— Но я отдала эти акции, чтобы поменять тело, мужское на женское — сказала Марта.

— Мы это прекрасно знаем, но для суда — это не аргумент — возразил Смирнов.

— Как не аргумент? Вот же я — живая!

— Да, но как мы это объясним в суде? Нам долго и нудно придётся доказывать, что лысый пятидесятилетний мужик и молодая, двадцатилетняя, беременная девушка — это одно и тоже лицо.

— Но у Вас есть технология «Лазарь»! Вы можете менять тела! — сказал Марта.

— Если мы им покажем технологии «Лазарь», то первое, что мы получим — это обвинение в убийстве Конрада. Тогда мы и акции потеряем и за решёткой окажемся. Нет, тут нужен другой подход и я, кажется, знаю что делать — сказал генерал.

— Это ты о чём? — спросил я.

— Сын Конрада болен раком. Три года назад он уже проходил лечение и рак отступил. Но сейчас рак вернулся. У него третья стадия рака лёгких. Мы могли бы договориться с Вольфгангом о замене его тела, иначе рак сожрёт его целиком.

— Я думаю, что это хорошее решение. Осталось узнать согласится ли на него Вольфганг.

— Думаю, что согласится. Он же хочет жить. Только в этом случае меня смущает один момент.

— Какой?

— Конрад знал, что Вольфганг болен раком. Также Конрад знал, что скорей всего Вольфганг подаст в суд и сможет легко выиграть. А теперь Конрад стал Мартой и мы должны лечить Вольфганга. Не получится ли так, что, даже пересадив новое тело Вольфгангу, мы так и не сможем воспользоваться акциями «Солнечной энергии»? — сказал генерал, внимательно глядя на Марту.

— Подождите? Вы меня во всём обвиняете? Думаете, что это я всё подстроила? Я не убивала людей, как это делал Круглов! Я не виновата, что так всё получилось!

— Но ведь ты сама предложила переспать! Ты сама захотела заняться сексом! — сказал я.

— Ты прекрасно знаешь, что это был секс без обязательств! Нас обоих убедили, что я не смогу забеременеть!

— Да откуда я могу об этом знать? Может ты забеременела, чтобы привязать этим ребёнком меня к себе!

— Да как ты такое можешь говорить? Разве ты не говорил, что хочешь стать отцом?! Разве ты не звал меня замуж?!

— Звал.

— И ты готов от всего этого отказаться?

— Я не знаю.

— Ты хочешь, чтобы я совершила аборт?

— Что?

— Ты хочешь убить нашего ребёнка?

— Да что ты такое говоришь?

— Да или нет?

— Нет! Конечно, нет! Я хочу, чтобы этот ребёнок жил!

— Тогда прекрати убивать его такими разговорами!

Меня как обухом по голове ударили. Действительно, а какая теперь разница как мы встретились и зачем? Она беременна и этот маленький человечек навеки соединил нас. Она мне нравиться и я ей верю. Тогда почему я должен всё разрушать?

— Ты права. Семья — это в первую очередь доверие. Если я не буду тебе доверять, то у нас ничего не получится. Мне всё равно, почему так получилось. Я всё равно хочу, чтобы ты стала моей женой. И я хочу, чтобы ты родила этого ребёнка.

— Хорошо. Я скажу тебе честно. Я знала, что Вольфганг болен, и что ты ему можешь помочь, но я была с тобой, не потому, что хотела помочь ему, а для того, чтобы вылечится от тремора. Я не думала, что смогу забеременеть. Но моя беременность стала для меня тем подарком, которого я ждала так долго. Я хочу родить этого ребёнка и я хочу, чтобы у него был такой папа как ты!

— С этим разобрались. Что нам теперь делать дальше? — спросил Смирнов.

— Нет, не разобрались. Ты должен извиниться, что сомневался в ней. Она недостойна этих подозрений.

— Да ты прав. Извини, что сомневался в твоих намерениях — сказал генерал, обращаясь к Марте.

— Я сама виновата. Надо было всё вам раньше рассказать — ответила она.

— Теперь надо поговорить с Вольфгангом — сказал я.

Мы сидели за столом на большой зелёной веранде, огромного дома Шмидтов и говорили с Вольфгангом. Это был молодой человек не старше 30ти лет. Вольф был богатым ребёнком своих родителей. Но он не был избалован родительской любовью. Его отец КонрадМарта постоянно был поглощён своим внутренним миром, а его мать совсем не занималась его воспитанием. Вольф сидел и внимательно нас слушал, но ничего не понимал.

