За короткое время я убил или вывел из строя четырех хорошо вооруженных солдат. Но теперь надо было заняться собой. Я вошел в хранилище и нашёл пятилитровую бутылку с пресной водой. Я вскрыл её и промыл раны. Вся правая рука была усеяна осколками от гранаты. Можно конечно было вытащить эти осколки, но тогда я истеку кровью. Останавливать кровотечение я не умел. Из ран текла кровь. Я уже чувствовал головокружение от потери крови, и понимал, что при дальнейшей кровопотере я потеряю сознание. Я наложил жгут на левое предплечье. Это на короткое время могло остановить кровотечение, но мне нужно было в больницу. Надо было срочно убираться с этого острова. Я пошёл к вертолёту, который они оставили на пляже, рядом со сгоревшим бунгало. Я пошел по тропинке к пляжу. Впереди я увидел солдата, насаженного на мою ловушку. Я поднял висящий у меня на шее автомат, ожидая любой неожиданности, но солдат не подавал признаков жизни. Когда я подошёл ближе, то понял почему. Под солдатом растеклась кровавая лужа, и он умер от потери крови. Похоже, один из гвоздей ловушки разорвал бедренную артерию и солдат истёк кровью. Я убил всех четырёх солдат. Это была плохая новость. Я не мог допросить пленных, чтобы узнать, где я нахожусь, и кто меня похитил. За очень короткое время тропический рай превратился в кровавый ад.

«Робинсон» стоял там, где солдаты его оставили. Я сел в кабину и огляделся. Рядом со штурвалом была карта. На карте были надписи, на какомто непонятном мне языке. Я долго её изучал, пока не нашёл мелкую надпись на английском языке: «Восточная типография. Джакарта». Значит, я нахожусь в Индонезии. Эта новость была ещё хуже. В Индонезии тысячи островов узнать, где я конкретно нахожусь, не было никакой возможности. Я вылез из вертолёта и подошёл к солдату, лежащему на песке. Обыскав его карманы, я нашёл сотовый телефон. Связи не было. Ну конечно! Я же сам вырубил всю связь здесь! Я вернулся в хранилище и включил рубильник. Но ничего не произошло. Я вышел из хранилища и поднялся на холм — связь так и не появилась. Похоже, здесь была только спутниковая связь, но никак не сотовая.

Мне становилось всё хуже. Надо было убираться с острова, пока не появился ктото ещё. Я вернулся на пляж и сел в кабину. После этого я завёл вертолёт и поднял его в воздух. Управлять вертолётом я умел, но делать это одной рукой было не очень удобно. Нужно было лететь, но куда? Я взглянул на карту. Поблизости находилось несколько островов. Следуя простой логике, вертолёт прилетел с ближайшего из островов. Значит надо попасть на самый дальний из островов. Судя по показаниям приборов топлива, хватит минут на сорок работы, значит, я вполне достигну дальнего острова. Я выбрал направление и направил вертолёт туда. Ярко светило солнце, на небе не было ни облачка, а море было бесконечной спокойной водной гладью. Всё было хорошо, кроме того что у меня сильно болела рука и кружилась голова.

Я не помнил, как потерял сознание. Так же я не помнил, как вертолёт упал и оказался в воде. Я очнулся от того, как солёная вода проникла в мои раны, вызвав дикую боль. Я открыл глаза и понял, что я нахожусь в вертолёте, а вертолёт медленно погружается в воду. Я открыл правой рукой дверцу и выплыл из вертолёта. После этого я вынырнул на поверхность. Ближайший остров был всего в нескольких сотнях метров. Я лёг на спину и поплыл, отталкиваясь ногами. Голова непрерывно гудела. Я закрыл глаза и потерял сознание.

— Эй, открывай глаза соня! — услышал я грубый окрик и толчок в бок. От этого толчка я сморщился от боли и открыл глаза.

Рядом со мной стоял худой мужчина приятной наружности лет тридцати пяти.

— Ты кто? — спросил я.

— Врач. Я спас тебе жизнь, между прочим. Можешь сказать мне спасибо.

— Спасибо. А как ты спас мне жизнь? — сказал я.

— Ампутировал тебе левую руку, конечно! — весело сказал он.

Я повернул голову влево, пытаясь рассмотреть свою руку, но только увидел бинты. Левой руки у меня теперь не было.

