Рис. 2.5. Европа в 1990 г.

К 1990 г., еще 500 лет спустя, европейцы сильно продвинули дело консолидации. Теперь в границах европейского континента жило 600 млн человек. Здесь не осталось ни одного мусульманского государства, хотя мощный исламский мир процветал к югу и юговостоку от Европы, а в Испании, на Балканах и в Турции сохранялось значительное мусульманское наследие. На востоке оформилось и протянулось дальше вплоть до Арктики и Тихого океана гигантское российское государство, в то время как громадная Турция вышла за границы Азии на юго–востоке. На большой части континента уже образовались государства, которые занимали площадь примерно в 40 000 квадратных миль, и это без учета колоний и зависимых территорий: Болгария, Чехословакия, Финляндия, Франция, две Германии, Греция, Италия, Норвегия, Польша, Румыния, Испания, Швеция, Турция, Великобритания и еще не распавшийся СССР. Диковинками стали микрогосударства вроде Люксембурга и Андорры, хотя они и превышали размерами многие политические образования 1490 г. В зависимости от того, как считать, Европа делилась на 25–28 государств.

Национальным государствам (этим относительно централизованным, раздробленным и автономным организациям, преуспевавшим в том, чтобы действовать силой на больших, непрерывных и четко ограниченных территориях) потребовалось много времени, чтобы стать доминирующими в Европе. В 990 г. ничто в мире поместий и землевладельцев, военных набегов, укрепленных селений, торговых городов, городов–государств и монастырей не предвещало превращения в национальные государства. В 1490 г. будущее оставалось неясным, несмотря на то, что часто звучало слово «королевство», в ландшафте Европы преобладали империи того или иного сорта (44), в некоторых частях Европы жизнеспособными были также федерации. Где–то после 1490 г. европейцы отказались от этих альтернативных возможностей и решительно устремились к созданию системы, состоящей почти исключительно их относительно самостоятельных национальных государств.

Государств теперь становилось меньше, но они были крупнее. Чтобы нарисовать эту меняющуюся карту, мы должны воспользоваться понятием «государство», которое мы здесь применяем в общем смысле, подразумевая всякое образование, у которого имеются значительные средства принуждения и которое успешно в течение долгого времени господствует над всеми другими применяющими принуждение агентами в рамках по крайней мере одной определенно очерченной территории. В 990 г. относительно крупные мусульманские государства доминировали на большей части западного Средиземноморья, включая Южную Испанию и побережье Северной Африки. Среди других крупных государств следует упомянуть Францию, Саксонскую империю, Датское королевство, Киевскую Русь, Польшу, Венгрию, Богемию и Византийскую империю. Как правило, правители этих политических образований взимали дань с территорий, номинально находившихся под их властью. Но за пределами регионов, где они реально пребывали, они едва ли осуществляли правление на своих якобы территориях, так что их власть постоянно оспаривали другие претенденты, включая их собственных вассалов и мнимых агентов.

Рассмотрим, например, Венгрию — государство, возникшее в результате завоевания мадьяров, одного из многочисленных кочевых народов, вторгшихся в Европу из евразийских степей. В течение X в. огромные массы мадьяров мигрировали с Волги и наконец превзошли числом занимавшихся пахотных земледелием и живших в лесах славян Карпатского бассейна, сложившееся государствоподобное образование мы теперь называем Венгрией (Pamlenyi, 1975: 21–25). К западу от Карпат недостаток природных пастбищ принудил кочевников–грабителей отступить, их число сокращалось, или они, оставив образ жизни всадников, оседали на земле (Lindner, 1981). После векового разбоя принявшие христианство венгры все больше переходили к занятию сельским хозяйством на той территории, где почти не было городов.

Занятие сельским хозяйством не мешало венгерской знати воевать со своими соседями за порядок наследования или в рамках общеевропейской игры в браки и союзы. Контролируя достаточные вооруженные силы, они сумели обратить рабов и свободных крестьян в крепостных. По мере развития сельского хозяйства росли города, с рудников транспортировался металл в разные концы Европы, а торговые пути этого региона завязались в общую цепь с путями центральной и западной Европы. В венгерской торговле и производстве преобладал германский капитал. Однако венгерские города оставались под контролем исключительно местной знати, пока в XV в. на них не начала претендовать корона.

В конце XV в. король Янош Хуньяди и его сын Матиуш Корвин создали сравнительно централизованную и эффективную военную машину, сражаясь одновременно с воинственными турками на юговостоке и голодными, алчными Габсбургами на западе. Впрочем, после смерти Матиуша дворяне взяли реванш и лишили наследника Ладислава средств на содержание армии. Предпринятая в 1514 г. новая попытка крестового похода против турок вызвала крестьянское восстание, а его подавление, в свою очередь, привело к закабалению крестьян и утрату ими права менять хозяина. В борьбе между магнатами в ходе урегулирования после крестьянской войны, правовед Иштван Вербеци изложил взгляды дворянства на венгерские обычаи, включая карательные законы против крестьянства и положения, согласно которым «дворяне не могли подвергнуться аресту без предварительного судебного постановления, подчинялись только законно коронованному королю, не платили никаких налогов и могли быть призваны на военную службу только для защиты королевства. Наконец, было гарантировано право на восстание против любого короля, который бы как–то задел права дворянства» (McNeill, 1975 [1964]: 17).

Трактат Вербеци стал основой венгерского права и «библией» дворянства (Pamlenyi, 1975: 117). И к 1526 г. Венгрия имела не одного, но двух избранных королей, причем эти двое друг с другом воевали. Не удивительно, что затем уже в течение 50 лет турки смогли завоевать половину территории Венгрии! Очевидно, что в те времена большие государства не всегда были сильными государствами.

К 1490 г. мусульмане оставили свой последний оплот на Иберийском (Пиренейском) полуострове — Гранаду, продолжая однако, строить большую империю по восточному Средиземноморью и проникая дальше вглубь Балкан. По границам Европы начали появляться государства, которые могли выставить довольно большие армии и распространявшие юридический и фискальный контроль на значительные территории, а города–государства как никогда активно вооружались для ведения войн на суше. Судя по карте Европы 1490 г., большие территории имели Англия, Швеция, Польша, Россия и Оттоманская империя, но были также десятки герцогств, княжеств, архиепископств, городов–государств и других миниатюрных государств.

Сколько различать европейских государств, зависит от того, как именно мы представляем себе государство этого времени: считать ли 13 швейцарских кантонов (существовавших в 1513 г.) и 84 свободных города Оттоманской империи (в 1521 г.) отдельными образованиями? Заслуживают ли признания такие практически независимые, но подчиненные (Арагону и Кастилье) образования, как Каталония и Гранада? И является ли вся мозаика Нидерландов единым государством (или только частью государства) под властью Габсбургов? Принадлежат ли системе европейских государств государства, находившиеся в вассальной зависимости от Оттоманской империи? В зависимости от принятого определения мы получим не меньше 80 отдельных образований, но и не больше 500.

Мы можем принять за среднее число 200. Примерно 200 формально автономных европейских политических образований того времени контролировали примерно 9500 квадратных миль каждое, то есть территорию, сопоставимую с территорией современных Сальвадора, Лесото и Катара.