- Посмотри на себя. Ты, правда, этого хочешь.

- Я, правда, этого хочу. - Адам почувствовал возбуждение, извиваясь под пальцами Денвера. Прошло так много времени с тех пор, как его трахали, и это никогда не было похоже на то, что происходило сейчас. Никогда ничего подобного не было.

- Милый, я собираюсь дать тебе это, не волнуйся. - Он нежно погладил Адама, продолжая массировать его ягодицу другой рукой. Когда Адам вздрогнул, Денвер провел большим пальцем по упругому входу Адама. - Я просто дразню тебя, да? Хочешь, я добавлю тебе еще немного? Ты возьмешь мой член позже, сладкая штучка? Ты будешь стонать, уткнувшись в мою одежду, пока я буду трахать тебя? Прямо здесь, на столе, где все могут видеть?

Адам заскулил и вцепился в сложенное белье, пытаясь сохранить последние остатки самообладания.

- Я испорчу твои вещи, - прохрипел он, затем застонал и выгнул спину, когда Денвер развел пальцы.

- Да. Ты испачкаешь мое белье, детка. Ты кончишь прямо на него.

Закрыв глаза, Адам сдался. Когда Денвер стянул штаны Адама до щиколоток и засунул еще больше одежды под его задницу, чтобы приподнять ее повыше, Адам совершенно не заботился о том, кто может увидеть, как он себя ведет, он только хотел убедиться, что Денвер может устроить его так, как ему хочется. Когда Денвер убрал пальцы, чтобы широко раскрыть его, Адам расслабил мышцы, чтобы Денвер мог смотреть на него так, как ему заблагорассудится.

Он принадлежал Денверу и тот мог делать с ним все, что хотел прямо сейчас. Он был никем иным.

- Ты хороший, послушный мальчик. - Денвер подержал Адама раскрытым еще несколько секунд, затем просунул внутрь большой палец, поворачивая его, пока он двигал им туда-сюда. - У тебя отличная задница. Очень милая. Не возражаешь, если я немного отшлепаю ее?

Меня отшлепают в прачечной самообслуживания. Голос Адама едва звучал, а его зад напрягся от нетерпения.

- П-пожалуйста, делай, что хочешь.

- Такой хороший мальчик. Позже ты получишь награду. Хотя, может быть, ты из тех, для кого порка - это награда?

Адам понятия не имел. Его никогда раньше не шлепали.

Он задохнулся, когда первый шлепок пришелся ему по ягодицам. Он не был ужасным, но встряхнул его, привлек внимание. Они продолжали сыпаться, острые и жесткие, шлеп, шлеп, шлеп. О, но теперь стало немного больно, кожа стала теплой. Слишком теплой. Адам пошевелился.

- Ты хочешь, чтобы я остановился? - Большой палец Денвера задел Адама за ягодицу. - Или ты позволишь мне сказать тебе, когда мы остановимся?

Боль сводила Адама с ума. Он хотел, чтобы это закончилось. Но если он заговорит, развеются ли чары, и он снова начнет нервничать? Он не знал. Он не хотел этого выяснять.

Он также не знал, на самом ли деле его волнует, как горит его задница. Он хотел узнать об этом.

Адам покачал головой, затем понял, что этот ответ был неясным.

- Я... ты скажешь мне, когда.

Он говорил так тихо и в основном в нижнее белье, что забеспокоился, услышал ли его Денвер. Однако следующее, что он понял, это то, что Денвер перестал шлепать его, перегнулся через спину Адама и вложил свернутые трусы в его правую руку.

- Я скажу тебе, когда, но если ты передумаешь, отпусти эти трусы. Я сразу же остановлюсь. Таким образом, если ты захочешь прошептать стоп или нет, пока я буду тебя шлепать, ты тоже можешь это сделать, но я не остановлюсь. Иногда это забавно. Все зависит от того, какую игру ты хочешь.

У Адама голова пошла кругом от возможностей, которые открывал перед ним Денвер.

- Я никогда не делал ничего подобного.

- Могу сказать. Но ты совсем не боишься. Меня это заводит.

Адам не мог дышать.

Затем, прежде чем он успел придумать, как объяснить Денверу, насколько ошибочным было его мнение о нем, порка возобновилась, и Адам затих.