— Что произошло? — спросил я.

— А ты не помнишь? Ты уничтожил автаров, потом ты убил четырёх солдат, потом сел на вертолёт, и благополучно приводнил его. Если бы мы не нашли тебя плавающим около острова, то ты был бы мёртв.

— Я не про это. Зачем было отрезать мне руку?

— Дай подумать. Может потому что твоя левая рука была сломана в трёх местах, и изза кровотечения могли возникнуть тромбы, которые могли остановить твоё сердце? Или может изза нарушения кровотечения, вызванного наложенным жгутом, началась гангрена, которая могла привести к смерти. Скорее второе, чем первое.

— У меня началась гангрена?

— Да. Так бывает иногда.

Я попробовал шевельнуться, но понял, что я привязан к кровати.

— Почему я привязан?

— Чтобы не смог снова убежать. Вдруг ты опять начнешь убивать всех направо и налево. Ты довольно опасный тип.

— Зачем я Вам?

— А ты так до сих пор и не понял? Ты нужен, чтобы подписать соответствующие документы.

— Какие документы?

— Не прикидывайся дурачком. Тебе нужно подписать купчую на акции «Лунной энергии» и завещание.

— Ничего я подписывать не буду!

— Да куда ты денешься.

— У Вас ничего не получилось с аватарами и сейчас ничего не выйдет!

— А мне никогда и не нравилась эта бодяга с аватарами. Но нет, был разработан гениальный план, чтобы ты сам всё подписал.

— А разве план не гениален?

— Нет. Ты же здесь.

— А где здесь?

Я обвёл комнату взглядом. Она больше напоминала больничную палату, чем жилую комнату. Я лежал на больничной койке. Рядом с ней стояли какието больничные приборы. Под потолком была большая больничная лампа. Всё оборудование было новое и высокотехнологичное.

— Я в больнице?

— В некотором роде. Это моя собственная, личная больница.

— Разве так бывает?

— Конечно. Если выполняешь деликатные поручения для влиятельных людей, то у тебя будет всё.

— Что за поручения?

— Разные. Например, заставить тебя подписать нужные бумаги.

— А если я не подпишу?

— Подпишешь. Все подписывают.

— А если не подпишу?

— Тогда мне придётся у тебя чтонибудь отрезать. Видишь ли, я учился на хирурга, оставался последний курс, а потом меня отчислили. Мне не хватило практики. Теперь я режу людей, из любви к науке, и чтобы попрактиковаться.

— Так любишь науку?

— Конечно. Наука вывела человека из того рабского забитого состояния, в котором он находился и дала ему возможность ездить по всему миру, лучше питаться, лучше жить. Человек не понимает тех благ, что вокруг него: центральное отопление, свет, горячая вода — всё это дала наука. Он думает, что это естественно так было есть и будет всегда. Но это не так совсем не так.

— А как?

— Отними у него всё это и он быстро скатиться до скотского состояния. Он будет грязный, неопрятный, больной, весь погрязший в собственном дерьме.

— Такое быстрое падение?

— Конечно. Посмотри вокруг — здесь стерильная чистота, но это не потому, что я люблю чистоту, а потому что грязь — это источник бактерий, в которой заводятся различные опасные болезни. И чем больше будет грязи, тем больше мы будем болеть, пока не умрём. Каждый день человек ведёт борьбу с грязью, и каждый раз грязь отвоёвывает свои позиции, когда перестаём с ней бороться. Тогда в мире начинают бушевать голод, болезни, войны.

— А при чём здесь войны и грязь?

— Как это при чём? Грязь может быть не только в комнате, но и в голове. Если я смогу удалить эту грязь, то жизнь человечества изменится к лучшему.

— Грязь в голове, ты о чём вообще?

— Обычная грязь, которая есть вокруг. Её полно везде. Друзья, школа, работа — постоянно нам забивают голову этой грязью. Но чемпион по забиванию наших голов грязью — это конечно телевизор. Он может лить нам в головы тонны разнообразной грязи. Сейчас конечно интернет тоже пытается не отстать от телевизора, но в интернете ты выбираешь определённые страницы, с определённым содержимым, когда твоё мировоззрение уже сформировано. А формирует его тот же телевизор. Люди перестали читать. У них отсутствует критическое мышление. Они открыли свой мозг для тонн грязи, и ловкие манипуляторы этим пользуются.