– Пока нет, - ответил Кловис.
– А откуда тогда он берется?
– Люди везде умирают. А потом не забывай, что за двадцать лет до того, как построили этот дом, здесь находился кондоминиум, который обрушился и похоронил множество народу. Мы сидим на камнях и костях.
– Жутковато ты выражаешься. От чего он обрушился?
– Разве ты никогда не слышал, - терпеливо объяснял Кловис, - о землетрясениях, цунами и геологических сдвигах, которые произошли, когда мы столкнулись с Геморроидом? (Геморроидом Кловис называл Астероид). Ведь тогда затонула треть Восточной Европы, а Северная Америка приобрела семьдесят два острова, которых раньше не было. Ну, и тому подобное.
– А-а, - протянул Остин, - это что, урок истории?
Бокал начал подпрыгивать на столе.
Я подумала о людях, которые погибли во время землетрясений, были сметены разъяренными волнами в море, и постаралась заглушить рыдание. Я видела много развалин и болот, но была тогда слишком маленькая и ничего не помню. Я представила, как Чез-Стратос падает с неба, как город опрокидывается в реку, представила Сильвера, лежащего под водой, не мертвого, ведь вода не может его убить, а насквозь заржавевшего, и слезинки образовали на моем подоле карту таинственного материка.
– Что нам теперь делать? - сказал Остин, когда бокал обскакал по-лягушачьи весь стол.
– Спроси что-нибудь.
– Ну что ж. Ты кто?
Бокал подлетел сначала к букве "Н", потом к "Е" и наконец к "Т".
– Иными словами, - сурово произнес Кловис, - не твоего ума дело. Есть ли у тебя послание для кого-нибудь из нас?
От буквы "О" бокал перелетел к "С", затем к "Т"...
– О-о!
– Сядь, Остин.
– Но это же...
– Да, это Остин. Остин хочет узнать, что говорится в послании.
– Нет, - в тревоге закричал Остин. - Я не хочу ничего знать.
– Поздно, - сказал Кловис с чувством глубокого удовлетворения.
Бокал быстро взялся за дело. Кловис считывал буквы, а потом слова: "На вас отрицательно воздействуют. Вас ждет приятное волнение, но не здесь. Вас предупреждают."
– Что ж, спасибо, - сказал Кловис. Бокал задрожал и остановился.
– Ты его спугнул, - пожаловался Остин.
– Ты же видел, что он сказал. Наверное, это я оказываю отрицательное воздействие.
– Куда это ты?
Остин встал и начал подкрадываться к выходу.
– За сигаринами, - сказал Остин.
– Я думал, ты бросил.
– Мало ли что было вчера.
Шкаф выдал Остину трехцветную куртку, дверь выпустила наружу, и вскоре мы услышали звук лифта.
– Если бы можно было отделаться так быстро, - горестно сказал Кловис, освобождая стол. - Он вернется. Вернется и будет здесь торчать, пока до него не дойдет смысл послания, и он не поймет, что должен убраться.
Спиритический стол Кловиса - это мошенничество. Джейсон, который неплохо разбирается в электричестве, сделал его для Кловиса, а в бокал вставил электронный магнит размером с булавочную головку. Кловис запомнил последовательность букв, и послание всегда получается одним и тем же. Кловис очень жесток. Он любит играть со своими любовниками и наблюдать за их реакцией, вместо того, чтобы просто попросить их уйти.
– Привет, Джейн, - сказал Кловис, когда звук спускающего лифта прекратился. - Если ты решила полить цветы, то немножко промахнулась.
– Я думала, ты не видишь.
– Такой горький плач? С каких это пор я ослеп?
Я перестала плакать, и Кловис принес мне стакан яблочного вина. Его поддержка всегда ограничивается словами. Не помню, прикасался ли он когда-нибудь ко мне, да и к своим любовникам он никогда не прикасался, зато они к нему - постоянно. Если бы Кловис вдруг меня приобнял, я бы оторопела.
Я рассказала ему о С.И.Л.В.Е.Р.е, не вдаваясь в подробности, отчасти потому, что я сама мало что понимала, отчасти из-за того, что Остин мог в любой момент вернуться.
Бесстрастный и элегантный, Кловис слушал меня, а за окном под заходящим солнцем сверкала Нью-Ривер.
– Что за дурацкая мысль, - сказал Кловис, когда я остановилась. Мужчина из металла. Комикс какой-то. Непонятное что-то с тобой происходит.
– Да нет, совсем не то... он... он был...
– Он был красивый и красиво звучал.
– Дело просто в том... как он может быть роботом, и...
– Не может. Он всего лишь куча металла. Специально обработанный металл обладает текучестью и эластичностью. Если хочешь знать, такой мягкости не могли добиться долгие годы. Был создан прекрасный образец куклы мужского пола. Убери кожу - и ты увидишь колесики с зубами. Эй, Джейн, тебе что, плохо? Здесь же ковер.
– Н-нет. Со мной все в порядке.
– Если этот робот будет у всех вызывать такую реакцию, то "Электроник Металз Лимитед" пожалеет о своей рекламной компании.
– Все остальные были им очарованы.
– А у тебя возникло отвращение.
– Я была... - мои глаза снова наполнились влагой.
– Бедняжка Джейн, - сказал Кловис. - Какие мощные эмоциональные реакции. Интересно, подходит ли он к обстановке. Я бы купил такую модель и поставил в гардеробе. Знаешь, как раз, когда я решил расстаться с Остином, я подумал, что хорошо бы завести робота. Думаю, у него все на месте.
– Что ты имеешь в виду?
– Джейн, не притворяйся невинной овечкой.
– А-а. Да, наверное, все.
– По-моему, ты не уловила суть насчет усложненных образцов. Это сексуальные игрушки. Робот во флаере сказал, девять моделей? Девять усложненных образцов...
– Но он пел. Играл на гитаре.
– Все это встроено внутри. Кое-что может сыграть и робот. В смысле, приятную бездушную музыку.
– Совсем нет, это была...
– И приятно бездушен в постели. Что ж, геям выбирать не приходится.
Когда Кловис так говорит, он немного смущается. А может быть, ему передается мое смущение. Я вечно забываю, что он всего на год меня старше, он кажется таким взрослым, лет двадцати, наверное. Робот выглядел как раз лет на двадцать.
– К тому же, - продолжал Кловис, - он мог бы сейчас выйти и спеть что-нибудь Остину... да тебя явно тошнит.
– Да.
– Ты ведь знаешь, где ванная?
– Да.
Я побежала в ванную и захлопнула в дверь. Нагнулась над бледно-зеленым унитазом, но тут меня перестало тошнить. Тогда я улеглась во весь рост на мраморных плитках, не зная ни что со мной, ни где мне хочется быть, ни к кому меня тянет. Я услышала звук лифта, потом открывающейся двери и раздраженный голос Кловиса: "Не дыши на меня своей вонючей марихуаной".
