Я стоял перед великолепным зданием аэропорта в Рузыне, под Прагой, и глазел на отлетающий в Каир «ТУ-104».

Пассажиры с чемоданами и паспортами уже прошли в помещение таможни. Я же, засунув левую руку в карман, спокойно курил сигарету.

Торопиться было некуда. Только теперь я задал себе вопрос: а что будет, если Гонзы нет в Праге?… Этого только не хватало!

– Именем Чехословацкой Республики вы арестованы за нелегальный прилет на территорию нашей страны! – раздалось за моей спиной, и я ощутил на своем плече тяжелую руку. Я обернулся. Гонза, наш давний друг партизан, теперь полковник уголовного розыска, во всем своем великолепии стоял передо мной и улыбался. – Значит, все-таки прилетел к нам? Полчаса назад звонил Юлек и просил, чтобы я тебя сразу же арестовал. Прости, я немного запоздал!

Он стиснул меня в объятиях, а затем провел через все контрольные посты на стоянку служебных автомашин.

– Я должен купить тебе зубную щетку и дать взаймы денег. Кроме того, Юлек сказал, что ты вылетел натощак… – говорил он, пока мы ехали к городу.

По дороге я рассказал Гонзе о деле, которое привело меня в Прагу. Об эпизоде с ужином я промолчал, чтобы не вызывать ненужных насмешек. Но утаить факт похищения нашего «зима» было невозможно, рано или поздно это все равно станет известно.

– …поэтому привел меня к вам, Гонза, незадачливый случай. Если поможешь – господь бог на небесах наверняка зачтет тебе это! – беззаботно обещал я.

– А почему бы и не помочь?

Через несколько минут мы перешагнули порог его холостяцкой квартиры.

Я тут же получил замечательные пражские рогалики, несколько сортов сыра, яичницу с ветчиной, после чего мы с чашками кофе уселись в кресла.

Попивая отлично сваренный Гонзой кофе, я поглядывал на цветные планшеты, висящие на стене. Это были не марки, а всего лишь спичечные этикетки!

– Коллекционируешь?

– Да… и марки тоже!

– Что же ты мне об этом не написал? Я мог бы тебе выслать из Варшавы новинки.

– А ты разбираешься в этом?

Рассмешил он меня своим вопросом.

– Да если б не марки, не сидел бы я сейчас с тобой!

Не было ничего удивительного в том, что первый же человек, с которым я заговорил в Праге, мой приятель, тоже оказался коллекционером!

– Вот видишь, паспорт ты забыл, чемодан тоже. Но было бы неплохо, если бы захватил с собой этикетки или марки, – сказал Гонза.

– Если поможешь мне, то не только награду от господа бога, но и марки от меня получишь… – торжественно обещал я.

– Беда только в том, что у нас в Праге Беранеков по крайней мере столько же, сколько, в Варшаве Ковальских. Я сам знаю человек тридцать, и все они коллекционеры!

– Этот Беранек вовсе не должен быть коллекционером, – заявил я. – Достаточно, если он будет скупщиком краденого. А то, что он живет на Французской улице, в значительной степени ограничивает круг подозреваемых лип.

– Я только что разговаривал с коллегой, который знает Французскую улицу как собственный карман. Конечно, Беранеки там проживают. Но такого, которого можно было бы подозревать в скупке краденого или обвинить в том, что он является аферистом международного класса, – такого, по его словам, нет!

– Не может быть! Я слышал это собственными ушами!

– Ну, тогда пойдем!..

Мы вышли на улицу и сели в машину.

По дороге Гонза рассуждал:

– Мне кажется, здесь что-то не так… Впрочем, я не знаю случая, чтоб кому-то повредила перемена обстановки!

Наконец мы остановились у входа в комиссариат. Гонза заглянул туда, чтоб навести справки…

Было двенадцать, когда Гонза вышел из комиссариата и махнул мне рукой:

– Беранеков на Французской – воз и маленькая тележка. Через два часа я получу некоторые данные. Пойдем-ка выпьем нива в кабачке, где когда-то пировал бравый солдат Швейк!

Он нажал стартер и подвез меня к знаменитому ресторану «У Калиха».

Пильзенское пиво, которое здесь цедили прямо из бочек, было поистине чудесным. Несколько минут мы с кружками в руках ходили вдоль степ, рассматривая экспонаты, посвященные памяти Ярослава Гашека. Кажется, он один не был коллекционером…

– Послушай, Глеб, – сказал Гонза. – Ты Прагу знаешь почти как я. Не заблудишься. А мне нужно заскочить на работу. Я приеду за тобой около трех, жди меня у вашего посольства. А тем временем наши сотрудники наведут справки о Беранеках.

Мы вышли на улицу.

Боковыми улицами пешком я направился в сторону Влтавы.

Самолет, с которым НД должен был прислать мне чемодан и паспорт, прилетал в час дня. Было еще рано звонить в посольство и спрашивать о моих вещах.

Мог ли я предполагать, что буду любоваться панорамой Праги благодаря… преступлению, совершенному в Варшаве!

Приближался третий час.

«Мингель и Трахт утром сели в поезд на одной из маленьких станций на чешской стороне границы. И теперь едут в Прагу. Ведь говорил же Трахт: „Как думаешь, удастся нам добраться до Праги?“ Они выйдут из поезда, наверно, под Прагой. Попробуют добраться сюда автобусом или трамваем: ведь на центральном вокзале из поезда не выходят без чемоданов!.. Не исключено, что НД, посылая мне самолетом чемодан и паспорт, заодно сообщит и новые, еще не известные мне подробности».

Дорога до посольства заняла минут десять.

Выйдя из трамвая, я издали увидел Гонзу, который уже ждал меня.

– Послушай, Глеб, – начал он, – мы разыскали одного филателиста Беранека. У него в коллекции есть марки «Где моя родина». Он заядлый альпинист и, возможно, вступил в контакт с варшавской шайкой во время вылазок в Татры. В прошлом году был несколько дней в Закопане…

Это мне и было нужно!

Я извинился перед Гонзой и поспешил в посольство.

– Ваше счастье, капитан!.. Другой за такую забывчивость поплатился бы, – заявила сотрудница, вручая мне запечатанный конверт с паспортом.

Тут же я получил и чемодан. Быстро открыв его в холле, я вынул из-под пижамы и туалетных принадлежностей обычный голубой конверт; на листке рукой НД было начертано:

«Немедленно возвращайся. Речь идет о Праге на другом берегу Вислы».