— Сам Хозяин сегодня приехал, — шепнула Розалия Леопольдовна Безменову перед первой схваткой. — Такое редко бывает. Но сегодня у одной его подружки день рождения, и он решил ее развлечь.
Хозяину было никак не больше тридцати. Был он коротко стрижен, низколоб и угрюм. Подружек у него было две, девочки лет по семнадцати каждая. Одна блондинка, другая брюнетка, и обе — хоть на конкурс красоты выставляй. Были они, по летнему времени и по грянувшей неделю назад жаре, то ли полуодеты, то ли полураздеты — это уж каждый мужчина понимал по-своему. И Геннадий Азарович, давно уже привыкший и охладевший к прелестям жены, нет-нет да и посматривал то на оголенные выше некуда бедра, то на почти не скрываемые коротенькими маечками крепенькие груди, то на нежные овалы лиц.
— А кто он, Хозяин? Чем занимается? — полюбопытствовал он у Розы после первой схватки, которую Фай выиграл довольно быстро, минут за десять.
— Как, вы не знаете? — изумилась довольная, что поставила на Фая и не ошиблась, Розалия Леопольдовна. — Он «держит» Центральный рынок и вообще весь центральный район. А еще контролирует почти все автозаправки и владеет крупнейшей в городе сетью киосков. Казино «Джокер» — тоже его.
— А эти двое, рядом с ним?
— Телохранители, разумеется! — фыркнула госпожа Сидорова. — Сегодня здесь вообще все сливки собрались. Маленький лысенький в очках — не подумайте только, что рядом с ним дочь, это жена — президент Рост-банка, молодой-чернявый с галстуком-бабочкой — глава акционерного общества «Юпитер» и депутат Госдумы. Остальные сошки поменьше, но тоже весьма и весьма… Если захотят — весь город купят, вместе с жителями, — усмехнулась Розалия Леопольдовна и умчалась на всех парусах. Наверное, спешила сделать ставку на следующий бой.
Всего схваток планировалось три: две предварительные и одна финальная, между победителями. Если, конечно, оба победителя окажутся в состоянии. За победу в первом бое Геннадий Азарович получил не в кассе казино, а тут же, из рук уже знакомого ему Юры, пять зеленых бумажек с цифрами «100» по углам и теперь с нетерпением ожидал исхода схватки следующей пары. Если кобели окажутся примерно равны по силам и здорово покусают ДРУГ друга, второй раз собака-победительница драться может и не захотеть. И тогда плакали его доллары за финальный бой — пятьсот за участие, семьсот пятьдесят за победу. А за пятьсот баксов компьютер не купишь…
Но один из бойцов, весь нежно-розовый, словно поросеночек, бультерьер с черными пятнами лишь на левом глазу и кончике носа, похожий на флибустьера с черной повязкой на глазу и по кличке, разумеется, «Пират», очень быстро добрался до горла своего противника. Настолько быстро, что, когда хозяин Пирата бросился разжимать челюсти, было уже поздно: победа была абсолютной. Плачущая хозяйка на руках унесла тельце побежденного, забыв даже получить положенные ей пятьсот долларов: двести пятьдесят за участие и столько же — страховка по случаю гибели бойца. Юра выбежал вслед за нею и вернулся только через десять минут. Вместе с ним выходила и Розалия Леопольдовна — утешать. Когда она вернулась, Безменов не заметил. Потому что его Фай, то ли уставший, то ли напуганный противником, отказывался драться! Он безропотно подставлял Пирату шею, поворачивался к нему спиной и скулил, прося забрать его с арены.
За отказ от боя нужно было платить неустойку.
— Ну что, будем сталкивать? — спросил Юра, приоткрывая решетчатую дверцу. Спросил, потому что исход возможной схватки был достаточно ясен и хозяин собаки имел право ее пожалеть. Обошлось бы ему такое милосердие ровно в пятьсот долларов. Концы с концами вроде сходились, но компьютер…
— Сталкивайте, — проклиная и себя, и Хозяина, и Розалию Леопольдовну разрешил Безменов.
Ничего не поделаешь, такая уж нам досталась эпоха. Эпоха Крыгова… Россию, словно красивую породистую лошадь, второй раз за столетие вынуждают прыгнуть из одного общественного строя в другой. И вот уже нувориши развлекаются собачьими боями, а ученый, услужливо сгибая спину, открывает дверцу, чтобы пожертвовать своим подопытным псом ради нескольких сотен долларов, которых так не хватает для продолжения исследований… И это еще не самое страшное. За девочек, счастливых от того, что новые хозяева жизни выделили их из толпы соискательниц — вот за кого обидно. И за пенсионерок, роющихся в помойках.
