Одна из записей с 7-го, первого видео со зверствами, была запись одного из террористов, проникшего в кибуц Мефальсим, общину с населением чуть более тысячи человек на юге Израиля. В разгар атаки террорист позвонил по телефону своей семье в Газе. Волнение в его голосе было очевидным. "Привет, папа", - начинается трехминутный звонок. "Открой сейчас мой WhatsApp и увидишь всех убитых. Посмотри, скольких я убил своими собственными руками! Твой сын убивал евреев!" Отец отвечает: "Да хранит тебя Бог". Сын ликует. "Папа, я говорю с тобой с телефона еврейской женщины. Я убил ее и убил ее мужа. Я убил десять человек своими собственными руками". Он продолжает и продолжает повторять. Хвастается. "Папа, я убил десятерых! Десять своими руками! Позови маму".
"О, мой сын. Да благословит тебя Господь", - говорят родители. Их сын продолжает хвастаться матери тем же. "Как бы я хотела быть с тобой", - отвечает она. "Мама, твой сын - герой", - хвастается он. "Убивать, убивать, убивать". Затем на связь выходит брат мужчины, и молодой человек хвастается и перед ним. "Я убил десятерых. Клянусь!" "Держи голову выше, отец. Держи голову выше". Один из мужчин на другом конце говорит: "Вернись, вернись". "Что значит "вернись"?" - отвечает сын. "Назад дороги нет. Либо смерть, либо победа". Открой WhatsApp. Увидь мертвых. Открой его. Откройте WhatsApp на моем телефоне и посмотрите на мертвых. Как я убил их своими руками".
В дни после 7-го числа многие люди пытались разобраться в фактах , подобных этим. Чем - если вообще чем-то - можно объяснить такую ненависть? И что может сделать любой мужчина или женщина против нее? Размышляя об этом, я вспомнил моего покойного друга Джорджа Вайденфельда.
Джордж был венским евреем, родившимся в 1919 году. Он умер в 2016 году, дожив до глубокой старости. Он бежал от нацистов, спасаясь из Австрии после аншлюса, или немецкой аннексии, страны в 1938 году. Он приехал в Англию, по пути встретившись в Париже с великим писателем и поклонником Габсбургов Йозефом Ротом. Джордж был хранителем историй о тех временах, но, пережив нацистский режим, он провел большую часть своей долгой жизни, пытаясь понять его. Как издатель он часто давал противоречивые согласия на публикацию книг нацистов и о нацистах - в том числе мемуаров Альберта Шпеера. Но, как вспоминает историк Эндрю Робертс, к концу жизни Джордж часто размышлял о том, что, по его мнению, "есть люди, которые являются худшими антисемитами, чем нацисты".
В каком-то смысле это было необычное заявление. Но, как объяснял Джордж, хотя ХАМАСу, "Аль-Каиде", "Исламскому джихаду" и другим до сих пор не удалось устроить такой же геноцид, как нацистам, не было сомнений, что они бы устроили, если бы смогли. И все же в их действиях и мотивах было что-то такое, что отличало их от других. Джордж был бы последним человеком, который когда-либо преуменьшил бы вину нацистов, убивших стольких его друзей и близких. Но он, как и многие историки, отметил, что, как бы ни были они злы в целом, нацисты пытались скрыть худшие из своих преступлений.
Подумайте о том, что сказал глава СС Генрих Гиммлер в своей речи перед старшими лейтенантами в октябре 1943 года, когда он подробно описал, чего нацисты хотели добиться с помощью Холокоста: "Мы можем говорить об этом между собой, но мы никогда не будем говорить об этом публично. . . . Я имею в виду эвакуацию евреев, истребление еврейского народа. . . Это, - сказал он, - страница славы в нашей истории, которая никогда не была написана и никогда не будет написана". Гиммлер и его эсэсовцы были одними из самых злобных людей в истории человечества, но даже они пытались скрыть свои преступления. Здесь же, в 2023 году, в лице ХАМАСа, были люди, которые хвастались своими преступлениями, гордились своими преступлениями и действительно хотели транслировать свои преступления на весь мир.1
Что делать миру против таких групп смерти, таких культов смерти?
