Есть решения, которые могут подвести черту под этими археологическими раскопками в поисках причин.

Для начала специалисты практикуют своеобразный тест. Нормой считают, что, когда видишь, например, в социальных сетях сражение совершенно чужих и незнакомых людей, тебе не хочется написать что-то своё (как правило, самое умное и даже гениальное, при этом обязательно критическое), тем самым продемонстрировав своё умение критически мыслить, в отличие (это очень важно!) от всех остальных. Не хочется – это норма. Хочется – это уже проблема.

Есть у меня своё мнение на этот счёт, основанное на опыте работы с людьми, не научное, но есть всё-таки своё мнение.

Человеку часто нужно, чтобы его достижения оценили другие. Где? Как?

Социальные сети. Тебя, как правило, никто там не знает и не сможет спросить о том, почему ты тогда такой бедный и тому подобное. Мы таких вопросов не задаём, но знаем, что такие люди очень полезный материал, если с ними лично списаться и потом попробовать использовать.

Жажда к тому, чтобы тебя высоко оценили, многогранна и проявляется не только в социальных сетях.

Именно отсюда у многих такая любовь носить всякие ведомственные побрякушки и даже значки рядом с государственными наградами (если они всё-таки имеются), иногда вполне заслуженными. Любители побрякушек – это золотое дно для разведок. Для нашего дела важно увидеть людей – любителей таких побрякушек и оценить впоследствии возможность использования их тщеславия, нереализованных идей и возможностей.

В США в своё время были громкие ветеранские протестные события, которые некоторые американские охранители приписывали военной разведке их врага – ГРУ Генштаба ВС СССР.

Во время войны во Вьетнаме в США появилось много ветеранов. Напомним, что в то время в США действовала система воинской повинности (призывная армия).

Когда молодые мужчины возвращались после войны домой, они любили носить государственные боевые награды. Но далеко не все их удостоились, многие носили безделушки. Этому явлению специалисты психологической службы быстро нашли объяснение, но ничего сделать было невозможно, поскольку основная часть американского общества вообще не обращала внимания на ветеранов и их заслуги – полное безразличие вместо заслуженного признания. Разумеется, это имело свои последствия.

Американцы писали, что агенты, завербованные якобы ГРУ, по их мнению, присутствовали уже на самых первых очень малочисленных, разобщённых и обособленных встречах ветеранов войны во Вьетнаме. ГРУ приписывали, что его агентура выбирала среди ветеранов тех, кто не имел, как правило, никаких боевых наград, но имел много всяких побрякушек, обозначавших общую причастность к войне или общее участие в ней. Отсутствие официальных государственных боевых наград разгневанные ветераны списывали на то, что, по их мнению, в основном боевые награды якобы достаются офицерам, а не сержантам и рядовым. Американцы считают, что особый интерес у нашей разведки был к тем, кто проявлял радикальную нетерпимость к офицерам и вообще к командованию. Такие люди, как правило, самые нервные, активные и радикальные.

Методы?

Американцы описывают их схематично так: бутылка недорогого виски (иногда пиво), орешки и задушевный разговор – психотерапия…

Самым громким протестным событием американских ветеранов, которое иногда некоторые связывают с нашей военной разведкой, – это «Поход на Пентагон». Акция протеста (шествие) против войны во Вьетнаме, организованная Национальным мобилизационным комитетом, за прекращение военных действий на исходе «лета любви» – 21 октября 1967 года.

«Поход на Пентагон» стал кульминацией пятидневных общенациональных антивоенных акций протеста. Это была первая общенациональная акция протеста против войны во Вьетнаме.

В те выходные в Вашингтон прибыло, по разным данным, сто тысяч человек или даже более для участия в протестных мероприятиях. После митинга у мемориала Линкольну толпа численностью до пятидесяти тысяч человек двинулась в направлении Пентагона.

Протестующие имели целью… «изгнать духов ненависти» из здания… Министерства обороны США и… «поднять его в воздух».

…

Что скажете, уважаемые читатели? Как вам такое?

…

Продолжим.

