Большие массивы многоэтажных домов с частными квартирами заселены полностью, хотя стоимость квадратного метра средней квартиры равняется месячной зарплате рабочего. А на окраине Бэйцзина, по дороге в новый аэропорт, мы видели поселок частных коттеджей, принадлежащих новым китайцам (по аналогии с новыми русскими).
Молодые китайцы стремятся к экономической независимости. Они не хотят зависеть от трудовых коллективов и годами, а то и десятилетиями ждать квартиры. Как только экономические реформы позволили начать частное предпринимательство, стало появляться несметное количество частных мастерских, лавок и пр.
Росту благосостояния способствует также то, что крестьяне теперь работают на себя, а не на государство. Сельхозкоммун в Китае больше не существует. Земля по-прежнему государственная, и крестьяне ее арендуют, но они не жалеют труда, чтобы добиться от нее максимума. Города завалены сельскохозяйственными продуктами. Голод, унесший в 1959–1961 гг., во время великого скачка Мао Цзэдуна, миллионы (считается, не менее 30 миллионов) жизней, не только в городах, но и в деревнях, стал далеким воспоминанием.
По-прежнему в Китае преобладает ручной труд. Мы видели, как рабочие вручную воздвигали стены многоэтажных зданий, аккуратно кладя кирпичи, кладка за кладкой. Затем стены облицовываются панелями. В городах много велорикш, развозящих товары. Мы видели, как на реках баржи с рисом загружались грузчиками, как и сто лет назад.
Ручной труд неизбежен и даже необходим в стране с более чем миллиардным населением, где высокая безработица привела бы к катастрофическим последствиям.
Чтобы регулировать рождаемость и рост населения, в Китае приняты драконовские меры. Горожанам не разрешается иметь больше одного ребенка. Исключения делаются лишь для этнических меньшинств (95 % населения принадлежат к народности хань, остальные же 55 народностей составляют лишь 5 % жителей страны). Крестьяне также нередко имеют более одного ребенка, особенно если первый ребенок девочка.
Издавна считается, что продолжателями рода и настоящими работниками являются мужчины. Девушки же, выйдя замуж, уходят из семьи и работают на чужую семью. Кроме того, их нужно было обеспечивать приданным, К тому же более тысячелетия существовала традиция бинтовать ступни девочек с 5-летнего возраста, чтобы кости не росли и ножка оставалась маленькой (в связи с этим девочки подвергались страшно мучительным процедурам). Естественно, что это вынуждало девушек и женщин всю жизнь ходить как бы на цыпочках и не позволяло им ни бегать, ни носить тяжелые ноши. (Эта традиция была отменена лишь после падения Империи).
В былые времена девочек тотчас после появления на свет нередко умерщвляли, особенно в бедных семьях и если в семье уже были девочки. Девушек часто отдавали в наложниц богатым хозяевам или чиновникам, а если повезет – императору, который порою имел более 500 наложниц.
Если же у горожанина в Китае наших дней, не дай Бог, рождается второй ребенок, то государство его ничем не обеспечивает, – ни лечением, ни бесплатным образованием. Да и за лечение единственного ребенка родители должны оплачивать значительную часть расходов.
Это, однако, создает новые проблемы. Родители невероятно балуют единственного ребенка, который растет в семье как маленький принц или принцесса, как говорят китайцы. Молодые мужчины вообще не торопятся жениться, тем более, что это всячески поощряется (чем позже женятся, тем больше свободных дней полагается для медового месяца). Они предпочитают личную свободу и направляют свою энергию на овладение профессией, которая обеспечила бы им безбедное существование.
Тяга к знаниям в Китае невероятна, и это тоже связано с древними традициями. Уже в эпоху династии Хань был создан первый университет (124 г. до н. э.) и введена система государственных экзаменов для поступления на правительственную или административную службу, которая теперь возрождается в Китае. Молодежь, особенно в городах, стремится получить хорошее образование, освоить иностранные языки, заслужить стажировку за рубежом.
