Килиана заставили войти одного. Маленький эскорт его остался за толстыми дверями, слышался их сдавленный смех. Раздражение его, когда он подошел к алтарю, сменилось страхом. Его ожидали три фигуры, молча стоявшие за алтарем. Одеты они были в черные сутаны. На одежде их не было ни шестиугольников, ни украшений, излюбленных старшими членами секты. И это делало их еще более зловещими. Капюшоны почти скрывали лица. В желтом пламени свечей проступала иногда та или иная черта: налитые кровью глаза, крючковатый нос, большой рот. Третий капюшон показался Килиану пустым. Даже когда сектант приблизился к алтарю, то не увидел ничего в черной, как ночь, пещере капюшона.

— Меня послала Великий волхв, — пробормотал он, заикаясь. — У вас, кажется, есть для нее пакет?

— Да, разумеется, — прозвучал голос из таинственного капюшона.

Беннет насторожилась и пропустила голос через программу-анализатор. Программы эти, правда, еще не достигли совершенства, и целиком на них полагаться не следовало. Тем не менее анализатор обнаружил большое сходство с хранящимися в файле записями голоса Декстера. Темная фигура медленно вытянула руку, и Килиан задрожал от страха, предполагая увидеть в ней направленное на него дуло пистолета. Но из широкого рукава выглянула снежно-белая кисть, небрежно уронившая на алтарь маленький контейнер из пластмассы.

— Наш подарок Беннет. Надеюсь, он принесет ей пользу.

Килиан торопливо его поднял.

— Да. Благодарю.

Больше всего хотелось ему выскочить отсюда, и как можно скорее. От этих парней у него мурашки по коже, как от Беннет.

— Я хотел бы, чтобы Великий волхв продолжала свою деятельность, как если бы ничего не случилось.

Килиан не знал, что на это ответить. Искоса глянул через плечо, соображая, сумеет ли в случае чего улизнуть отсюда, хотя прекрасно понимал, что, если бы это входило в их намерения, то его отсюда никто бы не выпустил.

— Вам лучше знать, — пожал он робко плечами.

— Без сомнения.

— Ну так я пойду, отнесу ей это.

— Ночь придет.

— Знаю.

— Отлично. Так ты присоединишься к нам, когда придет время.

— Мой дракон силен.

Из капюшона медленно выходила голова, черты лица, одна за другой, проступали из темноты.

— Это необходимое качество, — сказал Квинн.

Беннет внесла в память его лицо. Сомнений не осталось. Кожа, белая, как снег, глаза — черные омуты, — эмоциональное преувеличение. И тем не менее это Квинн.

Великий волхв загадочно улыбнулась, разглядывая лицо. Неистовость, его оживлявшая и когда-то привлекавшая ее, ушла. Выглядел он скорее усталым. Глаза в лучиках морщин, да и щеки провалились.

Она сконцентрировала мысли.

— Декстер в Эдмонтоне. Один из моих сектантов встретил его три дня назад.

— Благодарю, — ответила Западная Европа.

Десять кораблей над Новой Калифорнией доложили о прибытии обороне Монтерея. Черноястребы, сопровождавшие фрегаты, в этот раз вперед не рвались. Пусть лучше плохую новость сообщит командир конвоя.

— Где «Этчеллс»? — спросил Хадсон Проктор у четырех черноястребов.

— Не знаем, — ответил Пран Су. — Он оставил нас в районе станции. Возможно, скоро появится.

— Вы уверены, что Конфедерация уничтожила станцию?

— Да, фрегаты видели, как она взорвалась.

Факт этот командир конвоя сообщил очень неохотно. Новость распространилась по астероиду в течение тридцати минут, так же быстро стало известно обо всем в городах Новой Калифорнии. В сельской местности узнали обо всем за два дня, а более удаленные астероидные поселения, входившие в Организацию, — за неделю (они услышали об этом из журналистских сообщений, уж они-то такой возможности не упустят).

На этот раз Эммет Мордден наотрез отказался идти с новостью к Алю. Старшие лейтенанты, посовещавшись, решили, что честь эту следует предоставить Лерою Октавиусу. Невысказанная ими мысль (неважно, к какой фракции они принадлежали), когда они смотрели на бредущего с обреченным видом Лероя, что тот струсит, и попросту расскажет обо всем Джеззибелле.

