- Тогда пусть обо мне не отзываются плохо, а в остальном пусть пишут, что хотят. В том, что произошло со мной, нет моей вины.
- А у вас есть какие-нибудь намерения или пожелания к Невиллу?
- Никаких, мистер Поттер. Обратно в род я не пойду и никаких родственных чувств к нему у меня нет. Плохого тоже ничего, он смирный паренёк, спокойный. Он здесь скоро уж пять лет, как учится, я успел к нему приглядеться. Вы ведь с ним теперь дружите, верно?
- Мало того, у нас с ним общий бизнес, - сказал я. - Невилл сейчас в растерянности, он не знает, как к вам относиться, на него в последнее время и так слишком много свалилось. Сам он стесняется подойти к вам, поэтому просил меня узнать, не может ли он чем-нибудь помочь вам.
- Да у меня сейчас вроде всё хорошо, - на лице Филча промелькнул намёк на улыбку. - Благодаря вам, мистер Поттер.
- Тогда я передам ему, что у вас всё хорошо, а то парень переживает. Если же вам что-то всё-таки понадобится, сообщайте мне, договоримся. Я, наверное, еще подойду к вам с Ритой Скитер, для интервью. Она дама языкастая, но не беспокойтесь, под моим присмотром она ничего лишнего не напишет.
Вернувшись в клуб, я рассказал парням, как прошла беседа с завхозом, заверил Невилла, что Филч к нему претензий не имеет, а затем осчастливил разъяснением, что трепаться всё равно будут и что наименьшим злом будет задать тон основной волне сплетен, ибо "не можешь предотвратить - возглавь". Раскрутив его на разрешение, я написал Рите Скитер.
Статья вышла в сочувственном тоне к обоим причастным к этой истории лицам и под общим лозунгом "вот что бывает, когда нарушаешь родовой кодекс". По ходу статьи было упомянуто без указания причин, что к Аргусу Лонгботтому сейчас возвращается магия, а завершалась она оптимистическим сообщением, что теперь Британию ожидают расширенные поставки замечательных магических трав Лонгботтомов благодаря тому, что наследник рода сумел преодолеть дурные влияния магловского мира и вернуться к истокам.
Зацепив любимую болячку магического общества, статья произвела неожиданно громкий эффект. Подобные истории в магических родах всегда означали распущенность, предательство интересов рода или, в лучшем случае, неспособность защитить еще не рожденное потомство, поэтому рождение сквиба в них было позором. Разумеется, ребёнок был не виноват, что родился неполноценным, но чистокровное общество осуждало таких родителей и избегало таких детей. Если сравнивать с магловским миром, примерно как алкоголиков и детей алкоголиков.
А что с этим поделаешь, если это следствие инстинкта видового сохранения? Требуются десятилетия непрекращающейся усиленной пропаганды, чтоб заставить людей пойти против своих инстинктов, а у магов нет ни таких ресурсов, ни такой социальной потребности. Магов очень мало, поэтому их общественное мнение осуждает магическую неполноценность и всё, что ведёт к ней.
Пока маглов было мало, они точно так же сторонились уродов, а если уж вспомнить Спарту... Это теперь, когда их стало очень много, а их мир давным-давно был поделен и многократно переделен, им пришлось пересмотреть социальные акценты выживания - но у магов с их ничтожной численностью нынешние магловские акценты неизбежно погубили бы их магию. Не знаю, сколько их там, этих генов магии, один или больше, но все они наследуются рецессивно, поэтому соблюдение чистокровности потомства необходимо для существования магической популяции. Если было бы иначе, Земля была бы планетой магов.
Каждый из родовых магов это знал. Про себя, втихомолку. Времена такие, что только попробуй заявить об этом публично... съедят заживо. В прошлой жизни я уже пробовал, и даже серьёзная поддержка была - и чем закончилось? Нет уж, на этот раз я промолчу.
Мы пойдём другим путём.
Зато нечистокровные расшумелись. Прямо как в анекдоте про ссору бабы с дамой в общественном транспорте: "Ах, я слишком громко говорю - значит, я ору? А раз я ору - значит, я лаю? А раз я лаю - значит, я собака? А раз я собака - значит, я сука? Да ты сама такая-разэдакая!!!" Слов нет, какие обидчивые.