Что касается иностранных языков, то, кажется, нет такого китайца, который не знал бы следующих слов на английском языке: хэлло («привет»), дешево, сколько. Куда бы иностранный турист ни попадал, всюду он может услышать возгласы уличных торговцев: хэлло! хэлло! хэлло! дешево! дешево! дешево! А если торговец заключает, что товар не кажется туристу столь уж дешевым, то он спрашивает: сколько? (мол, сколько вы предлагаете?). Этим же вопросом торговец выясняет, какое количество товара туристу требуется. Цифры обычно показывают на пальцах или указывают на бумаге. Даже если турист знает кое-какие слова по-китайски, его чаще всего не понимают, т. к. одно и то же слово в зависимости от интонации и высоты звука означает совершенно разные понятия. Так, например, «фу» может означать «удача», «счастье», но и «спицы в колесе» и многое другое.
Но вернемся в Бэйцзин, корни которого уходят в XII век до н. э., когда на его территории существовал город под названием Цзи. В последующие эпохи он не раз подвергался нападениям и разрушениям, снова строился, расширялся, переименовывался, пока в XIII веке император Хубилай-хан (1269–1295 гг.), внук Чингисхана, не основал здесь свою столицу, получившую название Ханбалык («город великого Хана»).
Знаменитый венецианский путешественник и автор книги Марко Поло попал в Ханбалык еще будучи молодым человеком и почти 20 лет провел на правительственной службе при дворе Хубилая. Он красочно описал увиденные им китайские города, блестящий двор императора, нравы того времени. Кстати, монгольская династия Юань так и оставалась для китайцев чужеродной. Превосходя их в военном деле, монголы значительно уступали им в цивилизованности и управляли страной, сея страх и террор.
На западных подступах к Бэйцзину и теперь существует неоднократно реставрированный большой мраморный мост, детально описанный в книге Марко Поло и впоследствии названный его именем. Этот стратегически важный объект не раз сыграл роковую роль в истории города и страны. Здесь Чингисхан сломил сопротивление китайцев и вошел в город. На мосту Марко Поло в июле 1937 года произошел инцидент, который послужил сигналом к началу японо-китайской войны и оккупации Китая японцами.
В Бэйцзине до сих пор существуют искусственные озера, созданные в годы правления Хубилая, а также основанная им обсерватория, перестроенная в XV веке. Мы не раз проезжали мимо этого старинного здания, на плоской крыше которого видны астрономические приборы. Оно находится недалеко от площади Тяньаньмэнь, на углу двух широких магистралей, в окружении современных многоэтажных домов.
Древняя обсерватория в Бэйцзине (справа).
Императоры издавна придавали большое значение астрономии и астрологии. По положению небесных светил устанавливался календарь, по нему определялось, будет ли тому или иному начинанию сопутствовать удача.
После падения династии Юань и воцарения династии Мин (1368–1644 гг.) столица вначале находилась на востоке страны, в Нанкине, а затем снова была переведена на север, в Бэйпин, как город тогда назывался. В связи с этим он опять был переименован и получил название Бэйцзин («Северная столица»).
Основателем династии Мин («Блестящая») был крестьянин, ставший монахом, а затем лидером восстания против монгольского ига. Став императором, он установил строгий абсолютистский режим и секретную слежку за образованной элитой. После его смерти власть перешла к его внуку, но вскоре была узурпирована дядей юного императора, Юн-лэ, который стал самым знаменитым представителем династии Мин, архитектором Бзйцзина.
Юн-лэ (1403–1424 гг.), перенеся столицу на север страны, заново распланировал ее. В этом плане важное место занял новый комплекс императорской резиденции на территории более 720 тысяч кв. м, отгороженной глубоким рвом и высокой стеной – город в городе, впоследствии прозванный Запретным городом.
