— Возможно, — невозмутимо ответила Западная Европа. — Лично я считаю, что этот жалкий конфликт, который он инсценирует, Декстер рассматривает как второстепенное побоище. С его помощью он хочет достичь настоящей своей цели: уйти от нашей погони.

— Спасибо. Я испытываю некоторое облегчение.

— Испугались? Вы?

— А вы бы на моем месте не испугались?

— Если бы я физически был на вашем месте, без сомнения, испугался бы. Но ведь я в безопасности.

— Не надо демонстрировать мне свое превосходство.

— Прошу прощения.

— Очень великодушно. Не означает ли это то, что вы нацелили на меня платформы стратегической обороны?

— Боюсь, что это так. И все же сомневаюсь, что нам придется пустить их в ход. Квинн сегодня наверняка не появится.

Возвращаясь в свою комнату, Беннет внимательно осмотрела знакомые полутемные коридоры штаб-квартиры. По ее приказу они освещены были свечами и низковольтными галогеновыми лампочками, работающими от химических батареек. Такую технологию одержимые не смогли бы заглючить, не затратив большие усилия. Хотя вряд ли это теперь имеет значение, думала она. Защищать нам теперь нечего. После боя штаба уже не будет. То, что делали ее сектанты, было лишь отвлекающим маневром, пока полиция и Би7 не уничтожили эрзац-наступление Квинна. Но ведь и сама секта была не чем иным, как созданием Би7. Удобным зонтиком для них и для нее.

На часовню она посмотрела с ностальгией. По небоскребу ударила первая ракета. Выпустил ее Даффи. Квинн дал ему почетное право начать сражение в качестве награды за лояльность и преданность. Взрыв вызвал ударную волну, прошедшую по структуре небоскреба. С северной стороны образовался огромный кратер, из соседних домов вылетели сотни окон. Огромные осколки посыпались на улицу под ноги шедшим в передних рядах одержимым. Оставшиеся после взрыва в живых снайперы открыли огонь по наступавшим.

Вагон поезда был рассчитан на сто пассажиров. Луиза, Женевьева и Иванов ехали там одни. Да и на платформе Кингс-Кросса Луиза заметила не более дюжины людей. Она даже не была уверена, были ли то пассажиры или вокзальные служащие.

Несмотря на нараставшую неуверенность и мрачное неодобрение Джен, она последовала за частным детективом через дверь переходного люка. Даже сейчас она чувствовала в нем что-то ободряющее. И дело тут было не только в его физических данных: уверенности в своих силах было у него даже больше, чем у Джошуа. А это о многом говорило. Нахлынули воспоминания о женихе. Места в поезде были удобными, хотя и поношенными. Программа, подавляющая похмелье, была отключена. Она вспоминала теплую улыбку Джошуа. Как было бы хорошо увидеть ее еще раз.

— Я люблю тебя и вернусь за тобой, — его слова. Он сказал их ей, когда, обнаженные, они лежали, прижавшись друг к другу. Такое обещание не могло быть неправдой.

«Я обязательно найду его, несмотря ни на что».

Новостная программа предупредила ее о ситуации в Эдмонтоне. Она подключилась к месту событий. И вот она уже там, скорчилась за стоящим без присмотра автобусом. Осторожно выглядывает из-за него и видит марширующее по улице сумасшедшее войско. Ее ослепили белые огненные шары, выскакивающие из десятков вытянутых рук, летящие в направлении небоскреба. Из окон вырываются языки пламени, в стенах нижних восьми-девяти этажей образовались пробоины. Из здания стреляют крупнокалиберные ружья, бьют по тротуару, образуя маленькие интенсивно-желтые взрывы. На улице валяются несколько тел в дымящейся одежде.

А вот мимо автобуса бегут люди. Полиция в темно-серых защитных костюмах с автоматами, еще крупнее тех, которые бьют сверху. Движения их похожи на паучьи, они перебегают от укрытия к укрытию. И вот они открыли огонь, грохот и разрывы отдаются в ушах. Потом она присела, так как улицу вспахали многочисленные взрывы. Над головой залетали белые шары.

Луиза отключила программу и посмотрела на Иванова.

