- Я тоже самое почувствовал, когда грунтовую воду поднимал. Они там. Запертые, отчаявшиеся души. Они почувствовали наши рифэйные прутики и взмолились о помощи. Не знаю как вы, но я решил помочь, - признался Стоум. - Мне лично не жалко. пусть вселяются в рифей и искупают свою вину.

- Тогда я тоже с вами завтра вниз пойду, - уверенно заявила Рада. - Я не слышала ничего подобного, но готова поселить души в своих прутиках. А знаете почему?

- Почему, - тут же полюбопытствовала Пламена. - Да вы тоже должны знать, на уроках же рассказывали. Но судя по вашим лицам, вы плохо учителей слушали. ладно. Тогда я расскажу. Считается невероятной удачей, найти застрявшую в мире живых душу, желающую искупить свою вину. Если такой душе разрешить поселиться в своём оружии и заключить с ней кровный договор, то оружие станет духовным. Понимаете? Духовным оружием!

Дважды повторять не пришлось. Каждый из ребят знал что такое духовное оружие, а потому, все дружно решили идти вниз, но только днём.

- А ещё, - робко молвила Пламена. - В местах массовых боёв и захоронений, можно найти кристаллы души. Знаете, они могут быть двух видов. Первые пустые, без душевной сущности внутри, а вторые с сущностью. Так вот из второго, наполненного можно вырастить необычного помощника. Такой помощник будет всегда верным и преданным.

- Ой, да это сказки, - отмахнулась Рада от слов подруги, глядя как светлячку, созданные Буреслаавом, кружат, освещая лагерь. - Не верю я, что из душевной сущности оставшейся от погибшего человека, можно вырастить духовного зверя способного развиваться и эволюционировать.

- А я верю что можно. В конце концов, душевная сущность ничто иное как крошечный осколок ушедшей души. И рано или поздно он точно примет форму и вернётся к жизни. Может все эти внезапно появившиеся монстры, родились из таких осколков, - делилась своими мыслями Пламена. - Если это так, то лучше взять подобные сущности себе и вырастить верных помощников, чем ждать когда из них появятся новые чудовища.

- А я не против провести такой эксперимент, - поддержал пламену Стоум. - Будет классно завести питомца, а то и не одного. Говорят из таких душевных сущностей появляются питомцы с нужными качествами для своего хозяина, ведь они развиваются за его счёт.

- Ну вы размечтались, - хмыкнул Бур. - Да если тут и было что-то подобное, то его уже давно разобрали.

- А вот и нет. Мои духи уже нашли несколько кристаллов души и добрая половина из них с сущностями. Завтра увидите сами, - довольно заявил Дар.

Действительно с самого утра духи Дара начали стаскивать в лагерь всё, что сумели раздобыть ценного на дне выработки. Вот только руды среди найденного было совсем мало, в основном духи нашли десятки камней душ и драгоценности. Кольца, серьги, цепочки, пояса и браслеты, вещи оставшиеся здесь на веки после гибели своих владельцев.

- Ой, что-то мне страшно, - пролепетала Пламена.

- Если страшно, лучше не ходи с нами в низ, - тут же предложил Стоум. - Оставайся в лагере. Даровы духи много камней душ принесли. Смотри, - Стоум поднял один из них, внутри которого словно что-то живое шевелилось, - здесь полно камней с сущности, тут и школе и нам хватит, ещё и кузнецу останется в уплату.

- Тогда я так и сделаю. Не пойду с вами вниз, - решила девочка и Рада решило последовать примеру подруги.

- Парни, я останусь с девочками, - смущаясь сообщил Бур. - Только не думайте, что я испугался. Просто мне души не нужны. Не хочу связываться с мёртвыми душами. не знаю почему, но одна мысль о том, чтобы иметь с ними дело, кажется мне отвратительной.

- Тогда ладно, - кивнул Дар и ушел вниз вместе со Стоумом.

Мальчики не меньше часа спускались всё ниже и ниже. И чем ниже они спускались тем гуще и плотнее становился воздух, наполняясь сероватой взвесью, по ка и вовсе не превратился в густой туман в котором растворялся свет.

- Как жутко, - прошептал Стоум. - Вот уж не думал, что в обычном тумане может и свет и тьма раствориться, словно исчезнуть.

- Ага, этот странный туман сделал всё одинаковым, - согласился Дар. - Так не должно быть, ты не думаешь?

- Возможно, - согласился Стоум и чуть не наткнулся на спину Дара, который шел впереди и резко остановился. - Ты чего?