От решения этого предостерегла Лероя жизнь, что прошла в общении с темпераментными персонажами мира развлечений. Понимая, что неприкосновенность дорогих ему тела и души может гарантировать только Джеззибелла, он не мог ослабить ее положение. Мелькала мыслишка перепоручить задание бедному Авраму Харвуду, но, пожалуй, для слабого экс-мэра это чересчур. Набравшись храбрости, Лерой пошел в Никсоновские апартаменты. В нескольких метрах от входа почувствовал, как дрожат ноги. Два телохранителя, уловив его настроение, отвели глаза и открыли перед ним большие двери.

Аль и Джеззибелла завтракали в оранжерее. Это была длинная узкая комната, одна ее стена, из прозрачного сапфира, придавала голубизну планетам и звездам, а противоположная утопала в обвившем решетку цветущем винограде. Колонны, идущие по всей длине комнаты, являлись на самом деле аквариумами, и в них плавали странные и красивые рыбки, собранные из десятков миров.

Стол в комнате был один, широкий овал из кованого металла, в центре которого стояла ваза с оранжевыми лилиями. В одинаковых махровых халатах цвета аквамарина сидели бок о бок Аль и Джеззибелла и жевали тосты. Либби, прихрамывая, ходила вокруг стола и наливала им кофе.

Аль поднял глаза на вошедшего Лероя. Доброжелательная улыбка тут же увяла, стоило ему уловить беспокойство в мыслях тучного менеджера.

— Что-то ты невесел, Лерой, мальчик мой. Что тебя так удручает? — Джеззибелла оторвалась от лежавшей перед ней исторической книги.

Лерой сделал глубокий вздох и словно нырнул с высокого берега.

— У меня новость. И не слишком хорошая.

— Да ладно, Лерой. Я не съем тебя за то, что эти умники скинули на тебя грязную работу. Что там еще случилось?

— Прибыл последний конвой, который мы посылали на станцию. Там их поджидала засада — флот. Так вот, Аль, они станцию взорвали. Теперь нам негде производить антивещество.

— Господи Иисусе! — кулак Альфа опустился на стол. Запрыгала посуда. На щеке Капоне пульсировали три тонких белых шрама. — Как они пронюхали? Мы что же, не проявили осторожность, когда посылали конвой на станцию? И они его выследили?

— Не знаю, Аль. Через девяносто минут причалят фрегаты. Может, капитаны расскажут подробности.

— Пусть попробуют, — кулаки Аля сжались. Он, не мигая, уставился на звездное небо за сапфировой стеной.

Лерой помялся, посмотрел на Джеззибеллу. Она молча кивнула ему на дверь. Лерою только этого и надо было. Кивнув Алю, выкатился из комнаты так быстро, как только могли унести его толстые ноги. Джеззибелла молча терпеливо выжидала: она хорошо изучила повадки Аля.

Выйдя через минуту из оцепенения, Аль заревел:

— Пошло все к чертям! — и снова треснул кулаком по столу. На этот раз он вложил в удар энергистическую силу. Металл прогнулся. Тарелки, вазочки с вареньем, чашки и ваза скользнули по только что проложенной долине, налетев одна на другую. Он вскочил, и кипящий кофе выплеснулся на пол вместе с лилиями. — ПОШЛО ОНО ВСЕ! — Аль развернулся и пнул ногой стул, так что он полетел в сапфировое окно. Либби, пискнув, прижала к себе молочник, словно он мог ее защитить. Джеззибелла, прислонившись к спинке кресла, держала в руке спасенную чашку кофе. Лицо ее ничего не выражало.

— Ублюдки! — Аль выпустил автоматную очередь ругательств. — Ведь это была моя станция. Моя, — он подвел ладони под покалеченный стол и подбросил его. Стол кувырком покатился по оранжерее. Посуда рассыпалась в песок. Либби съежилась, когда тяжелая металлическая ножка стола просвистела в нескольких сантиметрах от узла ее седых волос. — Никто не смеет забрать от меня мою собственность. Никто! Разве не знают, с кем имеют дело? Я не какой-нибудь захудалый пиратишка! Я ведь, черт побери, Аль Капоне. Мой флот наводит страх на целые планеты. Похоже, крыша у них съехала. Я этих вонючих морпехов вытащу из их чертовой воды. А тупому русскому адмиралу засуну в задницу бейсбольную биту и изо рта вытащу.