— Что теперь? — спросила она. — Они не пустят наш поезд в Эдмонтон?

— Должны пустить. Послушайте комментарий. Одержимые сконцентрировались в одном месте, полиция их там изолировала. Оружия у них хватит на то, чтобы десять раз их там всех уничтожить. Кроме того, если бы нас не пустили, транспортники сразу бы нас предупредили.

Луиза подсоединилась к процессору вагона и затребовала расписание. Ей сообщили, что они должны прибыть в Эдмонтон через сорок одну минуту.

— Ничего не понимаю. Власти всегда панически боялись беспорядков.

— Это политика. Эдмонтон старается заверить всех, что проблем с одержимыми у него нет и что он держит ситуацию под контролем.

— Но…

— Знаю. Им следовало подождать, пока не закончится бойня, а потом уже и делать заявление. Но Центральное правительство всегда торопилось объявить хорошую новость заранее. Должно быть, лоббисты с высокими связями и сочувствующие им сенаторы давили на администрацию президента, призывая открыть движение поездов. Сами подумайте: Эдмонтон выпадает из глобальной экономической сети. Что происходит? Все компании арколога отстают от своих конкурентов, а ведь арколог — огромный рынок для сторонних компаний. С этим фактом нельзя не считаться.

— Они подвергают людей опасности из-за денег? — изумилась Луиза. — Это ужасно.

— Добро пожаловать на Землю.

— Разве они не понимают, что произойдет, если одержимые проникнут в другие аркологи?

— Разумеется, понимают. Раз уж выяснилось, что в Эдмонтоне имеются одержимые, поднимется шум, и на администрацию станут давить с не меньшей силой, чтобы поезда снова закрыли. Действие и противодействие, Луиза.

— Вы хотите сказать, что нас могут не выпустить, когда мы приедем на место?

— Выпустят. Времени нам хватит. Я же вам обещал: дома будем через пять часов. Вспомнили?

Она глянула на Джен. Та спала в кресле, свернувшись калачиком, личико ее хмурилось даже во сне.

— Помню, — развеять тревогу девочки она не могла. Поезд скоро прибудет в страшный арколог.

То, что битва за небоскреб окажется неравной, ясно было с самого начала. И все же эффективность действий полиции потрясала. В авангарде выстроились бойцы с крупнокалиберным портативным оружием, сзади, с лазерными автоматами, шли группы поддержки (эти полицейские, не желая подвергать оружие энергистическому воздействию одержимых, стояли на выверенном от них расстоянии). Как следствие, очень мало одержимых проникло в небоскреб. К тому же, судя по огню из здания, сектантов Беннет слабаками назвать было никак нельзя. Коммерческая аудиовизуальная демонстрация схватки закончилась, и Би7 немедленно переключилось на уцелевшие сенсоры штаб-квартиры. По заполненным дымом коридорам крались нервные, плохо различимые фигуры. Одна из них наткнулась на решетку, по которой пропустили напряжение в двадцать тысяч вольт. Тело обратилось в столб пламени, расплавившего цемент в коридоре.

— Ловко, — прокомментировала Северная Европа. — Интересно, каков здесь энергетический уровень, как вы думаете?

— Должно быть, тотальная химическая конверсия, — предположила Центральная Америка. — Тут не может быть прямой энергии покоя. В этом случае был бы уничтожен весь арколог.

— Да какое нам дело, — раздраженно сказала Южная Акватория.

— Не скажите, — возразила Центральная Америка. — Чем больше мы узнаем об их способностях, тем легче нам будет с ними справиться.

— Вряд ли вы можете классифицировать их предсмертную агонию как часть их способностей.

— Любая информация полезна, — вмешалась Западная Европа, специально подпустив нотку снобизма в свой виртуальный голос. — Без нее у нас не было бы успеха.

— Успеха? — Южная Акватория указала на висевший над овальным столом экран. Одержимый, через которого только что прошел ток, представлял собой человеческую скульптуру из пепла, стоявшую среди оплавленного углебетона. Скульптура эта наклонилась и рассыпалась на серые хлопья. — Вы называете это успехом? Эдмонтон, осаждаемый одержимыми? Если это успех, то избавьте нас от ваших поражений.