— Не годится, — протянула Тина. Вынув упаковку, скорчила недовольную гримасу. Из руки ее свешивалась длинная зеленая полоска.
— Давай, посмотри хорошенько. Может, найдешь что-нибудь полезное, — торопила ее Стефани.
Тина перерыла содержимое аптечки. Там были диагностические блоки, воспользоваться которыми они не могли. Лекарства и дозировка этих лекарств назначались согласно программам. Покачала головой:
— Ничего.
— Черт бы все побрал.
Автобус застонал и дернулся.
— Все, времени больше нет, — сказал Макфи. — Выходим.
Кохрейн вылез из отверстия на дорогу рядом с поваленным деревом. Держаться на ногах было трудно. Вода доходила до середины голени. За ним последовала Рена. Стефани взяла удерживавший Мойо ремень безопасности, и он распался в ее руках. Затем вместе с Франклином они подняли раненого и просунули в отверстие. Тина вылезла и, словно христианская мученица, застонала, пытаясь удержаться на ногах.
— Эй ты, умственно отсталая, брось свои каблуки, — закричал на нее Макфи.
Она раздраженно посмотрела на него, тем не менее ее алые лодочки исчезли и превратились в обыкновенные туфли на низкой подошве.
— Деревенщина! Девушка в любой момент должна выглядеть на все сто.
— Тебя же не в кино снимают, глупая корова. Все по-настоящему.
Не удостоив его взглядом, Тина бросилась помогать Стефани.
— Давай хотя бы забинтуем ему лицо, — предложила она. — Нужен бинт.
Стефани оторвала кусок от подола своего промокшего кардигана. Когда она подала его Тине, он превратился в сухой и чистый белый бинт.
— Думаю, сойдет, — с некоторым сомнением сказала Тина и стала перевязывать глаза Мойо, прикрывая и остатки носа. — А теперь представь себе, что лицо у тебя снова в полном порядке. И тогда все вернется, дорогой, вот увидишь.
Стефани ничего не сказала, она не сомневалась, что Мойо излечит ожоги на щеках и лбу, но чтобы вернуть глазные яблоки…
Франклин приземлился с шумным плеском. Из автобуса он вышел последним. Спасать багаж никто не пытался. Багажник находился в задней части автобуса, а перелезть через дерево было не по силам даже с их энергистическими способностями. А если взорвать ствол, автобус свалится в реку.
Две минуты ушли на сборы. Прежде всего, защитились от дождя. Совместными усилиями вообразили прозрачную полусферу, и огромный стеклянный зонт поплыл над ними. Затем высушили промокшую одежду. С текущей по дороге водой им было не справиться, поэтому они подарили себе сапоги по колено.
Защитившись таким образом, отправились в путь, поочередно сменяя друг друга, чтобы поддержать дрожавшего Мойо. Яркий шар молнии, прочертив воздух чуть в стороне от них, зашипел под каплями дождя. Молния эта осветила им дорогу и предупредила о готовом упасть дереве. Сейчас им хотелось одного — выйти как можно быстрее из долины, пока река не затопила дорогу. Шум ветра и дождя не дал им узнать, что на «Кармического крестоносца» свалилось еще одно дерево и сшибло его в ревущую реку.
Жизнерадостный городок Биллсдон уютно устроился на восточном побережье Мортонриджа, с подветренной стороны мыса. Защищенная от сокрушительных океанских волн естественная гавань. Местные архитекторы воспользовались этим преимуществом и построили длинную набережную, повторявшую очертания мыса, предусмотрели и отличный пляж. В глубокой прибрежной акватории траулеры не уходили домой без богатого улова рыбы и ракообразных. Даже местные морские водоросли пользовались большим спросом в ресторанах полуострова.
Были здесь и яхт-клубы, и соревнования по спортивному рыболовству регулярно проводили, и суда увеселительные в море ходили. Судостроительные компании развернулись вовсю, открылись богатые коммерческие возможности; многоэтажные дома, магазины, отели, развлекательные комплексы росли, как грибы. Виллы среди цветущих деревьев соседствовали с полями для гольфа.
Биллсдон стал прекрасным и экономически успешным городом, идеалом королевства, воплощением мечты для каждого горожанина. Отряд Сайнона дошел до его окраины примерно в полдень. Сквозь тучи едва пробивался свет. Видимость увеличилась до нескольких сотен ярдов.
