесформенной зеленой грудой, и мокрого бледного лица со следами электрических ожогов на висках, все в ее бедной голове смешалось.

Крик привел в чувство медсестру. Она села, недоуменно озираясь, пока ее взгляд не остановился на лежащем рядом бездыханном докторе. Затем она увидела сеньору Гонсалес и, видимо, все еще не понимая, что происходит, смущенно одернула задравшийся и обнаживший смуглые бедра халат. Похоже, это движение что-то переключило в голове вдовы. Яростно завопив: «Проклятая сучка, верни мне мужа!» — мексиканка бросилась на мулатку и, несмотря на сопротивление, расцарапала ей щеку. Когда девушка с воем, на четвереньках — будучи не в силах встать — попыталась спастись бегством от утратившей разум сеньоры Гонсалес, та резво оседлала ее, словно опытная наездница, и принялась душить.

Еще одной трагедии не случилось только благодаря двум санитарам и охраннику, вовремя прибежавшим на шум.

Для Алекса закончилось прежняя жизнь. Из нее исчезли родители, которых он знал и любил. На похоронах, глядя на мать, Алекс не узнавал в этой постаревшей и полубезумной женщине ту, которая была ему столь близка, к которой он привык с рождения. Переводя недоуменный взгляд на то, что лежит в гробу, Алекс ощущал твердую уверенность в одном: это не его отец. Его отец в каком-то в другом месте, далеко отсюда. Может быть, в своей загадочной России — где-нибудь на Урале, в сказочных поселениях бессмертных старцев-ведунов, или в алтайских горах, или в масонских катакомбах таинственного и блистательного Санкт-Петербурга. А может быть, он стал астронавтом, как дядя Рон и теперь странствует по звездному небу..

Я тень среди теней.

Но что есть тени? Тьма,

Разъятая самообманом.

Исчезнет Свет — и я исчезну,

Вновь растворясь во Тьме.

А вдруг меня не станет раньше...

Изменится ль соотношенье

Тьмы и Лжи?

Слова, ритмически организованные и явно связанные каким-то общим смыслом, звучали, словно повторяемая кем-то мантра. Откуда они взялись, каков их смысл? Алексу никак не удавалось понять. И было что-то еще, ускользающее словно сон, но все же более реальное, чем пробуждение... Ясное осознавание промелькнуло, подарив проблеск ужаса, и еще один эпизод из раннего детства всплыл радужным пятном из темной глубины.

— Папа, смотри: я нашел монетку!

Он подбежал к отцу, сидевшему в тени обрыва на чьей-то опрокинутой лодке, и положил в протянутую ладонь темный с прозеленью металлический диск. В другой руке отец держал початую бутылку текилы, завернутую в бумажный пакет, дабы не привлекать внимания блюстителей порядка.

— Ну-ка... Ооо! Да она старинная... Испанская, похоже. Или португальская... Ей, наверняка, не меньше трехсот лет!

— Она не золотая?..

— Медная. Ну и что! Если ее отчистить, будет сверкать не хуже золотой. Как же она здесь оказалась? Может быть, если копнуть глубже, найдется сундук с пиратским кладом?

— Ух ты! Здесь были пираты?

— Конечно! Лет двести-триста назад пираты везде были. И не только в Карибском море — в Тихом океане они тоже промышляли.

— Круто! Завтра с ребятами будем играть в пиратов. Я назначу себя капитаном, а эта монета станет магическим талисманом. Или амулетом... Она совсем настоящая!

— И от этого ваша игра тоже станет более настоящей... — подхватил отец, — это так важно! Достоверность — самое главное условие игры. Чем больше в игре предметов, внушающих уважение своей достоверностью, тем большую важность приобретает игра... Вот тело человека... или эта лодка — они совсем настоящие... А вот эта бутылка!..

Майкл Гонсалес приложился к горлышку и, сделав изрядный глоток, продолжил свои рассуждения. Он даже не обратил внимания на то, что Алекс уже не слушает его, увлекшись откапыванием воображаемого пиратского клада.

— Эта бутылка здесь самый настоящий предмет из всех! Ведь чем отличается настоящее от ненастоящего? Точнее, более настоящее от менее настоящего (здесь вопрос степени, только степени!..)? Более настоящее принадлежит к более сложной, более крутой, как ты говоришь, и навороченной игре. А значит, в присутствии чего-то более настоящего очевидна иллюзорность и ненастоящесть игры меньшего уровня... С этой бутылкой мир становится куда как менее реальным! Лезет наружу, выпирает отовсюду его грубая фальшь, игровая условность... Море, небо, лодки, люди... Декорации! Получается, бутылка — настоящая, а мир — нет. Однако... Так и спиться не долго!.. Но и это ведь тоже игра?..

Отец замолчал, сосредоточенно вглядываясь в темную глубину круглого бутылочного горлышка, словно пытаясь разглядеть выход в иной, более реальный мир...

Был субботний день. В выходные они частенько вместе выбирались к океану и подолгу бродили по берегу, купались, строили песочные замки, ели в какой-нибудь прибрежной закусочной, смотрели на закат... и поспешно возвращались домой, навстречу быстро надвигающейся с востока ночи.

Раньше отец никогда не пил во время их прогулок. Это случилось в первый раз. И в последний. Всего через несколько дней его не стало.

* * *

Ты полагаешь, он проснулся?

Полагаю, что он притворяется.

Притворяется, что проснулся? Пытается нас обмануть.

Пытается обмануть себя. И делает вид, что проснулся.

Пока он спит, нам нечего делать здесь.

Свети немного правее, где он еще не спит.

Тусклый лучик самоосознания вытягивал Алекса в основную реальность, и наконец он ощутил, что вернуться все-таки удалось. Локализуя и закрепляя себя в континууме определенности, он принялся выстраивать воспоминания о произошедшем в простую линейную последовательность, в цепочку событий. Однако, даже спустя годы, Алекс порою снова и снова будет задавать себе вопрос: действительно ли он тогда проснулся, а не остался лежать в дождевой луже обугленным, окоченевшим трупом? И каждый раз, когда он вспоминал этот момент, реальность начинала двоиться.

* * *

То, что происходит с Алексом дальше, лучше всего можно понять в контексте особого феномена, получившего название «Психоделический опыт». Что это такое? Какой смысл сам Гонсалес вкладывает в эти слова, и в чем отличие его понимания от общепринятых заблуждений? Ответы вы обнаружите в нижеприведенном и немного отредактированном нами тексте одной из встреч Алекса с учениками. Его составной частью стал еще один фрагмент автобиографической повести Алекса Р. Гонсалеса.

...Как следует относиться к древним и современным практикам, в которых используются те или иные психоактивные вещества?

Вы понимаете, для того, чтобы ответить на этот вопрос, сначала нужно как следует разобраться в том, кто его задает и с какой целью. А для этого необходимо отчетливо понимать, что такое человек как целое и что собой представляет конкретная подсистема Мультивидуума, задающая вопрос. Вы уже знаете о скрытых механизмах контроля, заложенных в конструкцию человеческого тела и психики. Вам известно кем, когда и зачем они заложены... Мы много говорили о том, что такое внешнее и внутреннее, о многослойной ловушке Порченого мира, в которой мы все увязли, и еще о многом. Все это я сейчас повторять не стану.