— Вы ошибаетесь, Леонид Данилович, — поначалу совсем не убежденно отвечает Павловский. — Просто всегда, во все времена нашего движения осторожность и бдительность были оружием против предательства. Именно поэтому наше движение не знает своих Азефов.
— Но если вы их будете все время и так настойчиво искать, — смеется Шешеня, которому в самом деле вдруг стало смешно, — однажды сработает старый закон, что спрос рождает предложение.
Павловский чуть заметно улыбается опасной шутке Шешени:
— Вы ошибаетесь: сейчас мы ищем Азефов не среди вас. Более того, я послан, чтобы предотвратить возможность всякого предательства.
— Извините — не понимаю, — озадаченно произносит Шешеня и взглядом спрашивает у Зекунова: ты понимаешь, о чем речь? И тот тоже недоуменно поднимает плечи.
— Борис Викторович и все мы обеспокоены только одним — так внезапно возникшей из ничего организацией «ЛД». Не оболванивают ли вас тут, а вместе с вами и нас и Бориса Викторовича?
— Если хотите знать мое личное мнение, то нет, не оболванивают, — мгновенно парирует Шешеня. — Происходит совсем другое: мы тянем жвачку, не можем принять исчерпывающего решения о контакте с этой организацией и поэтому теряем у ее руководителей всякое уважение. А между тем мы в них нуждаемся больше, чем они в нас. Точнее, мы им вовсе не нужны, им нужен только авторитет и ум Бориса Викторовича. С таким трудом мы восстановили связь с вами, пробили окно в границе, добились, что люди «ЛД» снабжают нас развединформацией, шлем этот материал вам, вы на нем зарабатываете политический капитал, а с вашей стороны что? — Шешеня так искренне разгорячился, разволновался, что у него блестели глаза и сжимались кулаки. — Вот как выглядит, Сергей Эдуардович, объективная картина нашего дела. А теперь давайте ловите предателей!
Павловский, выслушав тираду Шешени с опущенной головой, поднимает на него взгляд своих ясных голубых глаз и с самой обаятельной своей улыбкой говорит:
— Господин прокурор, я признаю себя виновным, но заслуживаю снисхождения.
Все трое смеются.
— И все-таки, Леонид Данилович, руководство имеет право на ревизию и… на недоверие. Если к этому есть, конечно, основания… — назидательно выговаривает Павловский.
Постепенно взаимная нервная настороженность проходит, и разговор их становится более спокойным. Шешеня очень скромно рассказывает о деятельности своей немногочисленной организации, с гордостью показывает газетные вырезки, где сообщается о диверсиях, совершенных его людьми. Эти вырезки ему уже давно изготовили в типографии ГПУ. Читая их, Павловский думает, что Шешеня был не так уж не прав, обижаясь за недоверие к нему. Действительно же, они тут работают, рискуя головой каждый день. Конечно, ничего особенно крупного они не делают, но не давать покоя большевикам — это тоже дело… Потом Павловский начинает тщательно обдумывать, пойти ему завтра вместе с Шешеней на встречу с лидерами «ЛД» или повременить. Он все еще насторожен к этой «ЛД». Но Шешеня, точно подслушав его мысли, сообщает, что лидеры «ЛД» в ближайшие дни разъезжаются на курорты…
— Они не то что мы, — говорит он со вздохом. — Они люди с положением, отдыхать ездят к Черному морю. Так что, если у вас есть возможность пробыть у нас месяца полтора, тогда завтра можно со мной не идти.
Нет, Павловский не может быть здесь так долго, он договорился с Савинковым, что вернется самое позднее через три недели. Ну что ж, следует, пожалуй, завтра идти. Надо только принять все, какие возможно, меры предосторожности…
С момента, когда Павловский принял это решение, он уже оказывался во власти обстоятельств, которые были продуманы не им. Ему казалось, что он действительно принимает какие-то меры предосторожности, но и эти его меры были до него уже продуманы чекистами.
Павловский ушел от Шешени, когда стемнело. Он шел по темным, безлюдным улицам; позади него шагах в десяти таился Иванов, а за ними обоими — как бесплотная тень — двигался Василий Пудин. В общем операция снова как будто входила в запланированное русло, однако завтра должен был произойти решающий эпизод.
Встреча Павловского и Шешени с лидерами «ЛД» должна была состояться на квартире Сергея Васильевича Пузицкого, который играл роль второго лидера — начальника военного отдела «ЛД» — и носил фамилию Новицкий. Кроме него, на встречу должны были прийти еще три члена ЦК «ЛД», роли которых тоже играли чекисты, подобранные главным образом по росту и по недюжинной физической силе.
Решено было Павловского брать немедля.
Встреча планировалась за столом со скромным завтраком из холодных закусок с рюмкой водки — дело есть дело…
Павловский и Шешеня явились на двадцать минут раньше назначенного срока — это была тоже одна из мер предосторожности, продуманных Павловским. Об этом его решении Шешеня узнал только утром, когда встретился с ним в условленном месте Шешеня встревожился: а вдруг там, на квартире, из-за их раннего появления произойдет какая-нибудь опасная заминка? Но он тревожился напрасно.
Когда Павловский и Шешеня, сопутствуемые на расстоянии Ивановым, пришли в нужный дом и позвонили в нужную дверь на третьем этаже, им немедленно открыли, и их встретил сам «профессор Новицкий» в форме комбрига инженерных войск.
Пузицкий был великолепен! Он поздоровался с Павловским точно так, как должен был поздороваться умный генерал с полковником; и уважительно и чуть снисходя к нему. Посмотрев на часы, сказал:
— Вы несколько рано, но, может, это и к лучшему: я как раз хотел поговорить с глазу на глаз. Можно?
— С удовольствием, — ответил Павловский, настороженно вглядываясь в лицо Пузицкого.
— Прошу в мой кабинет, — Пузицкий распахнул перед Павловским массивную дверь, и Павловский вошел в солидный генеральский кабинет, уставленный кожаной мебелью, пузатыми книжными шкафами и громадным письменным столом. Более чем скромная квартира чекиста Пузицкого еще две недели назад приобрела вот такой респектабельный вид, и хозяину ее даже не удалось еще привыкнуть ко всей этой краснодеревной и кожаной солидности.