К счастью, основной скандал в Хогвартсе прошёл мимо меня. Он состоялся в Большом зале за обедом, а этот обед я как раз пропустил. Пришлось срочно отвлечься, потому что один из моих шпионов-домовиков сообщил, что Дамблдор передал Флетчеру два письма. Перевербовав жулика, Грюм снял с него слежку, обязав предварительно показывать корреспонденцию, а мне нужно было прочитать их еще до этого. Это были первые письма после анонимки на Малфоя, они наверняка были важными. Мало ли, вдруг придётся реагировать.
Оба свитка были не подписаны. Один был запечатан изображением длиннохвостой птицы, которую при сильном желании можно было определить как феникса, другой - геометрической картинкой в виде круга, в который вписан треугольник, перечёркнутый вертикальной линией. Я проверил письма на защиту - сюрпризов не оказалось - и аккуратно отделил сургуч заклинанием.
Записки были немногословными, словно последние приказы перед битвой, подробности которой были оговорены заранее. Геометрической картинкой было запечатано сообщение, несомненно, для дамблдоровского гомункула, а своеобразное обращение к нему выглядело кодовой фразой: "Ваше великолепное темнейшество! Ради общего блага придите в Министерство и возьмите власть на себя." В конце приказа стояла дата ближайшей пятницы, два часа пополудни. Видимо, это и был предполагаемый налёт, до которого оставалось три дня.
В записке, запечатанной фениксом, говорилось: "Эммелина, будь готова в эту пятницу к двум часам дня. Как только всё начнётся, отправь патронусов Аластору и Кингсли."
Вместе эти приказы выглядели так, словно Дамблдор собирался героически защитить Министерство от Пожирателей силами Ордена Феникса. Хороший план для старика, чтобы вернуться в общество в полном блеске своей славы, но меня он никак не устраивал. Не вернуть письма было нельзя - если это что-то и изменит, то только к худшему. Или уж вмешаться в потасовку и получить от обеих группировок, а потом еще и отмазываться... хотя нет, имелся ещё вариант, и неплохой.
Я сделал копии записок, затем исправил в приказе его великолепному темнейшеству время на одиннадцать утра. Исправлять дату не рискнул, она наверняка была оговорена заранее, а письмами уточняли только время налёта. Восстановив печати на свитках, я приказал домовику вернуть их Флетчеру и проследить, кому они будут отданы и как дойдут до адресатов, а сам немедленно связался с Люциусом.
Вот и пригодились связные чары на браслетах, благодаря которым я мог пообщаться с бывшим опекуном в любое время, разумное и не очень. Малфой-старший был в Министерстве, я сказал ему, что разговор крайне срочный и важный, и предложил в ближайшие десять минут встретиться в Атриуме. Туда вела каминная связь из директорского кабинета, поэтому десяти минут на прибытие мне хватало с запасом. Ранкорн уже ушёл на обед, и я просто воспользовался своим правом доступа, чтобы попасть в его кабинет и перейти в Министерство.
Ещё через пару минут в Атриум подошёл Малфой, каменное лицо которого говорило, что он не на шутку встревожен.
- Что-то с Драко? - спросил он после обмена приветствиями, не дожидаясь объяснений.
- Нет, всё гораздо масштабнее. Мне только что удалось перехватить две записки Дамблдора - вот, смотрите.
Я подал ему копии записок для ознакомления. Люциус бегло прочитал их, потом перечитал уже внимательно.
- У тебя есть предположения? - он протянул записки обратно.
- Оставьте себе, у меня есть ещё копии. Я предполагаю, что это акция Дамблдора по возвращению себе славы спасителя Британии. Похоже, что в эту пятницу селвиновские экстремисты придут сюда захватывать власть, а Орден Феникса придёт воевать с ними. Видимо, численность экстремистов невелика, если Дамблдор надеется справиться с ними силами своего Ордена. Столько и у нас есть, я один за отряд сойду.