— То есть Вы утверждаете, что это молодая девушка — мой отец? Вы понимаете, как дико это звучит? Мало того, что мой отец просто подарил все акции Вам Сергеев, так ещё и этот скандал с Кругловым. Теперь эта нелепая встреча! Похоже, Вы както пытаетесь повлиять на суд, который вернёт нам акции! — сказал Вольфганг.

— Вольф! Ты же сам прекрасно знаешь, что это правда. Я много раз говорил тебе, что собираюсь поменять пол. Я хотел сделать это понастоящему, чтобы стать настоящей женщиной и мамой, а не тем жалким подобием, той подделкой, что предлагает нам современная наука.

— Послушайте Марта! Если Вы говорите как мой отец, то это не значит, что Вы мой отец. Это вообще ничего не значит!

— А разве наше прошлое ничего не значит? Помнишь, что я сказал, когда мы сидели в том маленьком кафе в Париже? «Ты должен сомневаться во всём, что тебя окружает! Тебе может казаться, что весь мир прав, что весь мир видит истину, а ты слеп. Но это неправда. Ты должен сам себе доказать, что это так. И даже если ты видишь и слышишь мир своими глазами и ушами усомнись в этом, потому что и глаза и уши могут обманывать! Только разум может увидеть истинную картину мира!» — сказал я.

— Откуда ты это узнала?

— Я могу рассказать, когда и как это было. Как мы были одеты и о чём говорили до этого. Но я не смогу тебя убедить, если ты сам не захочешь в это поверить. Пойми сын — мы не хотим причинить тебе никакого вреда. Просто я не хочу, чтобы ты умер. У тебя впереди длинный путь и я хочу, чтобы ты сам по нему прошёл. Я просто хочу тебе помочь, справится с этой болезнью.

— Помощь? Узнаю родного папашу! Ты всё время думал только о себе! Когда я впервые заболел, что ты сделал? Ничего! Да ты поместил меня в самую дорогую клинику, но мне нужна было твоё доброе слово, твоя поддержка! А где ты был, когда у меня возникли проблемы с женой? Ты тоже не оказался рядом. И только когда я стал умирать — ты вдруг испугался. Ты испугался, что после тебя ничего не останется, никакого следа на земле. Ты всегда только думал о себе! Любил ли ты меня когданибудь? Я не знаю.

— Не говори так сын.

— А как я должен говорить? Если ты всегда относился ко мне как к мебели, и всё что можно было от тебя услышать — это нравоучения?

— Я понимаю твою обиду и боль на меня. Мне самому было обидно и больно родится женщиной в теле мужчины. А чувствовал страшную несправедливость и постоянно злился! Я не хотел принимать этот мир таким, какой он есть. Я не хотел играть по его правилам. А потом родители познакомили меня с твоей матерью. Да, я противился этому браку! Да, я не хотел детей! Но благодаря богу на свет появился ты! Я никогда не думал, что у меня будут дети. Я их хотел родить, как рожают женщины, но я не думал, что у меня, как у мужчины будут дети! Да, я не был готов к твоему рождению. Да, я был холоден с тобой, потому что я не знал, что мне нужно было делать!

— Единственный человек, который любил меня в этом мире — это мама. Когда она умерла, то ты даже не стал делать вид, что у нас была семья! Ты просто сдал меня в военное училище и забыл, как ненужную вещь!

— Да, я сделал ужасную вещь, отказавшись от своего сына, но я прошу дать мне ещё один шанс. Пожалуйста, не прогоняй меня! Мы снова можем стать семьёй!

— Семьёй? Ты изменил пол, а его я должен называть «Папой»?

— Послушай Вольфганг! Мы все в этой жизни делали кучу ошибок. Никто из нас не ангел. Мы не роботы, мы — люди. Но в отличие от роботов мы можем исправить свои ошибки — сказал я.

— Исправить? Он виноват в смерти матери. Как это можно исправить?

— Ты прав. Этого не исправить, но можно спасти тебе жизнь. Ты болен раком. Ты уже болел, вылечился, но рак вернулся. Сейчас у тебя третья стадия и рак прогрессирует. Если ничего не делать, то ты умрешь — сказал я.

— Что Вы предлагаете?