– Ну что, масоны, товарищи вольные каменщики, кто-нибудь ещё хочет вести переговоры? – спросил я у оставшихся небитыми и раскрывших рты каменщиков, штукатуров и маляров.

Для убедительности я поставил ногу на голову их главаря и заводилы.

– Если нет, будем считать, что мы достигли взаимопонимания. Разрешаю забрать павших бойцов. Но если я увижу хоть одного из вас после смены, если кто-нибудь осмелится выползти на свет и, тем более появиться в клубе, башку оторву. Если кто-то из вас, свинорылых посмеет глаза поднять на какую-нибудь девушку, бубенцы отрежу. Сначала отобью, а потом отрежу. Ясно?!

Не факт, что они всё поняли, но вместо вопросов сначала попятились, а потом побросали свои палки, развернулись и задали стрекача. Что и требовалось доказать.

Тем временем со стороны клуба подбежали ребята – Ромка Вершинин и ещё несколько парней. А за ними уже и деревенские потянулись.

– Гришка, что случилось?

– Да всё-всё, ребят. Уже всё!

Мурадян со стоном приподнялся, осмотрелся и встал на ноги.

– Здоровый лось, – кивнул я. – Живучий.

Он затравленно озирался, оглядывая толпу окружившую его и других двоих штукатуров, выведенных мной из строя.

– Хотели резню устроить, – объяснил я. – Видите? С кольями да с арматурой припёрлись. Решили в порядке разминки со мной разобраться сначала.

– А ты? – нахмурился Ромка. – Как ты их отделал-то?

– Случайно, – подмигнул я. – Повезло просто. Эй, Мурадян, три раза достаточно или ещё будешь судьбу испытывать? Если на Галку хоть раз взглянешь, я тебе эту арматурину знаешь куда засуну?

Тот, молча, пошатываясь и сплёвывая зубы и густую кровь, поплёлся прочь. Парни смотрели на меня… с уважением и оторопью. Сэм тоже поднялся и поковылял следом за боссом.

– Ты чё троих уделал? – спрашивали деревенские и крутили головами.

– Вообще их восемь было, – вступил незнакомый мне парень, не похожий на местного. – Остальные смотались от греха. Ходячие мертвецы.

На «ходячих мертвецах» я нахмурился. Совпадение, естественно. Здесь про этот сериал знать никто не мог. Просто совпало – Мурадян действительно был похож на ходячий труп. Я посмотрел на парня внимательней. На вид ему было лет тридцать с хвостиком… Хотя в сумраке… кто его разберёт… утверждать я бы не взялся. Одет он был строго – брюки, рубашка, ветровка. На мента немного походил. И не походил, в то же время…

– Ну ты, старичок, отчебучил! – хлопали меня по плечам ребята. – Боец раненый. Чё они хотели-то? Мало вчера что ли отхватили?

– Хотели нам всем бошки поотрывать, – пояснил тот же чувак. – Парней перекалечить, а девушек взять в сексуальное рабство.

Парни загалдели.

– Чего-чего?!!

– Ага, щас, а на воротник они ничё не хотели?

– Козлы драные!

– А девок-то что?

– А баб наших поиметь хотели. С разными извращениями!

– Суки!!! – заорал кто-то из деревенских вслед уходящим шабашникам. – А ну вернулись сюда!

– Ты чё нас не позвал никого?!

– Не, ну ты резкий фраерок!

– Ладно, погнали, пацаны, там девчонки одни танцуют уже.

Я вернулся в клуб в ореоле славы. Я её не искал, просто так сложилось. К счастью, через пару дней уже все об этом позабудут, а добрые отношения с местными, завязавшиеся сегодня, вполне возможно, останутся.

У клуба оглянулся, ища глазами того парнягу лет тридцати, который упомянул про «ходячих мертвецов», но его нигде не было.

– Гриша! – нахмурилась Ляля. – Ты что с хулиганами подрался?

– Он их там отметелил! – объяснил Ромка. – Один против сотни!

Она изображала из себя неприступную принцессу, но в глазах её горел жгучий интерес. Ну, ещё бы, живой герой, не побоявшийся выйти один против орды упырей, и только она, ОНА, Ляля Клюева имела теперь на него права, и только о ней он мечтал. Он, витязь, окружённый сиянием и ставший новой модной легендой. Девки от зависти лопнут и позеленеют. И свои, студенческие, и эти, деревенские. Они-то уж точно.

