Выходило, что у них ничья. Ни одна сторона не могла взять верх над другой.

«И все же не могу я им позволить уйти неотомщенными, — подумал Мередит, — получится плохой прецедент.»

— Лейтенант Грис? Что нам известно о командах неодержанных на кораблях Организации? Какое влияние имеет на них Капоне?

— В соответствии с проведенными нами исследованиями, у всех у них есть семьи, находящиеся в плену на Монтерее. Капоне очень осторожно подходит к выбору сотрудников, занимающихся производством антивещества. Можно сказать, что это его стратегия. Несколько команд на обычных звездолетах Организации уничтожили своих одержимых офицеров и дезертировали. Но вот ни одного упоминания о попытке к мятежу на кораблях, оснащенных антивеществом, нам не встретилось.

— Жаль, — проворчал Мередит. «Арикара» начала ускоряться для встречи с космоястребами. — Тем не менее я представлю им тот же ультиматум, что и станции. Кто знает, возможность капитуляции может вызвать маленький бунт.

«Этчеллс» слушал послание адмирала, переданное конвою. Уклончивое, с неопределенными обещаниями прощения и свободы перемещения. К нему это отношения не имело.

— Мы повторяем предложение эденистов, — добавили космоястребы. — Перейти к нам вы можете в вашем теперешнем обличье, и мы обеспечим вас питательной жидкостью. Взамен просим лишь помощи для разрешения проблемы к обоюдному удовлетворению.

— Эй, ублюдки, не вздумайте им отвечать, — предупредил «Этчеллс» коллег черноястребов. — Они же боятся. Да если бы положение их не было таким отчаянным, никто с предложениями к вам обращаться бы не стал.

Сродственная связь позволяла ему чувствовать их колебания. И все же никто не осмелился выступить против него открыто. Удовлетворенный тем, что они у него в руках, «Этчеллс» спросил у командира конвоя, что тот намерен предпринять.

— Удалиться, — ответил он, — ничего другого мы сделать не можем.

«Этчеллс» был не слишком в этом уверен. Флот станцию не уничтожил. И это вступало в противоречие тому, за что ратовала Конфедерация. Причина должна быть слишком веской для перемены политики.

— Мы должны остаться, — сказал он командиру конвоя. — Надолго они нас здесь не задержат, зато выясним, что они тут такое делают. Если собираются использовать против нас антиматерию, необходимо поставить об этом в известность Капоне.

Командир нехотя согласился. Адамистские корабли, совершив прыжок, пустились в обратный путь, к Новой Калифорнии, а черноястребы остались и начали наблюдение за станцией.

Наблюдать было трудно: чудовищный свет звезды мучил сенсорные пузыри «Этчеллса». Так страдают от красного остаточного изображения и человеческие глаза. Он стал потихоньку вращаться, защищая кончиками крыльев сенсоры от попадания на них солнечных частиц. И все равно, сосредоточиться на крошечном пятнышке, находившемся в миллионах километров от него, было почти невыносимо. Заболела голова.

Электронные сенсоры, находившиеся в багажном отделении, ничего не давали. Применяли их при обороне, да и то, когда противник находился рядом. Искажающее поле достать так далеко не могло. Однако у «Этчеллса» было и преимущество: в этом свете его не разглядеть. Он увидел, как из гравитационного поля звезды, ускоряясь, вылетели адамистские корабли — маленькие светлые искры, более яркие, чем фотосфера.

Через полчаса на станции заработали еще три фьюзеодвигателя. Два корабля последовали за эскадрой, а третий взял другой курс. Обогнув звезду с юга, он пошел по траектории с очень высоким наклонением.

«Этчеллс» широко раскрыл клюв, вообразив, что поет победную песню. Неизвестно, что делал на станции этот корабль, но сразу стало понятно: странная экспедиция задумана для него. «Этчеллс» выдал залп распоряжений другим черноястребам. Манеры грубого парня не помешали «Этчеллсу» многому научиться у своего хозяина. Грубость была его прикрытием: пусть, мол, твои оппоненты считают тебя глупее, чем ты есть на самом деле. Он сделался доверенным черноястребом Киры и знал, что она не станет рисковать его жизнью в сумасшедших инфильтрационных полетах и других опасных предприятиях. Она подобрала ему самое безопасное занятие — эскорт конвоя.