Но отдавать Фая на сгрызение Пирату без поддержки Безменов не собирался. Он достал из сумки, в которой лежали поводок, намордник, йод, бинт и прочие необходимые для боя аксессуары, обруч с двумя щитками. Все с увлечением смотрели на арену, и Геннадий Азарович, предусмотрительно не делая резких движений, незаметно для зрителей поместил свою «активную среду» в резонатор.
Конечно, он не собирался подсказывать Фаю, как удобнее вцепиться противнику в горло или пропороть ему живот лапами. Пес наверняка знал это лучше, да и реакция у него была побыстрее. Но вот внушить ему и ярость бесстрашие… А вдруг получится?
Геннадий Азарович с ненавистью посмотрел на Пирата. Из-за этого урода он чуть было не лишился компьютера и вообще возможности продолжать столь многообещающее исследование.
У, собака! Да я сейчас сам тебе в глотку вцеплюсь! Фай, вперед! Кусай его, грызи! Пропори его поросячье брюхо лапами! Вперед!
И действительно, не дожидаясь, пока Юра столкнет их лбами, Фай бросился на противника. Тот, прекрасно осознававший свою силу, вполне по-человечески опешил, а потом, почувствовав боль в мгновенно прокушенном ухе, и вовсе растерялся. Он, конечно, рычал, пытался дотянуться до горла Фая, яростно махал лапами в воздухе, надеясь достать ими до живота своего неожиданно осмелевшего врага, но уверенности в победе у него уже не было. А это, как известно, половина успеха. Файтер, изловчившись, схватил-таки Пирата за горло и, уворачиваясь от грозных кривых лап, начал медленно сжимать челюсти.
Геннадий Азарович поспешно, но опять-таки без резких движений, снял обруч.
Подействовало! Никуда теперь убийца Пират не денется, никуда!
Дави, Фай, дави!
Через пару минут, когда стало ясно, что Пират вот-вот испустит дух, Геннадий Азарович с ножом в руке полез было на площадку, чтобы разжать Файтеру челюсти, но Юра остановил его.
— Подождем решения зрителей. Жизнь или смерть? — громко крикнул он, обращаясь к зрителям. Почти все они, словно приветствуя фюрера, выбросили вперед руки с опущенными вниз большими пальцами. Особенно усердно тянула руку вперед Розалия Леопольдовна, успевшая занять место неподалеку от Хозяина.
— Итак, до победного! — подвел итог голосованию Юра.
Геннадий Азарович вспомнил: примерно так решали судьбу побежденного гладиатора в Древнем Риме. Направленный вниз большой палец означал смерть.
Хозяин Пирата рвался на арену, но его не пустили. И только потом, когда Безменову сделали знак увести Фая — псу все-таки пришлось разжимать ножом челюсти, — позволили забрать труп.
На Геннадия Азаровича хозяин Пирата, беря на руки окровавленное тельце, взглянул с такой ненавистью, что Безменов поежился и порадовался: резонатор мыслей-эмоций есть пока только у него.
А на Фае, как ни странно, не было ни царапины, и Роза напрасно суетилась возле него с йодом и каким-то собачьим чудо-пластырем в руках.
— Я снова поставила на Файтера — и не ошиблась! — ликовала она. — У вас замечательный пес! Он очень понравился Хозяину, да и вы тоже. Хотите заработать в десять раз больше, чем уже заработали?
— Я еще не все получил.
— Сейчас получите.
Госпожа Сидорова помахала Юре, и он тотчас отсчитал Геннадию Азаровичу вознаграждение.
— Вот видите, здесь все честно, — сказала Роза, удовлетворенно наблюдая, как немногие счастливчики, поставившие, как и она, на Файтера, получают у букмекеров деньги. — Подружке Хозяина так понравились бои, что она уговорила его оплатить еще одну схватку. Вашего нового противника уже везут на машине; победителю — десять штук, проигравшему — пять. Ну, соглашайтесь! Даже если Фай погибнет — вы купите двух, трех клубных щенков, и еще столько же денег останется. Я, кстати, снова буду ставить на вашего пса. Он победит, вот увидите. Ну же, ну!
