Почтенный старец с бородой
Перед Петром, с вратами рядом.
Пустынник пред Эдемским садом,
Как перед воинским парадом,
Весь в рубищах, как лунь седой,
Высокий ростом, но худой,
Стоял голодный и босой
И с непокрытой головой,
С проникновенным умным взглядом.
– Скажи мне старец, не таясь,
Апостол Пётр увещевает, —
Кто ты такой, не понимаю,
Хотя в лицо тебя я знаю?
Кто ты – отшельник или князь?
Как смог ты в жизни раздвоясь,
Из злата, опустившись в грязь,
Сменить себя и ипостась?
Кем сам себя ты ощущаешь?
– Две жизни не даёт нам Бог.
Лишь Иисус из Назарета,
Назло завистникам, клевретам,
Сумел подняться над планетой,
Народам, преподав урок.
Его урок пошёл мне в прок, —
Сказал старик, – две жизни смог
Прожить я, победив порок,
И много странствуя по свету.
В великолепии дворца,
Среди картин и стен атласных,
Родился я и был обласкан
Своею бабушкою властной,
По воле нашего Творца.
Жил в ожидание венца,
Не помня о правах отца.
И видел как с его лица
Всегда струился взгляд несчастный.
Вот провели в последний путь
Мы бабушку. Отец на троне,
А я юнец ещё зелёный.
И у тщеславия в полоне,
Себя позволил обмануть.
Грех возложил себе на грудь,
Позволив батюшке свернуть
Злодею шею. Просто жуть,
Не отмолиться на иконе.
Раз, совершив смертельный грех,
Ты можешь сотни раз молиться,
И на святилища креститься,
Ты как подстреленная птица,
И как расколотый орех.
Тебя не радует успех,
И нет веселья от потех.
Ты слышишь сатанинский смех
Во всех покоях и светлицах.
А я на троне восседал.
Мне было это не по нраву,
Хоть убедили, что по праву
Возглавил русскую державу.
Но червь мне сердце прогрызал,
И душу мне колол кинжал
За то, что я как злой шакал,
Цареубийцам потакал,
Отца, покинув на расправу.
Но закружила карусель
Державных дел и дел придворных.
Страну растаскивали воры,
Хитрец и прохиндей проворный.
За мартом наступил апрель.
Забыв про спальню и постель,
Из пламени нырнул в купель
Полков, заводов, стапелей,
Штыков, винтовок и затворов.
Мечтал я в юности порой,
Как буду править на престоле.
Как дам своим крестьянам волю,
Чтоб на своём огромном поле
Трудились над своей землёй,
Во славу Родины родной.
Кормили хлебом род людской.
Молились за престол святой,
Садясь за сытное застолье.
Как эти грёзы хороши.
Мы в молодости так спесивы.
Как ясно видим перспективы,
Так горячи и горделивы,
Живём порывами души.
Нас окружают фетиши,
Мы жить и действовать спешим.
Но жизнь способна придушить
Все наши лучшие порывы.
Не просто осознать умом,
Что ты российский император.
Ты и судья и прокуратор.
Отец для каждого солдата,
Тех, кто живёт своим трудом.
Всё время думаешь о том,
Что должен защитить свой дом.
Тем более, что за бугром
Прорвался к власть узурпатор.
Он пол Европы покорил.
Дрожит земля под сапогами,
Солдаты двинулись рядами.
Раздался гул над головами.
Охвачен дымом фронт и тыл.
Град ядер тысячи мортир,
Свист пуль и ржание кобыл.
Где взять солдату столько сил,
Чтоб сладить с лютыми врагами.
Блестят на солнышке штыки.
Враги накинулись все сразу.
У русских раздались приказы —
Прогнать заморскую заразу.
Их шашки с пиками легки,
Они рубились в две руки,
А у излучины реки
Стояли намертво полки,
И наш фельдмаршал одноглазый.
Непросто победить в войне —
Владеть искусством боя надо.
Иначе войско, словно стадо,
Бежит от звука канонады.
Грустит Наполеон в окне,
Первопрестольная в огне…
Французы на Березине,
И узурпатор на холме,
Бежит с остатками армады.
В баталиях повержен тать,
Разбита армия французов.
Версаль, Париж, Лион, Тулуза…
Жаль, не дожил старик Кутузов,
И не видал как наша рать
Смогла победно прошагать,
И прославлять Россию мать.
И над Европою опять
Звучали вместо пушек музы.
Отправлен в ссылку супостат,
Где горевал от укоризны.
А наша славная Отчизна
По павшим заказала тризну.
Вот, наконец, умолк набат,
Помолвлен с ножнами булат.
Добротный новый дом солдат
Возвёл на пепелищах хат.
Стал возвращаться к мирной жизни.
Нет фронта, повсеместно тыл,