Десятилетия, проведенные в бессмысленных акциях, затеянных правительством, научили его скрывать свой подлинный потенциал. Выживание зависело от интеллекта и хитрости, а не от достоинства и отваги. И он знал: чтобы пережить нынешнюю ситуацию, ему потребуется недюжинный интеллект. Как и Росио с «Миндори», ему нравилось его нынешнее обличье. Он считал, что оно значительно превосходит человеческое тело. А как сохранить его… этот вопрос ему еще предстояло решить. Он не хотел оказаться на планетах, которые одержимые перенесли в другие миры. А Конфедерация не успокоится, пока не решит проблему: каким образом навеки запереть души в потусторонье.

Он выжидал благоприятного момента. Гигантские желтые глаза его высматривали возможность для спасения собственной шкуры. Не о товарищах же ему думать, в самом деле…

Может, как раз сейчас и настал момент, которого он ждал, — странное поведение флота.

Как только три корабля отлетели от станции на тридцать тысяч километров, она взорвалась, и сила взрыва потрясла хромосферу. Черноястребы, словно осознав свое окончательное поражение, выпрыгнули из галактики.

Космоястребы проанализировали их искажающие поля и сделали вывод, что все пятеро направились назад, в Новую Калифорнию.

— Аустер, они оставили фрегаты без защиты, — это капитан «Илекса» обратился к Рекусу. — Что прикажет адмирал?

— Не делайте ничего. Если начнете атаку, они тут же выпрыгнут. Мы могли бы преследовать их до самого их дома, но тактического преимущества от этого не получим. А задачу мы уже выполнили.

— Очень хорошо.

— Сиринкс.

— Да, Рекус.

— «Энон» может встретиться с «Леди Макбет». Адмирал желает вам обоим bon voyage (счастливого пути).

— Спасибо.

«Этчеллс» не верил, что космоястребы пустятся в погоню. Черноястребы удалились на десять световых лет от звезды, потом, спустя три секунды, прыгнули еще раз. Если космоястребы не видели их второго прыжка, то, разумеется, и не узнали, куда они подевались.

Четверо отправились к Новой Калифорнии. «Этчеллс» же вернулся к звезде и появился над ее южным полюсом на высоте двадцать два миллиона километров. Космоястребы собрались на экваториальной орбите высотою двадцать миллионов километров и, разумеется, маневра его не заметили. Позицию он сейчас занял идеальную: он хорошо видел звездолеты, вылетавшие с низкой орбиты. Сенсоры его сейчас не подвергались воздействию ослепительного света звезды. Даже головная боль утихла.

Краем глаза отметил корабли, вышедшие из гравитационного поля, но интересовал его корабль-одиночка, ушедший в южном направлении. Удалившись от звезды на двадцать миллионов километров, он совершил прыжок. «Этчеллс» порылся в пространственной памяти. Судя по моменту совершения прыжка, он мог отправиться в одну из двадцати систем Конфедерации. А может, и в другую — Геспери-ЛН. Планету тиратка.

Кортни сидела у стойки бара вот уже пятнадцать минут. Четверо мужчин предложили ей выпить. Не так много, как раньше: в последнее время мало было приезжих. Даже «Голубая Орхидея» страдала из-за панических настроений, распространявшихся по глобальной сети. Посетителей стало куда меньше. Обыкновенно в вечернее время здесь бывало набито битком. Клуб их считался не слишком низкопробным, и публика сюда приходила приличная, не боявшаяся за свою репутацию, во всяком случае, коллеги бы их за это не осудили. Кортни доводилось бывать в местах куда более непристойных. Швейцары не устраивали ей скандала, несмотря на то, что ягодицы ее буквально выпирали из платья для коктейля. Кортни очень нравилось это платье из черного шелка: спереди лямочки высоко и соблазнительно поднимали грудь, перекрещиваясь друг с другом на сильно оголенной спине. Она выглядела в нем необычайно сексуальной и в то же время не дешевкой.