Удивительно, как я раньше не понимал того, что у неё на уме, ведь это всё читалось по лицу и глазам, по улыбке и осанке, по всему виду. Ну, что поделать, не всегда я был таким проницательным, как говорится, ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!

– Ляля дорогая, этот подвиг я посвящаю тебе, – усмехнулся я. – Считай, что ты леди Гвиневра, а я сэр Ланселот.

Она захлопала глазами, возможно, не подозревая, что это за персонажи такие. В этот момент я заметил Галку, ту самую из-за которой сыр-бор разгорелся. За последние почти пятьдесят лет она совсем не изменилась.

В зале была куча народу, но середина оставалась свободной, никто пока не танцевал. Все стояли по периметру, поглядывали друг на друга, балагурили, ждали. Собственно, парни ждали, когда девчонки начнут выходить в центр и притопывать под музыку. А сами они будут стоять с независимым видом и, в лучшем случае, рискнут пригласить барышню на медляк.

– Детский сад, – пробормотал я, усмехнувшись.

– Что? – подняла брови Ляля. – Повтори, пожалуйста, я не расслышала.

– Нет-нет, ничего, это я так…

Музычка, впрочем, пока ещё была разминочная. Прелюдия, можно сказать. Пел Иванов. Разумеется, песню студента, во французской стороне. Можно сказать, наш гимн тех годов.

Вообще, деревенские танцы очень круто прибавили этой осенью, превратившись в резко вошедшую в моду, дискотеку. Всё благодаря студентам, а конкретно – увальню и мелкому фарцовщику Косте Каткову. Он был толстеньким, несуразным, с непослушно торчащими волосами, но зато слыл меломаном и имел самые горячие новинки раньше всех в институте.

Местный начальник клуба с инженером радиоузла, впрочем, тоже заслужили похвалы, за мигалки от поливалок и скорой помощи и стробоскоп, собранный и спаянный неизвестным мастером. Стробоскоп этот вводил молодёжь в настоящее исступление, если память мне не врала.

– Думаю, – победно взглянула на меня Ляля, – сегодня ты заслужил танец. А, может быть, это не точно, повторяю, может быть, и ещё кое-что.

«Может быть» она выделила голосом, произнеся с нажимом, чтобы я не думал, что уже поймал удачу за хвост и не расслаблялся.

– Кое-что? – засмеялся я. – Неужели то, что я подумал? Лялечка, наконец-то! А я думал, ты до самой кончины так и будешь изображать из себя…

– Пошляк, – отрубила она и поджала губы.

–Ну вот, – покачал я головой, – размечтался. Погоди, я сейчас.

Я двинул в сторону Гали. Она меня заметила и затрепыхалась, задрожала, покраснела. Меня и самого потряхивало. Правда, не от смущения, это адреналинчик отходил. Обалдеть, конечно. Все чувства, ощущения казались такими яркими, полными, глубокими. Взрывными, можно сказать.

Когда молодым был, не замечал, а сейчас мне было с чем сравнивать, и от этого действительно сносило крышу. Было просто нереально круто.

– Галина! – кивнул я. – А ты всё приключения подходящие подыскиваешь? Не сидится дома что ли?

Галя была девушкой выдающейся. Не толстой, но плотной, сбитой, с огромной грудью, крупными приоткрытыми губами и невинным детским взглядом. Зад тоже не подкачал и ноги, сильные и крепкие, с тонкими, как бутылочные горлышки, лодыжками. Так что понять, чем прельстился Мурадян вполне было можно.

– Здрасьте, – кивнула она. – Дома-то чего сидеть… Все здесь, а я что же…

– Мать твою видел сегодня, – кивнул я.

Она потупилась.

– Объяснил, что бояться ей нечего.

Галка кивнула и покраснела. И тут верхний свет погас.

– Друзья! – раздался из динамиков голос Каткова. – Начинаем нашу дискотеку. Сейчас прозвучит композиция «Миссисипи» в исполнении группы Пуссикэт.

– О! – воскликнул я. – Пуссикэт! Пошли, потанцуем, клёвая песня.

Правда клёвая, я сразу вспомнил, как мы под неё отжигали в своё время. На «танцпол» вышли первые девчата, самые смелые и горячие.

– Не, – помотала головой Галя. – Я не танцую.

– Не ври, я видел раньше.

– Это Любка попросила, её не приглашают, вот я и того. По-дружески.