Толпа протестующих ветеранов была встречена у здания Пентагона военной полицией, костяк которой составляли военнослужащие, которые ранее непосредственно принимали участие в боевых действиях, за спинами военных полицейских были подразделения национальной гвардии.

Отметим одну важную деталь. Полиция в Вашингтоне (округ Колумбия) находится в ведении муниципального правительства, но действует под федеральным контролем. Тем не менее федеральные власти тогда приняли решение не задействовать полицию против протестующих ветеранов, ибо они знали отношение армейских ветеранов к полиции и не хотели дополнительной радикализации протеста. Власти выставили против протестующих военную полицию – военнослужащих, которые сами участвовали в боях. Некоторые американские эксперты считают, что в этом был просчёт советской военной разведки, неожиданность для неё, поскольку не состоялись жестокие и непримиримые бои между ветеранами и ненавистной им полицией.

Противостояние у здания Пентагона продолжалось весь вечер и ночь. В итоге всё-таки небольшой группе демонстрантов удалось проникнуть внутрь здания. Были случаи, когда в ходе беспорядков демонстранты кидали в военную полицию бутылки, но стреляли в них только из водных пистолетов.

Поход на Пентагон стал переходом от разрозненных акций протеста к массовому сопротивлению в национальном масштабе.

Два года спустя в Вашингтоне протестовали полмиллиона человек. В 1970 году в ответ на вторжение США в Камбоджу бастовали четыре миллиона учащихся средних школ и колледжей. Но власти не сидели сложа руки, и к тому времени антивоенный протест уже возглавлял человек, никогда не служивший в армии, – Билл Циммерман (имеет степень доктора психологии от Университета Чикаго и является одним из самых опытных политических консультантов в стране).

Билл Циммерман, по оценкам тех, кто его знал, был тем, кто умел слушать, был тем, чьё мнение для самых активных из числа первых активистов ветеранского движения сначала оценивалось как нейтральное при возникновении споров, позже как экспертное, ещё позже уже как авторитетное. Об этом человеке, с одной стороны, известно много, с другой стороны – ничего. Его соратники по антивоенному движению по прошествии многих лет говорили, что его отличал индивидуальный подход к людям, при этом он не навязывал свою точку зрения, а лишь помогал найти пути к решению проблем. Таким образом, Билл цинично использовал людей, у которых от него нет защиты, нет психологического щита, у которых присутствовал явно выраженный послевоенный синдром (другое название посттравматического стрессового расстройства – ПТСР).

ПТСР – это психическое расстройство, которое развивается после сильнейшего психотравмирующего события (например, военных действий) и характеризуется, как правило, негативными изменениями в мышлении и настроении. Особенно подвержены такому заболеванию люди, принимавшие непосредственное участие в ближнем стрелковом огневом бое.

Кроме всего прочего, ПТСР – это всегда потеря веры в будущее, как правило, такие люди вообще не видят образ будущего.

Сейчас все уже знают, что Билл Циммерман – это технология «канализации» протеста. Суть технологии заключается в том, чтобы снизить напряжение и перенаправить массы с фактической проблемы на иллюзорную или менее значимую. Цель канализации протеста – не бороться с властью, а укреплять её, сводя к нулю все усилия протестного движения. Оружие Билла Циммермана – психология.

У некоторых активистов ветеранского движения в США после окончания протестов получилась великолепная карьера, но очень многие остались с наркотиками и алкоголем и закончили плохо из-за низкой самооценки.

Самооценка является щитом психологического состояния человека.

У меня лично была привычка к тому, чтобы пристально следить за тем, как ко мне относятся окружающие. Их мнение не должно быть более высоким, чем моя собственная самооценка. Тут нужен баланс. Так меня ещё в военном училище учили: следить за настроениями в подчинённом подразделении и правильно оценивать значимость мнения воинского коллектива, где я командир. Кроме этого, всё-таки я вырос в коллективистской системе, в советской среде, воспитывался в жёстком мужском коллективе, при этом очень специфическом, и был приучен следить, чтобы меня морально не подавили.