Для многих людей на Западе ответ, похоже, заключается в том, чтобы игнорировать его или отмахнуться от него. За последние годы теракты с массовыми жертвами произошли во многих западных городах - от Нью-Йорка, Вашингтона и Пенсильвании до Лондона, Манчестера, Парижа, Ниццы, Берлина, Стокгольма и других. Однако в большинстве случаев реакция была неадекватной. За исключением событий, произошедших сразу же после 11 сентября, тенденция заключалась в том, чтобы отвести взгляд или сделать вид, что проблема не существует.
После того как двадцать два человека - в большинстве своем молодые девушки - были взорваны террористом-смертником на концерте Арианы Гранде в британском клубе "Манчестер Арена" в 2017 году, реакцией, навязанной общественности СМИ и другими людьми, стало исполнение песни Oasis - "Don't Look Back in Anger". Как будто после того, как двадцать два молодых человека разнесли свои тела на куски бомбой, начиненной гвоздями и шарикоподшипниками, главное - не злиться. Но почему? Если убийство молодых женщин за то, что они были на концерте, не должно вызывать гнев, то что же тогда должно? Возможно, британцы, как и другие люди, просто не знали, что с этим делать.
Я также задавался вопросом, почему граждане Израиля кажутся такими уникальными среди жертв. Почему они казались единственными людьми на земле, которые, подвергшись жестокому нападению, либо не вызывали сочувствия у всего мира, либо вызывали его лишь на несколько часов - если это было так.
Я много думал об этом в последующие месяцы. Я приехал в Израиль, как только смог, и сразу же отправился на места массовых убийств. В последующие месяцы я провел много долгих дней с выжившими, родственниками убитых и семьями людей, взятых в заложники. Я и сам побывал в Газе, в том числе через ту часть пограничного забора, которую в тот день прорвали террористы. Я близко видел кампанию Израиля по разгрому ХАМАС и возвращению заложников в свои дома.
Немногим армиям в истории приходилось вести войну на столь концентрированной, застроенной и заминированной территории, где другая сторона намеренно разместила свою военную инфраструктуру внутри и среди гражданских зданий - мечетей, школ, домов и больниц. Ни одной из сторон не пришлось сражаться с оппозицией, руководство которой (как явствует из перехваченных сообщений лидера ХАМАС в Газе) считает гибель своих гражданских лиц желательной, поскольку это может дать им преимущества в войне за международное общественное мнение. Ведь в нашу эпоху война ведется не только на поле боя, но и в попытках делегитимизировать конфликт за рубежом, превращая жертв в виновных, а виновных - в жертв. Мне кажется, что право Израиля вести такую войну и победить в ней жизненно важно не только для него самого, но и для того, чтобы Британия, Америка и все остальные западные страны могли вести такую войну, если - или когда - придет время.
Короче говоря, я решил не просто разобраться в случившемся, но и стать свидетелем. В прошлом многие злодеяния были допущены, потому что люди позволяли им продолжаться или скрывали их. Я был полон решимости не допустить этого.
И я следовал за фактами, куда бы они меня ни привели. В моргах Тель-Авива я навещал патологоанатомов, которые пытались опознать тела погибших, и своими глазами видел ужасные разрушения, нанесенные ХАМАСом. Я беседовал с политическими и военными лидерами, пытаясь понять, что произошло в тот день, что не удалось и какие уроки можно извлечь. А в израильских тюрьмах строгого режима я встретился лицом к лицу с террористами ХАМАС, устроившими в тот день массовые убийства, и посмотрел в глаза людям, которых узнал на кадрах жестоких расправ.
Все это имело огромное значение для меня как для человека, которому небезразлична судьба единственной процветающей демократии на Ближнем Востоке и единственного еврейского государства в мире. Но для меня это важно еще и потому, что я верю: то, на что смотрел Израиль в тот день, - это реальность, на которую мы все можем посмотреть в скором времени - и которую некоторые из нас уже увидели мельком.
