16 апреля 1988 года

Суббота

Москва,

21:00 18*С

— А программа у нас сегодня и правда обширная. — Думаю я, уже стоя у дворца молодежи на Фрунзенской и ожидая мою красавицу.

Нет, по спектаклям я как-то не ходок, по балетам с операми тоже. Не тянет любоваться тощими балерунами и престарелыми лолитами. Но зато я любитель рока и стихов, а вместе это русский рок, или «красная волна». Вот и сегодня, удивительное совпадение, в МДМ дают НАУ. Да снова у меня встреча со Славой Бутусовым.

— Нет, я не планирую с ним встречаться. — Размышляю я, пока еще есть время. — У нас давно уже все оговорено и организацией процесса занимаются другие люди. Мы же так, поддерживаем знакомство. Вот и вчера пересеклись, пообщались немного. А сегодня у меня просто встреча с его песнями. Сегодня просто концерт. Хотя можно ли назвать простым концерт НАУ. Сомнительно, но посмотрим.—

Но вот, время для размышлений и закончилось, а наступает время очередной встречи с моей красавицей. Соскучился и она соскучилась, я это чувствую, даже на расстоянии. И вроде всего ничего прошло с момента нашей последней встречи. Всего-то три дня, а уже соскучились. Наверно, так и должно быть, когда людям хорошо вместе?

И, как всегда,внезапно, среди толпы идущей ко дворцу, мелькает прелестная рыжая головка. А мгновением позже очаровательная тоненькая фигурка выплывает из людского потока, прямо ко мне в руки.

И я конечно ловлю, обнимаю, прижимаю и целую свое солнышко, свой огонек, ничуть не боясь обжечься. Ведь огонь любви лишь греет, но не сжигает, конечно, когда она взаимна, а у нас все взаимно, я это просто знаю, есть у меня с недавних пор такая особенность.

И она вновь замерла в моих руках, только подставляет губы и жадно отвечает на поцелуи. Мы еще и слова не успели сказать, а нацеловались уже всласть.

— Наверно это и есть развитие отношений? — Думаю я — Когда слова уже потом. А сперва ласка, нежность и любовь.—

И наконец находим время для слов:

— Привет, любимая. — Говорю я, совсем не торопясь выпускать ее из плена моих рук, да и она не особо стремится высвободиться, а только улыбается, устраивается поудобнее и отвечает:

— Привет, любимый. — И тут же:

— Пойдем на концерт?—

— Конечно пойдем милая — Отвечаю я и мы идем, в обнимку и целуясь почти на каждом шагу.

Тут не Вильнюс, конечно, но тут территория рока, а это куда круче. И потому никого наши нежности не смущают, лишь улыбки и ничего более. Да и пара, наверно, симпатичная получилась:

…. Высокий темноволосый двухметровый парень, в кожанке и джинсах и маленькая, хрупкая рыжая девчонка, аналогично одетая и нежно обнимаемая тем самым гигантом, как самое, что ни есть, драгоценное сокровище.

— А она и есть, одно из моих сокровищ, ради которых я все это и творю. — Думаю я и снова целую сладкие губы, которые немедленно начинают отвечать и заводить, и заводится.

Но остановились, притихли и заняли свои места в зрительном зале. Еще мгновение и на сцену выходят НАУ, во главе с Бутусовым. Тот вновь в своем демоническом облике, имитирующем то ли нежить, то ли сильно из голодавшего вампира. С, как всегда, жестко подведенными глазами и взглядом смотрящим куда-то мимо, не сюда, наверно, туда, где рождаются эти песни.

И вот звучит уже первая , « Праздник общей беды»

Праздник общей беды — это просто когда

Наступает действительно большая беда.

И все, что в тебе, то как в общей беде,

И это всех нас достойно вполне.

Гемоглобины, лейкоциты искрометных кровей

Безупречно будут смешаны с твоей и моей.

Все растворится в чреве общей беды,

Гуляй, ведь неясно где я, а где — ты.

— Не дай бог, такое время. — Думаю я, потом оглядываюсь на Машку, прижавшуюся ко мне, вспоминаю про остальных своих любимых, родных и близких и снова себе говорю:

— Этого не будет, уже не будет, на этот раз все будет по другому. Ради них, ради меня, ради всех нас.—

И НАУ похоже со мной согласен, но они поднимают другую проблему. Это время «социального рока», а проблем хватает, отсюда и тематика многих песен. И уже звучит «Моя семья»:

В нашей семье, каждый делает что-то

Но никто не знает, что же делают рядом

Такое ощущение, словно мы собираем

Машину, которая всех нас раздавит

Наша семья — это странное нечто

Которое вечно стоит за спиною

Я просто хочу быть свободным — и точка

Но это означает расстаться с семьёю

— Нет Слава. — Снова думаю я, еще крепче прижимая к себе мою рыжую и добавляю, про себя конечно: — Я понимаю про что ты, но это неправильные семьи и неправильные страны. Все можно изменить, к лучшему конечно. И я знаю как, и иду к этому. И похоже, что такое ощущает и кто-то во власти, очень уж явно ощущается ненавязчивое внимание и помощь. По мелочам, но, как известно, Искра порождаем пламя, а камешек, лавину. Они это все похоже понимают и пользуются моментом, для и для страны, для людей и снова страны. По-хорошему, это всегда связано.—

У меня складывается впечатление, что мы со Славой на одной волне и он очень в тему моих размышлений запевает «Последнее письмо»

Мне стали слишком малы

Твои тертые джинсы

Нас так долго учили

Любить твои запретные плоды

Гудбай, Америка, о-о…

Где я не буду никогда

Услышу ли песню

Которую запомню навсегда

И новые мысли, как ответ на слова песни, под аккомпанемент поцелуев рыжей прелестницы, попавшей похоже в резонанс общего настроения концерта: — Да, нас и правда долго учили смотреть на Запад, через розовые очки. А тот раз, очки сломались, только после разрухи во всей стране, сейчас мы их мягко уберем и покажем, что у нас не хуже, а так как это наша страна, то и лучше. По определению лучше. Я за то, чтобы жить, где хочется, во Флориде, Вене, Новосибирске или Баку, но всегда искренне гордясь своей страной и оставаясь ее гражданином, независимо от места проживания. Вот тогда мы и становимся великими, когда мы сами решаем где, с кем и когда. А за нас решать не надо, ни нашим, ни тем более не нашим — Делаю совершенно недвусмысленный вывод я, а НАУ выдает еще один своих хит. Даже и вовсе нетленку «Доктор твоего тела»:

Я не буду лгать врачу

Это было и раньше

Мой приступ не нов

Это не значит почти ничего

Кроме того, что, возможно, мы будем жить

Мы должны быть внимательней в выборе слов

Оставь безнадежных больных

Ты не вылечишь мир и в этом все дело

Пусть спасет лишь того, кого можно спасти

Спасет того, кого можно спасти

Доктор, твоего тела