Шлеп. Шлеп. Шлеп. Денвер продолжал шлепать его в одном ритме, слегка меняя направление ударов, но поскольку он продолжал наносить их градом, не потребовалось много времени, чтобы одни и те же участки кожи подверглись повторным ударам. Укусы превратились в ожоги, и Адам начал не только извиваться, но и хныкать. Его очки съехали набок, но не упали, но от них больше не было никакой пользы. Адам мог себе представить, как он выглядел: развратный ботаник. Развратный ботаник, растянувшийся на куче белья со спущенными штанами, чтобы его могли отшлепать по заднице.

Этот мысленный образ заставил его застонать.

Ответное рычание Денвера было похоже на мурлыканье пантеры.

- Ты намекаешь, что никогда раньше не делал ничего подобного? Потому что тебе определенно нравится, когда тебя шлепают по заднице, да?

Очевидно, так и есть. Адам с трудом ответил на вопрос Денвера.

- Я... не стал бы тебе врать.

- Нет, я не думаю, что ты бы стал. А еще я вижу, что ты все еще крепко сжимаешь в руках это нижнее белье. Тебе еще не хочется отпустить его?

Адам не позволил бы целой своре парней из студенческого братства вырвать эти трусы у него из рук.

- Нет, сэр.

Порка ненадолго прервалась, когда Денвер просунул палец в дырочку Адама, а затем вытащил его.

- Какой приятный молодой человек. Я лучше буду обращаться с тобой вежливо. И под вежливо, я подразумеваю, что собираюсь раздвинуть эти ноги шире и отшлепать тебя немного сильнее.

О Боже.

- Да, сэр.

Когда удары возобновились, бедра Адама были разведены так широко, что ему пришлось согнуть ноги в коленях и приподнять ступни. Его дырочка слегка приоткрылась, и он мог чувствовать легкое дуновение от шлепков, которые Денвер наносил своими большими руками по вздрагивающей заднице Адама, теперь такие сильные, что Адам каждый раз вскрикивал. Это было почти чересчур. Но это было только почти. От порки Адам стал тверже, чем когда-либо. Даже когда его перегруженные нервные окончания задрожали, он не мог перестать толкаться задницей в руки Денвера. Он чувствовал себя грязной шлюхой, умоляющей о большем.

Никогда в жизни он не был так доволен собой.

Когда шлепки прекратились и Адам протестующе вскрикнул, Денвер злобно рассмеялся.

- Ты совсем не такой, как я ожидал. - Прежде чем Адам смог сообразить, что ответить, что-то брызнуло, а затем пальцы Денвера снова оказались в его заднице, прохладные и скользкие. На этот раз их было три. Они грубо вошли внутрь, грубое вторжение стало еще более острым из-за шлепков.

Кряхтя, Адам вжался животом в стол и надавил на него, расслабляясь, чтобы как можно быстрее впустить пальцы Денвера, чтобы и здесь он мог делать все, что ему заблагорассудится.

Он был вознагражден толчком и гортанным возгласом одобрения от своего любовника.

- Ты как картинка: задранная задница в прачечной самообслуживания, вишнево-красная от порки, в то время как парень, с которым ты только что познакомился, трахает тебя пальцами. Возишься с его бельем. - Пальцы проникли глубже, когда Денвер стал двигать ими внутри Адама, издавая хлюпающий звук. Адам застонал, и Денвер начал трахать его в более быстром ритме. - Правильно. Дай мне послушать, как ты звучишь. Если хочешь, чтобы мой член был в твоей заднице, издавай звуки, пока я буду ласкать тебя пальцами. Скажи мне, насколько тебе это нравится. Назови мне все те громкие студенческие слова.

Жар от сушилок был ничто по сравнению с тем, что исходило от лица Адама. То, что его попросили высказаться, вывело его из состояния сексуального оцепенения, и хотя часть его мозга все еще кричала от удовольствия, другая его часть теперь понимала, что это неправильно, неправильно, неправильно. О чем, черт возьми, он думал, позволяя незнакомцу - большому, мускулистому незнакомцу - трогать его пальцами, шлепать и говорить, чтобы он шумел побольше, да еще на людях? Это было сумасшествие. Это было безумие.

Это было так чертовски возбуждающе, что Адам чуть не растаял от этого. Впервые в жизни он даже не чувствовал тревогу. Все было именно так, как обещал Денвер: ничто другое не имело значения, кроме того, что он делал, как ему говорили. И он хотел продолжать это делать. Он хотел сделать то, что сказал Денвер. Он хотел сказать ему, как сильно ему это нравится.