- Ты у меня дома, - сказал ему Денвер. Он протянул тарелку. - У меня тайская еда. Она немного остыла. Хочешь, я немного подогрею?

Адам, умирающий с голоду, покачал головой и выпрямился, прежде чем дотянуться до тарелки. У него кружилась голова, и он не мог сосредоточиться - это были сильнодействующие наркотики, те, что ему дали в больнице. Он чувствовал, что плывет в воздухе.

Денвер наблюдал за ним, как ястреб.

- Ты все еще в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

Только ты. Адам улыбнулся и покачал головой.

Денвер хлопотал вокруг Адама, пока он не покончил с едой, затем унес тарелку и вернулся с большим стаканом воды.

- Они дали мне таблетки, если они тебе нужны.

- Если я приму еще какие-нибудь таблетки, то окажусь в коме, - ответил Адам, слегка запинаясь. Он покраснел и отвел взгляд. - Прости.

- За что?

За что.

- За все, Денвер. Я знаю, что погорячился, и чувствую себя нелепо.

Денвер поднял ноги и уселся на другом конце дивана.

- Не чувствуй себя нелепо. С тобой все в порядке. Судя по всему, Брэд был настоящей задницей.

- Брэд всегда был придурком. - Адам уставился в потолок. Плиток, которые нужно было считать, не было, поэтому он прикинул углы и формы помещения, создавая воображаемые квадраты и прямоугольники, чтобы заполнить тишину.

- Доктор хотел, чтобы ты остался здесь на ночь, - наконец, сказал Денвер. - Ты не против, детка?

Он, конечно, не был против. Геометрические фигуры на потолке были первым признаком того, что его ОКР взяло верх над тем, что они накачали в его организм. Он подумал о таблетках, которые предложил Денвер.

Затем он перевел взгляд на Денвера, и мысли о том, чтобы принять еще наркотиков, исчезли, уступив место гораздо более приятному развлечению.

Денвер заметил выражение его лица и покачал головой.

- Ни за что. Ты только что выписался из больницы.

- После глупого приступа паники, а не сотрясения мозга. - Мне не нужны лекарства, когда я мог бы получить тебя.

Денвер уставился на него, его лицо было в тени, а тело освещено светом, льющимся из кухни. Он был большим и красивым, и Адам хотел его. Он пытался придумать, как бы заполучить его.

Денвер отвел глаза и скорчил гримасу, уставившись на свой ковер.

- Кроме того, насколько я помню, я тоже вел себя как придурок.

Ой. Это. Забавно, что он, казалось, больше не возражал, особенно после того, как увидел, как Денвер хозяйничает в больнице, задирает врачей, обращается с Адамом, как с экзотическим русским крашеным яйцом.

- Мне все равно. И я думаю, что я тоже был ослом.

Денвер фыркнул.

- Ты не был ослом.

- Я думаю, был. Я не подумал о том, что для тебя может значить сообщение о твоей инвалидности. - Адам вернулся к оформлению потолка. - Думаю, я был слишком поглощен мыслью о том, как здорово, что ты похож на меня, чтобы думать о том, что... - Он вздохнул. - Хорошо. Я думаю, тебе, наверное, неинтересно слышать, что у тебя сломан мозг. - Он начал считать фигуры, которые у него получились, и разбивать прямоугольники на квадраты поменьше, пытаясь сделать пространство однородным. - Я думаю, это довольно по-идиотски - радоваться чьей-то неспособности к обучению, потому что это делает их такими же уродами, как ты.

Знакомые пальцы обхватили его подбородок и наклонили к себе, заставляя оторваться от математики. Лицо Денвера все еще оставалось в тени, но Адам мог разглядеть сильную линию его подбородка, легкий изгиб губ, мягкий блеск в глазах.

- Ты не был мудаком. И ты не урод. - Его большой палец погладил челюсть Адама. - Ты просто столкнулся с тем, чего я так долго боялся. Как в короткометражке про Багза Банни, где он стоит лицом к лицу с каким-то огромным парнем, ростом с меня, и ничто не может его тронуть, пока Багз не ударит его в челюсть. «Его стеклянная челюсть!» - говорит кто-то, и здоровяк разбивается вдребезги и падает, побежденный. Вот что я чувствовал. Как будто я сделал себя большим и непробиваемым, но у меня была стеклянная челюсть, и ты это понял. - Адам съежился и открыл рот, чтобы извиниться, но Денвер мягко прижал его губы подушечкой большого пальца. - Ты мог бы прийти ко мне с самым лучшим, самым терпеливым, одобренным психологом объяснением, и я бы все равно взбесился. Я всю свою жизнь боялся, что я глупый и никчемный, как и говорил мне мой папа. Я ждал чего-нибудь, чего угодно, что подтвердило бы его правоту, и ты нашел это для меня.