«Да пусть бы и вообще было темно», — подумал Сайнон. Они находились недалеко от моря. Укрытием послужила рощица поваленных деревьев. Ни одно из крепких деревьев-аборигенов не устояло. Крепкие веероподобные ветви устлали землю. Ветер смыл грязь с упавших стволов, придал им шелковистый блеск. Чома, прислонившись к толстому стволу на краю рощи, медленно размахивал над головой сенсорным блоком. Отряд подсоединился к биотехническому процессору, разглядывая удаленные от них здания.
Деньги, вложенные в инфраструктуру Биллсдона, не спасли его от дождя. Террасы и рощи растаяли и скатились вниз. Волны грязи заскользили по ухоженным улицам и за несколько минут забили сточные канавы. Вода бежала по дорогам и тротуарам, трава и асфальт превращались в однородную массу и перемахивали через парапет набережной. Лодок в гавани не было: все суда ушли, успев эвакуировать население, до того как Эклунд вторглась на полуостров. Так что акватория оказалась свободна для лодок Освобождения: они могли доставить сюда оккупационные войска и необходимое оборудование.
— Похоже, никого, — сказал Чома.
— Движения не видно, — согласился Сайнон, — но инфракрасные лучи при таком дожде бесполезны. Вполне возможно, их тут тысячи, сидят где-нибудь, удобно устроившись, и поджидают нас.
— Зато вода помешает им использовать против нас белый огонь.
— Может, и так, но в их арсенале, мне кажется, найдется немало и других способов.
— Хорошо, что ты так думаешь. Паранойя делает тебя бдительным.
— Спасибо.
— Так что ты хочешь делать сейчас?
— Все очень просто. Пойдем и проверим каждый дом по очереди.
— Ладно. И я так думал.
Они обсудили свой план с другими отрядами, окружившими город. Распределили зоны, скоординировали тактику, установили блокады на главных дорогах. Предупредили Гайану, что идут на разведку, и там подготовили низкоорбитальные платформы стратегической обороны: они должны были обеспечить поддержку в экстремальной ситуации.
На окраине города стояли скромные дома с видом на гавань. Принадлежали они семьям рыбаков. Большие сады смыло дождем. Длинные языки блестящей грязи тянулись по склонам. Из-под них бежали ручейки, прокладывая себе русло в песчаной почве. Укрытия между рощей и первым домом более не существовало, поэтому отряд двинулся вперед, выдерживая большие промежутки между сержантами. Если белый огонь ударит по ним, то за один раз не сможет поразить более одного бойца. Они, во всяком случае, на это надеялись.
Сайнон, с автоматом наготове, шел в цепи третьим. Низко пригнулся, чтобы врагу труднее было прицелиться. Как все-таки хорошо, что тело его снабжено экзоскелетом: дождь не досаждал ему, как обычному человеку с обыкновенной кожей. На сержантов хотели вначале надеть бронежилеты, однако впоследствии от идеи этой отказались: все равно от белого огня не спасешься. Единственное, что изменили, — обувь. Для большей устойчивости подошвы изготовили на манер гусеничного хода.
Но и на таких подошвах устоять было непросто. Первый дом — в десяти метрах от него. Белая коробка с широкими окнами, с другой его стороны, на втором этаже, — большой балкон. Вода, переполнив сточные канавы, разжижала густую грязь, собравшуюся у стен. Сайнон поводил дулом автомата, готовясь выпустить очередь при малейшем движении внутри помещения. Ветер швырял в лицо струи дождя. И был он таким холодным, что даже его тело это чувствовало. На боеготовности, однако, это не отражалось, во всяком случае, пока. Сенсорные датчики болтались на поясе, в ход он их еще не пускал. Он надеялся, что учебная подготовка его выручит.
Чома был уже возле дома. Сайнон, пригнувшись, обошел строение и, сохраняя дистанцию, последовал за другом. Самое главное — двигаться, но при этом не сходиться. Листья пальмы и поникшие корни травы наматывались на щиколотки, замедляя продвижение. Сайнон подошел к самому большому окну и, сняв с пояса сенсорный датчик, осторожно прижал его к стеклу. На дисплее появилось смазанное изображение внутреннего пространства комнаты. Уютная гостиная с потертой мебелью, на стене семейные голограммы в рамках. С потолка струйкой стекала вода. Под слоем грязи пол был почти не виден. Инфракрасные лучи горячих точек не обнаружили.
