— Может, вы просто споткнулись? — невинно предложил я. — Шнурки развязались.
Несколько учеников фыркнули, пытаясь сдержать смех. Лицо Флэша стало ещё краснее.
— Достаточно, — строго сказал Харрингтон. — Все по классам. И мистер Томпсон, советую вам быть осторожнее при ходьбе.
Толпа начала расходиться, а Флэш злобно посмотрел на меня и растворился среди учеников. Гарри схватил меня за рукав и потащил в сторону.
— Объясни мне, что это было? — прошипел он. — Питер Паркер не дерётся. Питер Паркер прячется в туалете, когда видит Флэша. А ты его на лопатки положил за три секунды!
— Может, я изменился, — пожал плечами я. — Люди меняются.
— За одну ночь не меняются! — Гарри остановился и посмотрел мне в глаза. — Со вчерашнего дня ты ведёшь себя как совершенно другой человек. Ты уверен, что всё в порядке?
Как же ты прав, дружок. Если бы ты только знал, насколько ты прав.
— Всё нормально, Гарри, — устало вздохнул я. — Просто решил, что пора перестать быть тряпкой. Разве это плохо?
Он молча смотрел на меня ещё несколько секунд, затем медленно кивнул.
— Нет, не плохо. Просто... непривычно. — Он хлопнул меня по плечу. — Только не увлекайся. Флэш может и отстать, но у него есть друзья.
— Я помню, — ответил я, направляясь к своему шкафчику.
А про себя подумал: если это действительно мир Человека-паука, то мне скоро будут не страшны не только школьные хулиганы.
Через пару часов меня накрыло лихорадкой, кости ломало, мысли путались, а тело и вовсе частично перестраивалось. Гарри помог мне дойти до медсестры, а после вызвался проводить до дома, но мы поехали в клуб.
— Питер, ты выглядишь отвратительно, — обеспокоенно сказал Гарри, помогая мне добраться до его машины. — Может, всё-таки в больницу?
Я качнул головой, хотя даже это простое движение отдавалось болью в висках. Тело горело изнутри, словно каждая клетка перестраивалась заново. Что и происходило, судя по всему. Паучьи способности давали о себе знать.
— Нет, — прохрипел я. — Домой не хочу, Мэй будет волноваться. А в больнице задавать дурацкие вопросы.
— Тогда куда? — Гарри завёл двигатель, но не тронулся с места.
Я попытался сосредоточиться сквозь пульсирующую боль. Дом отпадал — тётя Мэй точно вызовет врача, а объяснить ей, что со мной происходит мутация после укуса радиоактивного паука, я пока не готов. Больница тоже не вариант — анализы могут показать что-то странное.
— Поехали в тот клуб, — выдавил я. — Куда ты хотел меня затащить на выходных.
— Сейчас? — удивился Гарри. — Питер, там даже не открыто ещё. И ты болен.
— Мне нужно тихое место, где никто не будет задавать вопросов, — я прислонился к холодному стеклу, это немного помогало. — У тебя есть связи, верно? Можешь договориться?
Гарри молчал минуту, изучая моё лицо.
— Ты точно не наркоман? — серьёзно спросил он. — Потому что твоё поведение сегодня...
— Не наркоман, — перебил я. — Просто плохо себя чувствую и хочу отлежаться где-нибудь в тишине.
— Хорошо, — вздохнул Гарри и набрал чей-то номер. — Привет, это Озборн... Да, сын Нормана... Мне нужно попасть в клуб сейчас, есть проблема... Отлично, спасибо.
Он положил телефон и посмотрел на меня.
— Через полчаса будет открыто. Но если ты свалишься в обморок, я тебя тащу в больницу, согласен?
— Согласен, — пробормотал я, закрывая глаза.
Дорога превратилась в размытое пятно боли и дискомфорта. Каждая кочка отзывалась ломотой в костях, а в голове пульсировало так, словно кто-то изнутри стучал молотком. Но хуже всего были ощущения в теле — что-то менялось на клеточном уровне, перестраивалось, адаптировалось.
Клуб оказался в полуподвальном помещении старого здания. Охранник, получивший указания по телефону, пропустил нас без вопросов. Внутри было тихо и прохладно — именно то, что мне было нужно.
— Здесь есть VIP-зона с диваном, — сказал Гарри, ведя меня через пустой зал. — Можешь отлежаться.
Я рухнул на мягкий диван в небольшой отгороженной комнате и наконец-то смог расслабиться. Гарри сел рядом, внимательно наблюдая за мной.
— Питер, я серьёзно волнуюсь, — тихо сказал он. — Сначала ты ведёшь себя как совершенно другой человек, потом укладываешь Флэша, а теперь это... Что с тобой происходит?
— Взрослею, — слабо улыбнулся я, закрывая глаза. — Болезненно взрослею.
— Это не ответ.
— Единственный, который у меня есть, — честно признался я.
Лихорадка накатывала волнами. То жар, то холод, то ощущение, что кожа слишком тесная для того, что происходит внутри. Я чувствовал, как мышцы становятся плотнее, рефлексы обостряются, а органы чувств настраиваются на новые частоты.
— Хочешь, привезу что-нибудь? Лекарства, еду? — спросил Гарри.
— Воды, — прохрипел я. — Много воды.
Он ушёл и вернулся с несколькими бутылками. Я жадно выпил одну за раз, чувствуя, как организм буквально впитывает жидкость.
— Лучше? — спросил Гарри.
— Немного, — соврал я. На самом деле становилось только хуже, но по-другому. Боль отступала, но приходило что-то ещё — обострённое восприятие. Я слышал его сердцебиение, чувствовал запах его беспокойства, видел мельчайшие детали в полумраке комнаты.
Мутация набирала обороты. И я понятия не имел, что будет дальше.
Спустя ещё час боль всё же утихла, а в голове появилась кристальная ясность. И, по-дружески обняв Гарри, я изъявил желание напиться и гулять до рассвета, предусмотрительно написав Мэй, что остаюсь у Гарри с ночёвкой.
— Серьёзно? — удивился Гарри, отстраняясь и внимательно разглядывая моё лицо. — Час назад ты едва живой был, а теперь хочешь бухать?
Я встал с дивана и потянулся. Тело ощущалось совершенно по-новому — легче, сильнее, словно каждая мышца была настроена как струна музыкального инструмента. Мир вокруг стал ярче, отчётливее. Я слышал разговоры людей на улице этажом выше, чувствовал запах дорогого алкоголя из бара в соседнем помещении.
— Видимо, отболел, — пожал плечами я, набирая сообщение Мэй. "Чувствую себя лучше, остаюсь у Гарри на ночь. Не волнуйся, завтра рано буду дома. Люблю тебя."
— Это нездорово, — покачал головой Гарри. — Такие резкие перепады... Может, всё-таки к врачу?
— Гарри, — я повернулся к нему и улыбнулся. — Мне семнадцать лет, я здоров как бык, и передо мной целая ночь в компании лучшего друга. Чего ещё можно хотеть?