- Чувствуешь? - спросил Дар и Стоум с удивлением посмотрел на друга. Глаза Дара светились, словно в них пылало голубое пламя. Он смотрел сквозь Стоума, словно тот был стеклянным.

- Они зовут меня, - сказал Дар и рванул со всех ног в белую, густую мглу так быстро, что Стоум не успел отреагировать.

- Стой! Ты куда побежал! Меня подожди! - попытался догнать товарища Стоум, как вдруг словно ударился о что-то незримое, волнующее.

- Спаси нас! Спаси нас! - молили чьи-то голоса и мальчик пошел на их зов, позабыв обо всём, - спаси нас! Спаси нас! - звал кто-то и Стоум шел на зов, пока не наткнулся на стену, словно мираж, выплывшую из белой густой мглы.

Присмотрелся, а перед ним не грунт, а каменная кладка, покрытая плесенью и непонятными надписями. Мальчик приложил руку к старой стене и надписи вспыхнули ярким светом, обжигая его кожу, оставляя выжженный шрам на ладони.

- Мммм, - простонал мальчишка, отдёрнув пораненную ладонь.

- Спаси нас! Спаси нас! - звал кто-то из-за стены.

Стоум слушал и понимал, руками кладку не разрушить. Достал из сумки свою кирку, размахнулся и со всей сиды ударил по кирпичам. Звук удара поглотила серая мгла, но Стоуму было всё равно. Он усердно колотил киркой по кирпичам и они не выдерживали натиска, рассыпались всё больше и больше пока не рассыпались в крошку. Мальчишка улыбнулся, странная сырая среда глубин котлована сделала своё гиблое дело, испортив прочность кирпичей, потому он так быстро и легко разломал их.

Кирпичи выпали, в кладке появилась зияющая дыра из которой вырвалась энергия смерти. Стоум быстро расширил дыру настолько, чтобы мог пролезть в неё и не долго думая забрался внутрь и обомлел. Это был древний склеп, наполненный мертвецами. Они высушенными мумиями лежали рядами на полках в три яруса, что стояли вдоль трёх стен. У каждой мумии во рту торчал камень. Каждая мумия накрепко была приколочена к лежанке деревянным колом, торчащим из груди. Но мумии не пугали Стоума в отличии от невероятной красавицы, лежавшей в гробу, что стоял на постаменте в центре склепа.

Женщина была словно живая, в её зубы не стискивали камень, из её груди не торчал деревянный кол. Она бла прикована к гробу серебряными цепями и казалось спала.

- Спаси меня, - слышал Стоум голос её разума и медленно подходил к её гробу. - Возьми под моим изголовьем хрустальную шкатулку. В ней души таких же как ты. Возьми их и возроди наше племя. А меня убей, избавь от мук. Спаси меня.

Голос разума мёртвой красавицы всё просил и просил, принуждая Стоума выполнить просьбу и мальчик осознавал, его воля ещё слаба. Он не может противиться её силе, а потому словно под гипнозом, склонился над гробом, сунул руку под подушку на которой покоилась головой женщины, нащупал внушительных размеров шкатулку и вытянул её. Едва вещь оказалась в его руках, перед его взором, как мёртвая женщина открыла глаза и посмотрела на Стоума.

- Во мне ещё теплится жизнь, - сказал её голос разума. - Я хранила её для тебя, спаситель рода. Выпусти свои клыки и испей мою жизнь до последней капли.

Шкатулка вырвалась из его рук, взлетела и зависла над потолком, а взгляд красавицы подавил его волю. Он не мог шевельнуться, не мог толком соображать. Лишь чувствовал, чувствовал невероятное возбуждение и умопомрачительную жажду крови. И тут её руки нежно обвили тело ребёнки, притянули к себе и она уткнула его лицо в свою шею. Стоум не мог сопротивляться, выпустил клыки и впился в ярёмную вену. Сладкая, тёплая, ароматная жидкость плеснула ему в рот и он жадно сделал глоток.

- Пей, пей всё до последней капли. Пей, мой драгоценный малыш. Отныне ты моё бесценное дитя. Отныне ты законный наследник моей силы, моей воли, так испей её всю, подарив своей названной матушке вечный покой, - сладко шептал голос её разума, сводя Стоума с ума и он пил. Он пил испытывая невероятное удовольствие, наслаждаясь каждой каплей, струящейся из её тела. Он пил пока она не превратилась в прах. Стоум шлёпнулся в гроб, но не спешил подниматься. Его тело сотрясалось в экстазе наслаждения и он не желал прерывать до селе никогда не испытываемое наслаждение. Так и лежал в гробу, глядя на парящий над ним сундучок.