Адам чувствовал себя дерьмово. Полное, беспросветное дерьмо. Он не мог говорить из-за большого пальца Денвера, поэтому вместо этого скорбно поцеловал его.

- Детка, если бы это был не ты, это был бы кто-то другой. Я был так уверен, что придет бугимен. Я не собирался двигаться вперед, я не думаю, что я собирался что-то предпринимать, пока не узнаю, где он. Мне нравится твое беспокойство. Я боялся призрака, но я был уверен, что это не просто призрак, что он может добраться до меня. Я позволил своему страху взять надо мной верх, поэтому, когда ты рассказал мне, от чего я прятался, я не смог ни услышать, ни увидеть ничего, кроме того, что это было правдой, это было там. - Денвер криво улыбнулся. - Знаешь, ты не единственный, у кого может начаться приступ паники.

Это заставило Адама улыбнуться, и он отодвинулся от большого пальца, хотя ему понравилось, что Денвер снова погладил Адама по щеке.

- Да, но не ты попал в больницу.

- В следующий раз я буду стараться усерднее.

Адам посмотрел Денверу в глаза, и его улыбка стала мягче и глубже. Он забыл о потолке и его геометрических возможностях, слишком увлеченный фигурой человека, стоявшего перед ним. Без шляпы его волосы стояли дыбом, а уши торчали так, что Адаму показалось, будто именно поэтому Денвер был так непреклонен в том, чтобы всегда носить головной убор. В темноте, когда он склонился над Адамом, его тело казалось бугром мускулов, таким большим и мощным. Такой надежный. Такой сильный.

Такой Денвер.

- Я люблю тебя, - прошептал Адам.

Лицо Денвера все еще было в тени, но затем оно оказалось прямо перед Адамом, его темные глаза блестели, губы приоткрыты, руки властно сжали Адама.

- Я тоже тебя люблю, - прошептал Денвер в ответ.

- Займись со мной любовью. - Адам устроился поудобнее на диване, сдвинув ноги так, чтобы обхватить коленями бедра Денвера. - Пожалуйста, сэр.

Денвер поймал нижнюю губу Адама, затем отпустил ее.

- Сегодня вечером - Денвер.

Адам закрыл глаза в сладостный момент интимного блаженства. Затем он открыл это блаженство своему любимому и сказал:

- Пожалуйста, займись со мной любовью, Денвер.

Электрический разряд пробежал по его спине, когда губы Денвера накрыли его губы, а большие руки вдавили его в подушки. Адам стал податливым, двигаясь так, как указывал Денвер, становясь мягким для него, отдавая ему все не только потому, что это приносило облегчение, но и потому, что это было правильно. Не отвлечение. Не терапия. Отдаться Денверу, подчиниться Денверу - быть с Денвером не было ни созависимостью, ни опорой.

Это было возвращение домой.

Когда Денвер подхватил его на руки, Адам схватил его и крепко прижал к себе, не давая прервать поцелуй, пока он нес Адама в спальню. Беспокойство Адама возросло, и ОКР насторожилось, потому что они никогда не делали этого раньше, не в комнате Денвера. Не в постели, на самом деле. Это было что-то новенькое. Было немного страшновато.

Но Денвер все еще был рядом, сильный и уверенный, и просил его об этом, так что Адам - и все его внутренние качества, включая лошадей - решили, что все в порядке.

Это был не тот грубый трах, которым они обычно занимались. В этот раз это была не игра, и не потому, что они, казалось, не могли перестать целоваться. Это было из-за того, как Денвер раздевал Адама, словно он был женихом, словно он был подарком, в который Денвер не мог поверить. Это было из-за того, как Денвер обнимал обнаженные бедра Адама и гладил его кожу, как будто он был бархатом, драгоценностью, о которой он никогда не думал.